Икел отшвырнул обрубок бракемара и принял из рук подоспевшего кошачьеголового кромешника «кропило» — шипастый металлический шар, скрепленный с рукоятью цепью.
— Пожалуй, здесь я с тобой соглашусь, — отозвался он и, крякнув, принялся со свистом раскручивать над головой тяжелый шар.
То, что случилось потом, явилось неожиданностью для всех. Как и в основном помещении усыпальницы, по всему периметру резиденции Озирхотепа у самого потолка шел ряд вентиляционных оконец, забранных заржавленными решетками. И вот одна из этих решеток вдруг с треском вылетела, а из образовавшегося отверстия на пол спланировало некое существо, которое Георгий принял вначале за гигантскую летучую мышь. Приземлившись, пришелец медленно, едва ли не картинно, распрямился в рост и развел в стороны передние конечности. Опешившим зрителям стало видно, что это нечто вроде лемура-переростка, с круглой головой, круглыми же глазами и не то кожистыми крыльями, не то перепонками, растянутыми от больших пальцев рук до самых ступней; существо было совершенно голым, с пепельно-серой безволосой кожей, сухой и морщинистой, покрытой редкими волосками. Черты его лица невозможно было определить сколь-нибудь точно — они постоянно меняли свои очертания, то застывая на какое-то мгновение, то вновь растекаясь, как жидкое тесто. Пришелец скрестил тонкие руки на груди, обернувшись перепончатыми крыльями, словно серым кожаным плащом, и рассерженно зашипел, обнажая клыки, тонкие, но весьма длинные и загнутые. При этом сзади над его головой угрожающе вздыбился скорпионий хвост, а спереди бесстыдно встал торчком пенис, немногим уступающий хвосту.
«Ба! Да ведь это же химера, собственной персоной! — сообразил аль-Рашид. — Выходит, прав был дядя Влад: они и впрямь выжили. И укрывище их, верно, где-то здесь — в Крысятнике… А ведь это какой-то новый вид, таких тварей я раньше не видывал!».
— Осссирх-х-хоте-еп! — прошипело между тем создание. — Ос-с-становисссь! Отга-ай Мяс-с-сника нам. Он наш-ш-ш!
«Эге! — снова догадался Георгий. — Да не меня ли эта тварь величает столь ласково? Мясник! Вот, значит, какое прозвище они мне присвоили. Однако!»
— Постой! — воскликнул Икел, опуская кропило и поднимая левую руку в примиряющем жесте. — Песий Царь не враг нам. Но сейчас ты суешься не в свое дело. Право…
— Так-так! — с усмешкой заметил аль-Рашид и презрительно сплюнул. — Значит, теперь не одни сримцы, но и химеры у командира «СМЕРХа» в друзьях ходят?
— Ты на наш-ш-шей с-семле, кощ-щунник! — отозвалась химера, игнорируя Георгия. — Стессь Химерия, и прикасы оттает Пес-сий С-сарь. А его прикасс — тоссставить Мяс-с-сника жифым. К нему. — И, неприятно осклабившись, добавила: — У нас-с к Мяс-сни-ку мно-ого фопрос-с-софф, та-а!
— Да постой же, ты… — вновь начал было Икел. Но тут дверь в помещение резко распахнулась, и к Икелу подбежал один из тех кромешников, что оставались в усыпальнице. Он что-то поспешно зашептал предводителю на ухо. Икел выслушал, помолчал, а потом кивнул.
— Ничего личного, поверь, — негромко произнес он, повернувшись к аль-Рашиду, и, как обычно, развел руками.
— Ты повторяешься, — заметил Георгий.
— Уходим! — коротко бросил Озирхотеп и, больше не глядя на Георгия, подошел к одной из статуй. Засунув руку в нишу, быстро произвел какие-то манипуляции. За спиной изваяния со скрежетом открылся узкий проход. А в кабинет уже сбегались остальные кромешники.
И минуты не прошло, как вся кромешная братия следом за своим предводителем скрылась в потайном отнорке. Едва последний из них шагнул в темноту отверстия, плита с тем же скрежетом встала на место. Аль-Рашид остался один на один с химерой.
Химера вновь развернула свои перепончатые крылья и зашипела, явно торжествуя:
— Пойте-ем с-со мной, Мяс-с-сник! Пес-с-сий С-сарь с-сашталсся тепя, та-а!
— Ага, — пробормотал Георгий, — спешу, спотыкаюсь.
— Ты никута не тенешьс-ся…
— Слушай-ка, мышь-переросток! Сейчас мне, право, не до тебя, а то бы я нашел время подтвердить свое прозвище делом. — Для наглядности он рассек воздух лазерным клинком. — Просто стой, где стоишь, ладно? Иначе чихнуть не успеешь, как отчекрыжу твою фитюльку под корень. Я понятно выражаюсь?
— С-с-сфис-стюльку! — просвистела химера, затрясшись в зловеще-беззвучном смехе; при этом ее «фитюлька» дергалась в такт, точно палочка дирижера. — С-с-с-фис-с-стюльку!
— Ну и видок у тебя, приятель, — поморщился аль-Рашид, пятясь из кабинета. — Штаны носить вы, надо полагать, уже разучились? Кажется, это называют регрессивной деградацией…
Ретируясь к выходу, он тем не менее держал лазерный нож наготове и внимательно, с нехорошим предчувствием следил за продолжающей свиристеть, махать перепонками и топорщить оба отростка тварью. Лишь выйдя в большой зал опустевшей усыпальницы и с усилием затворив массивную дверь, аль-Рашид позволил себе вздохнуть с некоторым облегчением.
— Вот так вот, — крякнул он, набрасывая пудовый засов. — Как пришел, так и выбирайся, красавец. А мне пора. Все-таки не люблю я кладбища… наверно.
Не оглядываясь, он пересек прямоугольную крипту и выбрался наконец наружу.
Однако стоило Георгию отойти от усыпальницы на десяток-другой метров, как ему стали понятны и неожиданная сговорчивость Озирхотепа, и злокозненная веселость бесстыдной химеры.
Преграждая ему путь, из болотных зарослей молча поднималась шеренга уродливых тварей. Только нижняя половина их тел имела сходство с человеческой — от пояса и выше это были аллигаторы. Недвижные глазки рептилий алчно горели, верхние конечности тянулись ему навстречу. Себеки! Самые злобные и могучие из всех известных ему видов химер. И вновь дядя Влад прав оказался… Эх, сатана, а пистолет-то в машине! С одним ножиком в руке, пускай и лазерным, против такой толпы взрослых себеков туговато ему придется…
Ничего, решил он, может, стоит просто-напросто обойти их сторонкой — и вся недолга. Твари эти из-за коротких ног и несоразмерно массивного тулова довольно медлительны… Прорвемся!
Георгий поспешно повернул назад и… замер как вкопанный. Со стороны усыпальницы, неуклюже переваливаясь на мощных кривых ногах, двигалась еще одна цепочка себеков. Он огляделся по сторонам — отовсюду, неслышно раздвигая камыш, шли себеки. Кругом обложили…
Не прошло и минуты, а он уже был в плотном кольце химер. Жалея, что не прихватил из усыпальницы какого-нибудь топора или фламберга, аль-Рашид настроил лазерный нож на максимальную мощность.
Окружившие его твари переминались, похрюкивая, тянули когтистые лапы, но нападать не спешили.
