Ознакомительная версия.
Пригоршня вытащил свой тесак. Мне в руку удобно лег «Пентагон». Настал момент истины, настал миг, которого я ждал долгие годы нашего так называемого сотрудничества!
Никита, улыбаясь, принял стойку, и тут улыбка сползла с лица моего врага, а спустя долю секунды и я почувствовал тьму бездонного отчаяния: дикие убрались из мыслей, оставив под контролем тело. Им не интересно было и дальше заставлять меня считать Никиту врагом. Не интересно заставлять нас ненавидеть друг друга: мы вышли на берег.
– Никита, – оказывается, я мог говорить, – давай хотя бы попробуем сделать это быстро.
– Я бы с радостью, но, видишь, только болтать и могу, – он криво усмехнулся, – а эти садисты, боюсь, быстро нас убивать не будут.
Мы медленно пошли по кругу, держа ножи и готовясь атаковать, как только партнер раскроется.
– Ты, это… – сказал Никита. – Ты, главное, осознай, что сам всю эту гадость не думал, ее за тебя придумали. Мне такого наплели – в жизни бы не поверил, если бы в мозги не забрались.
А ведь он прав, шевелится в совести червячок сомнения: правда ли так беспочвенна вспыхнувшая ненависть? Вдруг ты, Андрюха, завидуешь Пригоршне, пусть и не отдаешь себе в этом отчета? Вроде нет, и Никита совершенно прав: нам просто забрались в мозги.
Обидно умирать из-за ерунды, но еще обиднее – убивать единственного друга.
Никита сделал выпад, я чудом увернулся. Это не помешало бы нам вести беседу, если б мы захотели продолжить – тело действовало отдельно от воли. Лишь бы Никита не раскрылся, не подставился под «мой» удар: не хочу я его убивать, лучше уж самому сдохнуть.
Никита вдруг неловко развернулся вокруг своей оси и рухнул на колени. Затряс головой. Мое тело рвануло к нему, примеряясь, как бы половчее ударить в шею…
Но дикого вышибло из моего мозга. Я потерял равновесие тут же: отмерзшие конечности отказывались служить дальше. Не в состоянии сделать ни шагу, кулем рухнул на траву и уставился в небо. Вскоре надо мной склонилось встревоженное знакомое лицо.
– Ты как, Химик? – спросила Искра. – Представляешь, я очухалась, а братишка стоит столбом и смотрит, как вы с Никитой друг друга убиваете. И эти шестеро… пялятся. Ну, я пистолет взяла, сзади зашла и четверых положила. А двое почему-то… – Она повела плечами. – В общем, они замерли. Но я все равно застрелила их.
– Как… Остальные?
– Хотя бы не валяются, – раздался голос справа.
Я с трудом повернул голову: Никита сидел на земле и счастливо улыбался во весь рот.
– Сдается мне, – продолжил он, – что замершие дикие – дело рук наших друзей. Давай-ка их позовем, у них, между прочим, наша сухая одежда. И все для костра. И еда.
Я сосредоточился и позвал Сизого. Ответ пришел почти сразу: телепаты придут, только свалят дерево, чтобы по мосту перебраться через реку. Я представил себе реакцию Искры и Мая и посоветовал манипуляторам замотать лица шарфами: внезапное похолодание располагало к такой нехитрой маскировке.
– А что за друзья? – стуча зубами, поинтересовался Май.
Вспомнилась последняя бутылка водки. Хорошо, добавим в горячий чай, Май выпьет, и, может, хоть без ангины обойдется. И растереться бы водкой… черт, ноги я отморозил.
– Так что за друзья? – требовательно повторил он.
– Мы встретили их в Столице, – начал я издалека, стараясь дозировать правду, – они там живут. Весь отряд, с которым мы пришли туда, погиб, а нас по ошибке взяли в плен. Потом выяснилось, что жители Столицы очень хотят наладить контакт с Небесным городом. Даже дорогу знают. Но им хотелось прийти не одним, а с кем-нибудь, знакомым с городскими порядками и с Канцлером. Поэтому мы пошли вместе.
– Надо же, – пробормотала Искра, зябко кутаясь в подобие спальника, – не знала, что в горах тоже живут люди! Надеюсь, они скоро придут, а то я совсем замерзла.
Одно из деревьев на противоположном берегу зашаталось и с хрустом ухнуло вниз, так, что верхушка оказалась в нескольких метрах от нас.
Искра вскрикнула.
– Не мочить же нашим друзьям ноги, – успокоил я ее, – перейдут по стволу. Вы только не удивляйтесь, ребята они несколько молчаливые… и прически так себе.
С трудом удалось встать. По красному стволу гуськом шагали телепаты, нагруженные своими и нашими вещами. Издалека они, и правда, напоминали людей (приняла же их за мародеров группа Дара). Лица телепаты замотали шарфами.
Вероятно, если бы Май с Искрой не были настолько замерзшими, они бы с первых минут опознали в гостях манипуляторов. А так Сизый и Длинный распаковали вещи, вытащили сухие и отдали нам, Рыжий тем временем занялся костром. Если Искра заговаривала с кем-то из них, я успевал перехватить инициативу и ответить на вопрос.
Вскоре мы расселись вокруг огня, по рукам пошла бутылка с водкой. Телепаты держались чуть в стороне, отстраненно и настороженно. Май с Искрой то и дело посматривали в их сторону, но пока ничего не спрашивали – думаю, лишь оттого, что наличие нечисти у костра не укладывалось в их систему мира. Рыжий сыпал в котелок какие-то травы – с лекарскими способностями манипуляторов я успел познакомиться, и потому не мешал. Мы расположились в перелеске, хоть как-то защищающем от ледяного ветра. Манипуляторы горбились, поминутно поправляя шарфы. Все молчали, присматриваясь друг к другу с подозрением.
– Как резко похолодало, – театрально, с расстановкой произнес Май.
И я понял, что пришло время рассказать правду.
Пока я говорил про установки климат-контроля, про ледник, ползущий на обитаемую территорию, мне верили. Но едва завел речь о том, что, может, манипуляторы не столь плохи, спутники разразились негодованием:
– Они едва не убили меня! – вскрикнула Искра. – Они замучили множество моих знакомых! Да вы с Никитой едва не прикончили друг друга! А ты говоришь, их предки были разумными?!
– Это – дикие, – терпеливо объяснил я. – Сами манипуляторы считают их уродами и с радостью с ними борются.
– А ты откуда знаешь? – поразился Май.
Вместо ответа Сизый размотал шарф и широко улыбнулся.
Искра замерла, пораженная, но уже через секунду девичий крик перекрыл свист ветра и перестук обледеневших сосновых иголок. Обнаружив прямо перед собой вместо человека ненавистное чудовище, она визжала, прижав кулаки к груди, так громко, что я всерьез забеспокоился за свои ушные перепонки. Май, в отличие от сестры, молча выхватил пистолет и направил на Сизого.
Я ощутил мягкое прикосновение: манипуляторы пытались успокоить людей, сбивали прицел, внушали, что они – друзья.
Ознакомительная версия.
