Охранник продолжал манипулировать сенсорами.
— Металл, — сообщил он чуть погодя. — Эта штука железная. Наверное, ящик или сейф.
— Сейф, — прошептал Тараненко с непонятным выражением. — И идут с запада…
Сиверцев обернулся — в дверях, полностью одетый, вплоть до тактического шлема, стоял капитан.
— Середа, марш к снаряжению. Я на пульте.
— Есть, кэп, — коротко отозвался охранник, встал с сиденья и протиснулся мимо него.
Сиверцев тоже встал.
— Я, наверное, мешаю, — виновато сказал он.
Капитан уже сидел на месте, где только что манипулировал сенсорами Середа.
— Если хочешь, присутствуй, — не глядя на Ваню, бросил офицер. — Только не мешай и не трогай ничего.
Сиверцев непроизвольно сжал губы, словно это могло помочь ему вести себя тише.
Тем временем Тараненко выдвинул из пульта маленькую клавиатуру, оживил ещё один экран и принялся энергично тасовать на нем изображения с разных камер. Камеры, насколько мог судить Сиверцев, были отличные, но это все же были камеры ночного видения, а значит, многие частности и детали ускользали от внимания наблюдателей.
Но один план Тараненко задержал на экране дольше прочих — лицо уставившегося в сторону вездехода высокого, выше остальных, сталкера во главе группы. Даже сейчас его можно было опознать, невзирая на расстояние, неизбежную крупнозернистость цифрового увеличения и неестественные краски ночного видения. Сиверцев по крайней мере опознал. И не он один.
— Да это ж Кардан! — сказал с легким удивлением Тараненко и откинулся на спинку сиденья. — Точно он!
— И что? — озадачился старший маршрута. — Что-то не так?
— Не так, Петро! — озабоченно проговорил Тараненко. — Это не те, кого мы ждем. Скорее всего эти будут сопротивляться.
— Ничё, справимся. — Капитан явно ничуть не расстроился. Протянул руку, вложил в ухо бусину спикера и заговорил в притороченный на тонкой проволочке микрофон: — Забирай!
— Я! — ответил один из бойцов, экипировавшихся в пассажирском отсеке.
Почему-то Сиверцев сразу вспомнил пустой угол на втором этаже поста автоинспекции, откуда вынесли какую-то мебель. Небольшой шкаф или тумбочку.
Или сейф.
— Буди бойцов, воин, — скомандовал Тараненко — именно скомандовал, у него сразу изменились интонации, да и голос то же. — Этих нужно встретить.
— Бойцы уже броню навешивают, — послышалось из пассажирского отсека. — Все путем, Николаич, сейчас отработаем.
Сиверцев, понятное дело, не мог слышать спецсвязь солдат с офицером, но покуда солдаты находились в вездеходе, их было слышно и так.
— Внимание: вероятно сопротивление.
— Вас понял! Вводные?
— Захватить груз, — велел капитан и обернулся к Тараненко: — С людьми что?
— Лучше, конечно, никого не убивать, — сказал тот спокойно. — Однако если возникнет риск потери груза…
— Понятно, — кивнул капитан и снова заговорил в микрофон:
— Приоритет — груз. Жертвы нежелательны, но допустимы.
«Дьявол! — подумал Сиверцев с легким холодком в груди. — Какая беспощадная и ёмкая формулировка — нежелательны, но допустимы! Жертвы!».
В принципе он знал, что в Зоне периодически вспыхивает форменная война — локальная, конечно, и довольно условная. Но разве есть разница для участников коротких стычек — дерется ли кто-нибудь точно так же и рядом с ними, и дальше, и много где еще, или их бой единственный на всю округу?
«Хорошо бы, чтоб в твой адрес никто и никогда не говорил о допустимости жертв…».
Тем временем Забирай, видимо, бывший в группе за старшего, доложил:
— К выходу готовы!
— Пошли, — скомандовал капитан и, потянувшись влево, тронул клавишу на отдельном, водительском пульте. Люк с тихим шипением разблокировался. Ближний солдат откинул его быстро и практически бесшумно.
Тем не менее Кардан и компания услышали. Идущий вторым сталкер вскинул руку, и четверо из пятерых синхронно замерли. Пятый, тот, который шел с грузом, по инерции сделал ещё шаг и тоже замер.
— Свет, — вполголоса предупредил капитан и врубил прожектора.
По глазам резануло — галогенки у вездехода были мощные.
Экраны вспыхнули ослепительно белым, но потом камеры автоматически подстроились под новый уровень освещенности. Сиверцев часто заморгал, пытаясь побыстрее разогнать цветные пятна перед глазами.
Люк с легким щелчком закрылся — солдаты уже действовали снаружи. Судя по всему, они разбились на две группы и обходили сталкеров Кардана с флангов, чтобы прожектора не светили им в спину.
Кардан и двое его опытных дружков среагировали быстро — залегли и открыли огонь.
«Даже так, — подумал Сиверцев, невольно съеживаясь на сиденье. — Сразу стрелять…».
Оружие солдат пока молчало.
Что творилось в темноте, увидеть было невозможно, оставалось наблюдать, как двое сталкеров вместе с сейфом пытаются выскользнуть за пределы освещенного прожекторами пространства, а офицер не позволяет им этого сделать, елозя пальцем по сенсорному экрану. Световое пятно неотвратимо следовало за отступающими сталкерами.
Вскоре стрельба прекратилась, так толком и не начавшись. Старший маршрута на миг замер, коснувшись пальцем микрофона в ухе, а потом объявил:
— Все, Николаич! У нас без потерь.
— А у них?
— Одного пришлось. Не Кардана.
— Не Кардана — это хорошо, — вздохнул Тараненко и взглянул на часы, расположенные чуть выше верхнего среза лобового стекла. Было без семи пять. — Пусть тащат их сюда… Особенно сейф.
В пассажирском отсеке беззаботно спать продолжал только водила, невзирая на голоса и включенное освещение. Ученые попросыпались.
— Ваня, — скомандовал Тараненко. — Ступай помоги ребятам. Спальники сгребите в угол и закрепите одну лавку вдоль борта.
Хочешь не хочешь — пришлось идти исполнять. Сиверцев ни в коем случае не забыл о «подай-принеси».
Троица коллег-ученых, видимо, уже сталкивавшаяся с подобными ситуациями, молчаливо орудовала в отсеке. Лысоватый Сева стаскивал в кучу спальники, двое других возились с лавкой. Сиверцев, вспомнив об оставленном под подушкой дробовике, первым делом кинулся и подобрал его.
«Куда бы его деть, блин?» — подумал Ваня растерянно.
Неожиданно на помощь пришел Тараненко, тоже покинувший кабину.
— Давай подержу. — Он протянул руку, и Сиверцев с некоторым даже облегчением отдал оружие. Неуютно он себя чувствовал с дробовиком в руках, особенно когда вокруг люди.
Вскоре в люк снаружи гулко бухнули. Капитан тут же открыл его.
Сначала внутрь протиснулся один из солдат в броне — необъятный, как платяной шкаф. В отсеке он встал так, чтобы заслонить находящихся ближе к корме вездехода ученых. Потом в люк прошмыгнул паренек; в нем Сиверцев мгновенно опознал неофита, того самого, который вчера (точнее, уже позавчера, полночь-то прошла) цеплялся к нему в баре, а потом поил Кардана и Кардановых дружков. Захомутал его, значит, Кардан.
