То, что на десятки видов хищников приходится лишь один кормовой, также не давало покоя ученым мужам, но и этому факту они объяснения найти не могли. Будучи размером с крупную земную акулу, шварксы питались планктоном, и невероятно быстро размножались на радость морским монстрам и местным рыбакам.
Без них поселенцам Третьей волны пришлось бы туго, поскольку остров не баловал ни изобилием животных, ни пригодных для сельского хозяйства угодий. Зато, когда через пару десятков лет после начала колонизации у планеты появился земной звездолет, колонистам удалось заинтересовать транспланетные корпорации развитием туризма. В конце концов, где ещё можно купаться в лазурной воде у пляжей из белоснежного песка, наблюдая, как в нескольких десятках метров беснуется колоссальная зубастая туша, желающая тебя сожрать.
Но настоящим чудом планеты являлась Девятислойная гора, вошедшая во все возможные справочники и энциклопедии как пример необъяснимого безумства экосистемы. Гора состояла из девяти расположенных одно над другим плато, нижнее из которых было изолировано от остального острова отвесной стеной высотой более пятисот метров. Очевидно, к лучшему, поскольку первое плато на поверку оказалось таким же адом, как и Внутреннее море. Сотни видов хищников — крупных и мелких, ежесекундно боролись за выживание на нескольких сотнях квадратных километров труднопроходимых джунглей.
Второе плато представляло собой каменистую пустыню с нестерпимой жарой, населенную гигантскими паукообразными млекопитающими, обозванными каким–то сожранным ими впоследствии бедолагой–ученым вулспайдерами. Геологи обнаружили под плато карман с бурлящей магмой. Почему только под этим плато — никто объяснить не мог.
Третье плато занимало гигантское озеро, где резвились уменьшенные копии монстров, бороздящих Внутреннее море. Поверхность четвертого плато испещряли скалы и овраги со стенками из острых как бритва камней. Пятое плато захватил буйный лес. В нём не было животных, поскольку балом правили десятки видов смертельно опасных растений — ядовитых, плотоядных, колющихся, режущих, выпускающих смертельные газы.
По контрасту с перечисленными, шестое плато радовало скучным редколесьем, а угрожающие человеку флора и фауна отсутствовали. Ещё более идиллическим выглядело седьмое плато. Под сенью могучих деревьев, на которых росли десятки видов вкуснейших плодов, паслись местные виды коз, ланей и прочей съедобной и совершенно мирной живности. Живописные озера кишели рыбой, а почва плодородностью порадовала бы любого фермера. На восьмом плато сказка заканчивалась — на нем не водилось опасных видов животных и растений, но само оно служило кормовыми угодьями хеллбёрдов.
Эти пернатые монстры, чей размах крыльев достигал десяти метров, оккупировали последнее, девятое плато. Их было чертовски много, и у пика Девятислойной горы на высоте в шесть километров постоянно парили сотни особей. Злобные хищные твари наверняка опустошили бы планету, но, к счастью, их интерес ограничивался верхушкой горы. Зато они осложняли воздухоплавание, и без того ограниченное странными атмосферными помехами.
Эти помехи являлись очередной загадкой Вальгаллы, заставляющей ломать головы теперь уже физиков. Оказалось, что электроника на планете не работает. По этой причине местные жители ездили на устройствах, оснащенных двигателями внутреннего сгорания, пользовались огнестрельным оружием, освещали дома и улицы химическими источниками света, и летали на дирижаблях. Последние использовались нечасто — в основном для развлечения туристов, и доставки грузов представителям Первой волны.
Точно так же, как материковые и островные колонисты, чьи ковчеги сели в разных частях планеты, не подозревали о существовании друг друга десятки лет, и те, и другие понятия не имели о крохотном сообществе на седьмом плато, пока их не потыкали носом в сделанные из космоса снимки посевов звездолетчики. Но прошли годы до того момента, когда развитие туриндустрии позволило островитянам построить первые дирижабли, и навестить соседей.
Аналогично прочим сложным механизмам, шаттлы оказались непригодны для перемещений по планете. Первый контакт с земным звездолетом чуть не закончился трагедией, когда корабельная шлюпка потеряла управление на высоте нескольких километров. Пилотам удалось задействовать спасательный парашют, и приводниться у острова, пережив по пути атаку хеллбёрдов.
С тех пор посадка происходила по отработанной схеме — шаттлы вырубали электронику на высоте восемь километров, где начинались загадочные помехи, и задействовали парашюты на четырех километрах, избегая встречи с летающими монстрами. Грузы сбрасывали с тех же восьми километров в контейнерах, снабженных механическим таймером раскрытия парашюта. Процесс обратного взлета с планеты выглядел ещё рискованней. На шаттлы прикреплялись внешние двигатели, годные лишь для того, чтобы в неуправляемом режиме вытолкнуть шлюпки из зоны действия помех. На восьми километрах пилоты врубали электронику, и освобождались от обвеса.
Да уж, я немало прочел о Вальгалле за последние недели. Возможно, зря — о некоторых вещах лучше оставаться в неведении.
***
Мои грустные размышления на тему того, зачем я втравился в эту экспедицию с хорошими шансами разбиться или оказаться сожранным какими–нибудь монстрами, как будто мне мало орд боевиков, пытающихся убить меня на Земле, были прерваны появлением прямо по курсу звездолета третьего класса, носящего гордое название "Один", в честь какого–то древнего скандинавского бога.
Класс нашего транспорта не имел никакого отношения к его размерам. Заводы поставляли Звездному сообществу исключительно стандартные модели Т-двигателей. Земляне знали о них лишь одно — устройства перемещали в пространстве оболочки радиусом не более четырехсот метров от поверхности ядра. Соответственно, практически все существующие звездолеты имели форму сферы, чтобы извлечь максимум выгоды из недешевой моторной части. Сами шайны по какой–то причине предпочитали диски, но и корабли у них были в несколько раз больше.
Т-двигатели вообще никак не взаимодействовали с прочими частями звездолетов, за исключением интерфейса. Какие–то умники решили, что держать консоль всё же лучше поближе к тому, чем она управляет, поэтому командные рубки обычно помещали в глубине сферы. Дальше уже начинался креатив создателей конкретных моделей, хотя основные принципы редко изменялись — сфера состояла из множества изолированных секций, образующих окружности, именуемые палубами.
