– Новичок-то, смотри, какой шустрый! Думает, если День Роджера, так и всё позволено!..
От мужиков Колёк, может, еще и вырвался б: кому в морду заехал бы, кому подсечку там или бросок. А на обнаженных, ни в чем не повинных девиц, у парнишки и руки-то не поднялись. Дельфин, скрипя зубами, на чем свет стоит клял и костерил коварного Гамадрила: вот уж дал Бог дружка-товарища. «Убью гада», – злился Колёк.
Между тем хохочущие молодухи облепили парня, как мухи, быстро раздели догола, подхватили на руки, понесли в соседнюю комнату, уложили на длинный стол, крепко-накрепко опутали какими-то веревками (или чулками) и привязали к крышке. Колёк неловко ёрзал по столешнице, точно живой экспонат в анатомической лаборатории. Девки, как потревоженный птичий базар, не переставая, галдели, гоготали, дразнились, давились от смеха (и что смешного?). Похоже, сюда сбежался весь славный женский пол экипажа. Все они по очереди с пристрастием осматривали Колькино мужское снаряжение, переворачивали его, как ляльку, туда-сюда из стороны в сторону, делились похабными и хлесткими замечаниями насчет достоинств и недостатков; даже спорили между собой, заливаясь еще больше и время от времени возвращаясь к предмету обсуждения для уточнения деталей. Дельфин раскраснелся от стыда и от злости, неуклюже дергался, пытался вырваться. Бесполезно. Девицы в ответ заводились еще сильней, ласково поглаживали паренька по всему телу, всё норовили прикоснуться к нему своими прелестями и… ржали навзрыд…
– Ну куда же ты, касатик?
– Разве ж тебе тут плохо?
– Молоденький еще совсем, стеснительный…
– Зато легко возбудимый… смотри, вон…
– О!..
– Сам пришел…
– У-ти, какой хорошенький!
– Ну-ка, ну-ка… вот так…
– О-о!..
– Ха-ха-ха!
Неожиданно на столе, рядом с распятым телом появилась здоровенная банка с голубоватой краской (той самой, от которой пахнет лимоном). Из банки торчала рукоятка большой малярной кисти. Девки начали по очереди макать в краску кисть и с воодушевлением разукрашивать Кольке всё его хозяйство. Причем от желающих не было отбоя. В каждой проказнице проснулась тяга к творчеству. Когда это уже превратилось в сплошное темное пятно, цепкие руки заботливо перевернули парня на живот… Для полного счастья ему раскрасили еще и ягодицы – намалевали на всю задницу несколько широких кругов, наподобие мишени на стрельбище, с центром в самой «десяточке». Класс! При этом всё девичье войско ржало до упаду.
Затем, накинув на себя легкие халаты, космические амазонки дружно потащили разукрашенного Кольку к выходу. Он, бедняга, ждал не дождался, когда это кончится (вот уж натерпелся шуточек!). Девки прямо голышом вытолкнули Дельфина в центральный коридор. Следом полетела одежда.
Не успел Колька выдохнуть от облегчения, как глаза его округлились еще больше. В коридоре коллегу поджидала вся бригада в полном составе во главе с извивающимся от хохота Гамадрилом. Когда мужики увидели женские художества на теле истерзанного Дельфина, то чуть не обмочились со смеху. Ржали до ломоты в груди, до потери пульса… Сотрясался даже потолок. На смех прибегали все новые и новые зрители с других ярусов и тоже хватались за животы.
Колька, как только увидел Гамадрила, сразу кинулся на него с кулаками:
– Убью, гад!
Парня еле оттащили. Пришлось даже его завалить, чтоб не лягался ногами. Но Дельфин отчаянно дергался, порывался встать, кричал:
– Убью, гад!.. Сволочь!
От этого все гоготали еще больше – в лёжку. Наконец, Гамадрил сквозь смех еле выдавил:
– Да ты что, друг? Это ж без зла. Ну посмеялись ребята. Что здесь такого? Держи свой портфель. Я уже все инструменты выкупил. Смотри, сколько «шила»…
– Да ты сам их и спёр, гад, – возмущался Колёк. – Чтоб тебя разорвало… сволочь!
Для успокоения новичка (внутренней расслабухи) мужики решили влить ему прямо в глотку «шила». Это им частично удалось. Откашливаясь, Дельфин крыл всех благим матом…
Неизвестно, чем бы все это закончилось, если б из раздевалки не выскочили гурьбой полуголые (кто в легких халатиках, кто в воздушных комбинациях, кто в пеньюарах, кто без оных) девки. Очевидно, они, наконец, поняли, что неопытного паренька просто подставили, что он забрел к ним отнюдь не по своей воле. Девицы, хохоча, стали извиняться перед Дельфином. При этом они все его, любя, чмокали в щечки и губки, ласково, как ребенка, поглаживали, ободряюще подмигивали. А мужиков, собравшихся вокруг, воинственные амазонки отогнали подальше, словно шакалов от падали:
– А ну, пошли прочь, зубоскалы. Довели человека… дьяволы. Не волнуйся, Коль, мы тебя приголубим, отмоем, успокоим… Пойдем к нам, дорогой. Всё будет – лучше не придумаешь!..
И тут Дельфин с ужасом понял (до него дошло!), что вся эта суета служит, вероятно, началом еще одного прикола, может быть, гораздо более коварного, чем предыдущий. Полураздетые, соблазнительные девицы, искусно разыгрывая сочувствие, просто-напросто затягивают парня в очередную ловушку. У них тут, похоже, на любую ситуацию заготовлен изощренный сценарий…
Колька, словно раненный зверь, дернулся из последних сил, с трудом вырвался из цепких объятий прилипчивых космических «гейш», схватил на ходу в одну руку свой портфель (пока снова не украли!), в другую – одежду и, сломя голову, помчался к себе в кубрик, подальше от этого сумасшествия.
Когда он бежал по центральному коридору, сверкая посиневшим предметом спереди и ажурной мишенью сзади, с одеждой и портфелем подмышками, все, кто попадался у него на пути, ну прямо падали от хохота. Да! Дельфин произвел на «Стреле Амура» настоящий фурор. Сорвать столько оваций, наверное, и заслуженному артисту не всегда под силу.
С грехом пополам Николай добрался-таки до своего кубрика. Тут же залез под душ. Смыл с себя всю «лимонную» гадость. В груди у парня грозовой, взрывоопасной смесью клокотали обида, гнев, возмущение. В голове кипели сумбур, ненависть, отчаяние, решимость. Он готов был разорвать своего обидчика на куски. Дельфин нервно крутанул ручку крана до упора – из душа полилась студеная, ледяная вода. Бедняга быстро продрог до самых костей. Но, сотрясаясь от холода и злости, Колёк пытался взглянуть на события трезвым, непредвзятым взглядом. Однако мысли упорно крутились вокруг одной избитой истины – у всякой шутки есть своя мера! Простые люди ничего, кроме чести и достоинства, по большому счету, за душой не имеют. И он никому не позволит топтать свое доброе имя! Что скажет его отец – матерый космический волк, – когда узнает, каким посмешищем сегодня выставили его сына? Как он посмотрит ему в глаза?! А маме?! Наконец решимость окончательно взяла верх над сомнениями (он отомстит подлецу, чего бы это ни стоило!). Колёк выключил воду, растерся до красна полотенцем, присел несколько раз для поднятия тонуса, быстро оделся, залез в шкаф, вытащил из сумки удобный раскладной нож (старая отцовская вещь). Напоследок парень мысленно помолился, сунул лезвие в карман и твердым шагом направился на поиски обидчика.
