То фигура, видите ли, слишком значимая, то обстоятельства изменились, то еще что-то, о чем нельзя сказать прямо сейчас, а нужно ждать до вечера. Тварь ходит по улицам, среди людей — а всем плевать! У всех свои интересы, но какой в них смысл будет, когда выкормыш Геенны начнет рвать людей на куски?
«Если им так нужен этот культист, пусть бы и арестовывали его! — думал он, шагая к коляске у подъезда. — Я тут при чем? А то вчера они не понимали, что вообще происходит, а сегодня уже командуют, будто я у них на жаловании!»
София затеяла было в коляске прерванный разговор, но Ян поднял руку отцовским жестом и сказал:
— Не сейчас, София. Сегодня будем наблюдать, но не действовать. И говорить об этом сегодня больше не будем.
Другая девочка ее возраста обиделась бы или возмутилась. Но София принадлежала к роду охотников на демонов. Она знал, когда можно спорить, а когда делать этого не стоит. А после того, как погиб отец, Ян стал для нее главой рода, который и определял правила Охоты.
— Хорошо, — просто сказала он.
Когда коляска остановилась рядом с корпусом второго потока, София неожиданно чмокнула брата в щеку — чего обычно не делала, — одновременно прошептав ему на ухо:
— Только попробуй без меня что-то сделать! Прибью во сне!
И упорхнула на занятия, расточая по пути улыбки однокурсникам.
День для Яна тянулся невыносимо долго. Он почти не слышал того, что говорили лекторы на занятиях. После них, уже занимаясь с Никитой, невпопад отвечал на его вопросы. Мозг был занят решением дилеммы: принять решение Коваля или действовать по собственному разумению.
На каждой перемене он искал глазами Адама Олельковича, хотя третьекурснику вроде нечего было делать рядом с аудиториями первогодок. Был холоден со всеми. Довольно резко отказался от прогулки, которую предложила Лиза Казанцева. К завершению занятий он вымотал себя настолько, что даже рыкнул на Потоцкую, которая отчего-то решила, что Эссен теперь ее личный и постоянный источник новостей.
— Хам! — вынесла вердикт сплетница, гордо задрала острый носик и удалилась, сопровождаемая неизменной свитой из двух дуэний и двух рыцарей.
Только в конце учебного дня, направляясь к корпусам, где училась сестра, обнаружил, что успокоился. Нет, решения никакого он не принял, но понял вдруг, что от одного дня ничего не изменится. А раз так — смысл волноваться? Охотник должен быть холоден и собран, иначе зверь получит преимущество.
Ян шел к корпусам второго потока напрямик, уже успев выработать маршрут. Пролегал тот мимо тренировочных стадионов и особой популярностью у студиозусов не пользовался. Зачем топать по узкой тропинке через рощицы, отделяющие один стадион от другого, если можно спокойно прогуляться по вполне широким и куда более удобным для ходьбы аллеям?
Юноше же было здесь комфортно. Мало людей — мало шума. Он так и не сумел привыкнуть к тому, что рядом почти всегда кто-то есть. В Марке можно было несколько дней провести, встречая по человеку в день, здесь же постоянно кто-то дышал в ухо.
Приняв решение послушать дядю, Ян даже расслабиться сумел. Выйдя из одной рощицы и шагая к другой, он краем глаза наблюдал, как на ставшем видимом стадионе занимаются отработкой конструктов ученики вторых и третьих курсов. Стоило, однако, заметить среди них Олельковича, как душевный покой словно шквальным ветром сдуло. А тут еще и княжич будто почувствовал брошенный на него взгляд, обернулся и заметил Яна.
— Барон! — крикнул он.
Расстояние между Эссеном и Олельковичем было около сотни метров, так что княжичу пришлось использовать усиливающий голос-конструкт, чтобы дозваться соперника. В результате на его голос повернули головы все ученики, занимающиеся на стадионе. Даже парочка менторов, следящих за безопасностью, отреагировали, хотя больше не на звук, а на применение конструкта вне учебного плана.
У Яна после окрика осталось два пути: сделать вид, что он ничего не слышал, и пойти дальше или ответить. Фактически же, ровно тот выбор, что ставил перед ним дядя: послушать его или действовать по-своему. Не слишком долго думая, юноша выбрал второй вариант. Не хватало еще идти и слышать, как культист орет ему в спину!
— Княжич.
Он остановился, дойдя до края беговой дорожки, лентой зелени окружающей стадион. Взглянул в глаза Адама, слегка приподняв левую бровь.
Олелькович выглядел каким-то другим. За последние дни Ян уже привык видеть его напряженным, будто нервы этого золотоволосого красавчика скрутились в мощные пружины, готовые при любой оказии распрямиться, высвобождая сдерживаемую энергию. Сегодня же аристо был расслаблен, словно тяжелую ношу со спины сбросил. Глаза широко распахнуты, на лице улыбка человека, пребывающего в полной гармонии с мирозданием. Стоит свободно, не ожидая нападения, да и сам атаковать не собираясь.
Он был одет не в форму для занятий, а повседневное платье — короткий школьный сюртук сбросил, оставшись в белой сорочке и узких серых брюках, заправленных в сапоги. Что было странно — обычно менторы следили за соблюдением всех учебных правил и не делали исключений даже для высокородных слушателей.
Второй странностью было то, что занимался на стадионе только второй курс третьего потока, а значит, Адаму тут делать было нечего. Но он здесь был, и присматривающие за студентами менторы ничего против его присутствия не имели. Вывод напрашивался сам собой — юный аристократ поджидал именно Эссена.
— Рад вас видеть! — тряхнул своими кудрями Адам, улыбаясь так открыто и дружелюбно, что никто и никогда не смог бы его заподозрить в неприязни к собеседнику. — Уже закончили с учебой на сегодня?
«Что еще за игра? — подумал Ян. — Два дня назад он кидался на меня с кулаками, а сегодня ведет себя так, словно ничего этого не было!»
— А я вот решил немного позаниматься. У нашего курса сегодня теория, но мы же с вами, барон, знаем, что здесь за теория, верно? — хохотнул Олелькович, продолжая вести себя так, будто случайно встретил лучшего друга. — Вот я и решил, что раз уж время все одно потеряно, хоть провести его с пользой. Не желаете, кстати, присоединиться? С менторами я уже договорился, они будут не против. Знаете, я бы с удовольствием взглянул на ваши родовые конструкты!
Ян продолжал молчать. Подумал, что, пожалуй,
