Ознакомительная версия.
Рыжий, уже отдышавшийся и шагающий бодро, наравне со всеми, поделился знанием: собственно, лес такой невысокий, потому что здесь протекает река – неглубокая, но широкая, и деревья растут по ее берегам. До сих пор я не видел в этом мире рек, и понял, что с удовольствием окажусь около проточной воды, если глубина не позволяет крупным хищникам скрываться на дне. По ощущениям, у реки должно быть безопасно, и там можно заночевать.
Картинки, передаваемые телепатами, изменились, вдруг наполнившись яростью.
В лесу закричала женщина.
Никита уставился на меня:
– Что это?
Вопрос, понятно, был адресован телепатам. Ответ пришел тут же: дикие.Но ладно бы просто дикие —они напали на людей.
Медлить было нельзя. Все мы знали, чем такие столкновения заканчиваются. Визг оборвался, будто отрезало – либо женщину убили, либо же ее взяли под контроль. Мы сорвались на бег. Направление взял Длинный. Он несся, огибая деревья, уворачиваясь от торчащих веток, перепрыгивая через корни, кочки и поваленные стволы. Нам было, мягко говоря, не до пейзажа: едва успевали за ним.
В боку закололо, легкие будто ошпарили. Мы выскочили из леса на берег.
Река и правда была довольно широкой, но мелкой: из весело журчащей воды выступали камни. Здесь росла сочная ярко-зеленая трава вроде земной осоки. Под ногами захлюпало – берег оказался заболоченным.
По колено в воде стоял мужчина, держащий свою спутницу на руках. Я не узнал бы их, если бы не светло-медовые волосы девушки. Искра и Май! Он в сознании, хотя пошатывается. Она, видимо, в обмороке, голова свесилась, и вода полощет кончики волос.
А прямо за ними, на противоположном от нас берегу, стояли дикие.
– Май! – заорал Пригоршня во всю глотку. – Май, братуха, держись, мы идем!
Парень обернулся, заметил нас, на лице мелькнула радость, и тут его перекосило – увидел наших спутников.
Лицо Мая тут же вытянулось, а уголки губ поползли вниз. Он крепче прижал к себе сестру и пошатнулся. Диких было особей пять, все – дикари дикарями. Они приплясывали от нетерпения, но при виде нас насторожились.
– Это друзья! – надрывался Пригоршня, силясь перекричать журчание реки. – Это не нечисть! Просто похожи!
– Они вас подчинили, – пробормотал Май.
Почему-то его совсем тихие слова я расслышал отчетливо. Май вздрогнул, будто его дернули за поводок, и сделал шаг к «дикому» берегу. И еще шаг. На нас он больше не смотрел.
– Стой! – завопил Никита.
– Бесполезно, – остановил его я, – он под контролем. Нам нужно поторопиться.
Мысль-предупреждение от Сизого толкнула в голову: стой, ты не сможешь сопротивляться диким. Их шестеро – вполне достаточно, чтобы держать тебя, Пригоршню и Мая. Девушка без сознания. Ее держать не надо.
Я поймал за рукав ломанувшегося на помощь Пригоршню. Напарник рассерженно фыркнул, выдираясь из моих пальцев:
– Они же их убьют!
– Стой, а то нас убьют. Это же нечисть.
– И что?! Сейчас мы их!
Никита прицелился и нажал на спусковой крючок, но не попал – выстрел ушел гораздо выше голов противника.
– Что за черт?! – он уставился на свою руку так, будто это была чужая и враждебная конечность.
– Прицел сбивают, – пояснил я. – Ближе подойдем – возьмут под контроль. Дошло?
– Так что, стоять и смотреть?! Да я лучше сдохну!!!
Наверное, Искра напоминала ему об Энджи. Впрочем, я тоже не мог спокойно наблюдать, как Май медленно, крошечными шажками, пошатываясь от напряжения (наверняка он сопротивлялся пси-атаке), приближался к гибели.
Кто-то из наших спутников выстрелил – и не попал. Я поймал мысленное объяснение-извинение: диких больше. Один держит Мая, остальные сбивают прицел. Не отвлекайся они на нас – Май давно сломался бы окончательно.
К счастью, у диких не было гаусс-ружей.
Меня осенило. Нет, гением я себя не считаю, но все-таки – минимум, выдающийся интеллект!
– Надо, чтобы нас с тобой взяли под контроль, – сказал я Никите, зная, что спутники нас услышат, – наши манипуляторы, не дикие. Сизый – меня. Длинный – тебя. А Рыжий пусть держит оборону. Пробить чужой контроль у них, небось, сил не хватит.
Манипуляторы закивали. Воодушевленный, я продолжил:
– Все вместе перейдем реку… Стоп! А можно сделать так, чтобы дикие решили, будто нас сломали?
Сизый, Рыжий и Длинный обменялись короткими мыслеобразами. Я уловил согласие, но с нотами сомнения.
– Отлично. Значит, мы идем вперед. Когда подходим – хватаем Мая и тащим к вам. Рыжий быстро перехватывает контроль над ним. Сможете?
На этот раз неуверенности было больше.
– И на всякий случай – стреляйте, – подсказал Никита. – Отвлекайте их. Им-то до вас с того берега не добраться!
Сизый улыбнулся, подошел ко мне и взял за запястье.
Тело перестало мне принадлежать. В прошлый раз, когда надо мной брали контроль в Столице, я был зол и думал только о скорой смерти. Сейчас я доверял контролирующему и потому мог проанализировать ощущения.
Я все время чувствовал Сизого – рядом, буквально в одной черепной коробке. Он двигал моими ногами, одновременно деликатно подбадривая, будто по плечу похлопывал. Похожие ощущения, когда крепко переберешь, и друг волочет тебя домой, добродушно подшучивая. Ноги, вроде, переставляешь, но ни направление, ни скорость движения не контролируешь.
– Ох ты ж… – сказал Никита и тут же добавил обрадованно: – О, речь оставили. Здорово, Длинный, добро пожаловать в мои мозги! Располагайся, тут тесно, но клево!
Со скоростью несвежих зомби мы ступили в реку. Течение ледяной воды норовило сбить с ног, икры свело судорогой. Я с удивлением увидел, как убираю пистолет в кобуру. Рядом крякнул недовольный Никита. Понятно – так нужно, дабы раньше времени не пробудить в противнике подозрения. Пусть думают, что нас подчинили.
Из-за спины наши друзья вели беспорядочный огонь, отвлекая диких.
Май брел вперед. Ужасно видеть, как дергается его голова, как он замедляет шаг в тщетной попытке сопротивления.
Я побывал в его шкуре и мог только поражаться силе Мая. Наверное, дело объяснялось тем, что парень боролся за сестру. Мы достигли середины реки и почти догнали его, когда я почувствовал неладное. Будто Сизого в моей голове пытались подвинуть.
Непроизвольно дернулась рука. Я запнулся, разум затуманился…
… ударить Пригоршню…
Никита тоже споткнулся. Я хотел крикнуть ему, что меня, кажется, пытаются подчинить – и не смог, не слушался язык. Самое время паниковать, тем более, я почувствовал растерянность Сизого. Через силу обернулся – он стоял на берегу, слепо выпучив глаза и опустив пистолет.
Ознакомительная версия.
