прочистил голову.
Кто-то шел на своих двоих. Кого-то несли. Я заметил, что здоровые и полные сил солдаты среди войска отсутствовали. Раны и изнеможение коснулись всех. Каждый уже находился на пределе. И глядя на это приходилось осознать, что даже без захвата врагом Сердце замка, мы бы не смогли выстоять. И я даже не знал, как относится к данному факту. Искать в нем утешение или клясть себя за то, что в полной мере оценил состояние подчиненных только сейчас? Хотя насчет последнего у меня было оправдание. Я слишком привык к тому, что у Клемента, инквизиторов и охотников на ведьм есть заклинания исцеления. А значит, они даже мертвого могут поставить на ноги. То, что мана и очки святости способны закончиться, являлось чем-то новым. Но, увы, грозило стать привычным.
Между тем вереница солдат иссякла, а враг так и не попытался нас остановить. Может быть и у него больше не осталось сил? Кто бы знал ответ на данный вопрос, но не я. А попытка проверить могла закончится новыми жертвами. Возможно, такой порыв уничтожил бы всех доверившихся мне людей. Следовало отступить. Совершенно точно.
Я повторял эту мысль словно мантру до тех самых пор, пока Система наконец не прислала сообщение о захвате замка. И оно подействовало как весьма своеобразное облегчение. Словно наконец-то опустившийся топор палача. По крайней мере сорваться с места и бежать назад, отнимать крепость у неприятеля, уже не хотелось.
Черный тоннель уводил нас все дальше от замка и длился, казалось, бесконечно. В полутьме стены выглядели совершенно одинаковыми, спины впереди идущих так и норовили скрыться из поля зрения, оставив в одиночестве. А еще меня постоянно беспокоил страх, страх удара в спину. Ведь я шел последним, а позади остались враги. Приходилось регулярно одергивать себя от попытки обернуться и считать секунды, надеясь на скорое окончание пути.
К счастью, в один момент земля под ногами стала ощутимо идти на подъем, потянула свежим воздухом, а затем глаза уловили ветку кустарника. Мы вышли в лесу. Я мог бы сказать «знакомом лесу», ведь совершенно точно его посещал, но ночью для меня любая чаща выглядела одинаково. И оставалось только порадоваться тому, что среди моих подчиненных имелись лица, в любое время суток способные ориентировался на такой местности.
— Гвинед, — поймал я взглядом знакомую фигуру, — нужно уходить на восток. Сейчас мы слишком близко к замку.
— Знаю, — хмуро ответил тот. — Вот только у нас возникли, мать его, проблемы.
Паладин играл желваками, явно борясь с желанием кого-то придушить.
— И в чем они выражены?
— Бунт, мать его. Недовольные хотят покинуть войско.
Черт, этого следовало ожидать. И по простой логике, и по игровым правилам сейчас я лишился не просто замка. Мой статус как правителя этой земли практически уничтожен. Просто потому что замок являлся символом этой власти. И теперь выстроенные отношения могут посыпаться словно карточный домик.
— В первую очередь гремлины, — ответил Гвинед. — Мелкие уродцы, в бою почти ничего не сделали, а орут больше остальных! При этом часть солдат к ним прислушивается.
— Ясно, идем.
Рану лучше всего прижигать сразу. Если в рядах войска появилось столь открытое недовольство, с этим следовало разобраться немедленно.
К гремлинам Гвинед меня проводил, хотя его помощь была и не обязательной. Эти идиоты вели себя слишком громко, совершенно не думая о близости неприятеля. И это притом, что теперь мы не были защищены крепостными стенами. Достаточно было появиться пятерке птиц-рух, с магами на спине, и нам всем бы устроили самое жаркое прощание. А потому начал я с ними разговор просто — с начальственного рявка.
— А ну заткнулись! Вы хотите обнаружить нас перед врагом? Желаете еще одного сражения?
— Ты нам не указывай! — от группы из семи гремлинов отделился самый высокий представитель, судя по распахнутой кабине тяжелого робота, оператор этой машинерии. — Мы тебе подчиняться не собираемся!
— А разве об этом кто-то вел речь? С вашим старостой я изначально договорился о помощи в защите замка. Вы ее оказали и могли спокойно уйти. Никто бы вам даже слова не сказал. Но вы остались и сеете смуту, при этом заявляя, что мне не подчиняетесь. Зачем? Вы желаете нам навредить? Расколоть ряды армии, навести сюда врагов? Вы этого хотите? Уверены, что готовы столкнуться с последствиями?
