Сага о Годрланде - Наталья Викторовна Бутырская

Я уже переоделся в свое, снова надел браслеты, повесил на пояс топорик и почувствовал себя гораздо лучше, хотя голова еще немного болела и в носу свербело до сих пор. Как фагры только выносят эту вонь? Может, и впрямь это чья-то ворожба против меня? Ну ничего, придет Тулле, скажет, кто тут колдует.

Вскоре заявились хирдманы Клетуса, почти все хускарлы и несколько хельтов. Ни одного сарапа или чернокожего, только фагры. И по тому, как быстро они собрались и дошли сюда, по их виду и оружию, по взглядам было видно, что Клетус держит хирд в строгости. С хёвдингом заговорил только один, а прочие внимательно выслушали, глянули на меня и снова уставились на Клетуса. Чуть ли не в ногу прошли в зал с ареной.

А потом подошли ульверы. Трудюр без меча и в затейливо вышитой длинной рубахе, будто его только что с бабы сняли. Вепрь в пятнах смолы, которую и впрямь сразу не ототрешь, но из-за этого он выглядел не как воин, а как бондарь. От Эгиля несло вином и травами. Хальфсен и вовсе карл.

— Кай, неужто и здесь с кем задрался? Ты ж языка не разумеешь? — воскликнул Дударь.

— У всякого свой дар! — важно промолвил Кот. — Аднтрудюр с любой бабой может столковаться без языка, а Кай — с любым рассориться.

— Это что ж за баня такая? — раззявил рот Видарссон, увидав пруд посреди дома.

— А драка за так или за плату? — спросил Слепой.

Простодушный наклонился и шепнул:

— Это он Феликса напоил? С ним спор вышел?

— Эх, зря Сварта не взяли, он плавать любит, — вздохнул Стейн.

По сравнению с хирдманами Клетуса мои выглядели не то чтобы плохо… Скорее, не так внушительно. Обыденно.

— Тут один фагр сказал, что норды слабы и плохо сражаются, — сказал я. — Хозяин драку не разрешил, но предложил состязание между нами и ими. Что и как — пока непонятно, скоро скажут. Победитель получит награду.

— Ну так почему бы и не повеселиться? — улыбнулся Коршун.

Мы прошли к арене. Хирдманы Клетуса уже выстроились рядком, стояли прямо, грудь колесом.

— Это же тот! С водопоя! — не удержался Хальфсен.

Я ожег его злым взглядом, но было уже поздно.

— Который тебя в пустыне побил? Тогда понятно, — кивнул Вепрь.

Ульверы ряды не ровняли, встали как придется, нагло рассматривали и противников, и гостей, пересмеивались меж собой.

Немного погодя на арену вышел хозяин пира и завел торжественную речь. Там говорилось о том, что мы и так знали: почему вышел спор, что биться будут хирдманы, и что условия придумали не воины, а гости. Ну и наконец-то он поведал, какова будет награда: меч под хельта с богато украшенной золотом и каменьями рукоятью. И тут же трэли вынесли этот меч, положили на подставку, чтобы все могли на него полюбоваться.

Как я ни любил топоры, но этот меч затмевал их всех. Одну лишь рукоять можно было поменять на неплохой корабль в Северных морях, а ведь там еще и лезвие, должно быть, особенное, раз под хельта.

Я громко чихнул, снова зачесался нос. Неужто и здесь жгут ту траву? Вроде бы дыма не видать. И тут я увидел неподалеку того кудрявого парня, коего по ошибке принял за Феликса — его одежда и кудри были пропитаны тем дымом, что заставлял меня задыхаться. Пришлось отойти от него подальше, чтоб не расчихаться вновь.

— Первое состязание! — тихо сказал Хальфсен. — Этот красномордый фагр говорит, что вы не досмотрели выступление на веревке, потому первое задание будет таким: хирдманам нужно пройти по ней от одного края зала до другого, а зрители могут мешать им, бросая снедь со стола. Ножи, ложки и миски кидать нельзя. Кто дальше пройдет, тот и победил.

— Что за веревка? — удивились ульверы.

Ну да, они-то на пиру не сидели.

Сразу после слов фагра все двинулись в пиршественный зал, где я и разъяснил своим хирдманам что к чему. Рысь задумчиво сказал:

— Пройти по веревке — невелика хитрость, падать невысоко. А вот уклониться от объедков будет сложно, в сторону не отшагнешь, назад тоже не отпрыгнешь.

Вперед выступил Офейг Бессмертный:

— Кай, давай я пойду.

Я с сомнением посмотрел на него. Сюда бы кого с даром в ловкость… А если нет, так лучше взять хирдмана повыше рунами.

— Я хорошо хожу по таким веревкам. Помнишь же, какие овраги и расщелины на Туманном острове? Мостов мы никогда не наводили, перекидывали веревку из оленьих шкур и перебегали. Я еще безрунным так умел.

— Добро! — согласился я.

Первым отправился хирдман Клетуса. Он разулся, вскарабкался наверх, неуверенно встал на веревку, качнулся, поймал устойчивость и медленно пошел. Четверть пути он преодолел спокойно, а потом кто-то вспомнил, что можно ж и мешать, кинул кусок пирога, хоть и мимо. После этого остальные гости тоже опомнились, и наверх полетели апельсины, виноград, кости и целые куски мяса… Где-то на середине зала хирдман Клетуса оступился, в него тут же прилетела головка сыра, и он спрыгнул.

Мда, Офейгу придется нелегко. Мало того, что в него объедки полетят с первых же шагов, так еще и веревка теперь покрыта ошметками снеди. Но Бессмертный выглядел вполне уверенно.

Он разуваться не стал, легко подтянулся, встал на веревку и вдруг как побежит! Будто не по узенькой скользкой бечеве, а по широкой доске. Миг — и он уже на другом конце зала. Никто не только что-то кинуть, глазом моргнуть не успел.

Офейг спрыгнул вниз и подошел ко мне с довольной улыбкой.

— Мы и в дождь так бегали! Кто медлил, тот обычно разбивался.

Я похлопал его по плечу. Вот уж не ожидал от нашего тихони!

— В первом состязании побеждают норды! — провозгласил хозяин пира. — Для второго приглашаю всех к главному бассейну!

Я не знал, что такое бассейн, Хальфсен почему-то сказал это слово на фагрском, но я почти сразу понял, что речь идет о пруде, выложенном камешками.

Мы встали на одной его стороне, Клетус с хирдом — на другой, и вокруг нас тут же столпились гости, которых теперь было намного больше, чем прежде. Показалось даже, что среди них появились и женские лица.

— Мы слышали, что северные воины