Словно иллюстрируя, о каких именно последствиях я виду речь, Гвинед вынул меч из ножен. То же проделали люди, собравшиеся на поляне. Горячка боя еще никого не отпустила. Выместить свою ярость на предателях был готов каждый. В один момент группа гремлинов оказалась в окружении.
— Вввы обманули нас, — чуть менее уверенно продолжил гремлин. — Заставили биться со своими сородичами.
— Я говорил, что на эти земли придет нежить. Вы не увидели ее в рядах противника? Нет? Интересно, где тогда вы находились на поле боя? И еще, я жду ответа на свой вопрос — почему гремлины все еще находятся здесь, если они недовольны? Почему сеют смуту? Вы уже связались с врагом? Решили сменить сторону?
С каждым следующим вопросом я делал шаг вперед до тех самых пор, пока почти не уперся в лидера бунтовщиков. При этом тот неожиданно обнаружил, что в росте уступал мне на полторы головы, а в ширине плеч, закованных в доспехи, и вовсе раза в два. Он смотрелся сущим ребенком передо мной и живо это осознал, рефлекторно отступив.
Гремлины за спиной предводители покрепче ухватились за аркебузы, но применять их не спешили. Потому что мои солдаты также сдвинулись с места, беря смутьянов в еще более плотное кольцо. Одного приказа было бы достаточно, чтобы уже через несколько секунд все коротышки оказались мертвы.
— Мы ни с кем не сговаривались, нет, — нервно ответил гремлин.
— Тогда как вас понимать?
— Мы хотим уйти.
— Вы могли сделать это сразу.
— Мы правда просто хотим уйти. Нам же это позволено, да? — взгляд гремлина забегал по сторонам в поисках спасения.
— Можете. Но прежде вы принесете извинения. Причем не мне. Мне ваши слова не нужны. Вы извинитесь перед солдатами, которые защищали не просто замок. Они защищали эту землю и ваше собственное поселение. Они проливать кровь в том числе за вас, чтобы жители Дальней заставы могли жить спокойно. И многие из них пали, выполняя эту миссию. А потому все они заслуживают уважения. Которое вы покажете здесь и сейчас.
Наступила крайне напряженная тишина. На гремлинах скрестились десятки взглядов. Воины сжимали рукояти мечей, готовые в любой момент пустить их в ход. А вот смутьяны нервничали и явно мучительно пытались сообразить, что делать в этой ситуации.
Я сам мог отметить двусмысленность положения. Ведь гремлины также сражались в недавней битве, и даже потеряли часть своих товарищей. А еще, пусть мои воины бились храбро, но того, что мы в итоге проиграли, это не отменяло. Как и факта, что теперь Дальнюю заставу могли оберегать только сами ее жители. Я такой возможности лишился. Вот только соблюдать корректность здесь было нельзя. Гремлины сами пошли на конфликт. Высказали претензии. И если их просто отпустить, это похоронит мой авторитет на такую глубину, что выкопать его обратно уже не получится.
— Мы извиняемся, — наконец неуверенно произнес предводитель.
— Уверенней и более развернуто.
— Приносим свои извинения за необдуманные слова, — последовал требованию гремлин. — Мы потеряли своих товарищей, и не знаем, что будет дальше. Только поэтому и сказали… все это сказали. Но мы благодарны, да. За защиту. Этого достаточно?
Сбивчиво, неуверенно и произнесено без особой охоты. И особенно ярко об этом говорит последний вопрос. Из-за него так и хотелось вмазать этому умнику в челюсть. Но большего добиться от гремлинов не удастся. А так нами оказалась получена хоть какая-то моральная компенсация.
— Вы можете уходить. Но перед этим выслушайте мое послание старосте. Возможно, увидев здесь своих сородичей и магов, вы надеетесь, что именно им достанется этот край. На самом деле такая вероятность даже существует. Однако есть и иной шанс, столь же вероятный. Это то, что на этих землях поселится вампир или некромант. И вот вам мой добрый совет. Если это окажется так, то свяжитесь с моими подданными, попросите помощь и главное — покиньте свой дом. Сделайте это как можно быстрее. Потому что ваше поселение единственное осталось не эвакуированным. Его отыщут в первую очередь. А после вы,
