— Я первым задал вопрос, юноша! — рыкнул пышнобородый. — И хочу услышать ответ на него как можно скорее. Иначе придется препроводить тебя в тюрьму города Арлема. А там умеют быстро развязывать языки!
— Ишь ты… — пробормотал Оттар, подумав, что пышнобородый, скорее всего, служит в городской страже. Но зачем он и его товарищи забрались так далеко от своего Арлема? — Рыцарь Ордена Северной Крепости Порога сэр Оттар! — подбоченившись, представился северянин.
Люди из засады пооткрывали рты. А пышнобородый озадаченно поскреб в затылке, для чего ему пришлось сдвинуть свой шлем набок. Некоторое время Оттар наслаждался произведенным эффектом. До Дарбиона оставалось всего три дня пути, и поблизости от великого города не могли не слышать о подвигах рыцарей Порога, уведших принцессу из–под самого носа узурпатора Константина.
— Тот самый? — недоверчиво спросил пышнобородый.
— А то ж, — коротко подтвердил Оттар. — Ну как — желание меня в застенки волочь пропало?
— Не гневайся, сэр Оттар… Как же нам тебя признать? Не видели ни разу… Слышать, конечно, слышали… Я — Гуам по прозвищу Длиннорукий, — сказал свое имя пышнобородый, — старшина городской стражи Арлема. А это мои ребята, городские стражники — два десятка отборных молодцов… Ну и еще семеро горожан — кто с нами согласился идти.
Оттар окинул критическим взглядом «отборных молодцов», пялившихся на него с разинутыми ртами. На родине северянина один престарелый охотник за тюленями мог бы с легкостью раскидать десяток таких «молодцов». Да, по правде говоря, чего ожидать от стражников захолустного городка?.. Они, наверное, только кабацкие драки разнимать приучены…
— Ну и что же, Длиннорукий Гуам, вы здесь делаете? — начальственным тоном спросил Оттар.
Тут арлемцы загомонили все разом. Гуам резко вскинул руку вверх, обрывая шум.
— Чего разорались?! — зашипел он, бросив быстрый взгляд в сторону леса. — С ума посходили?.. Мы, сэр Оттар, — заговорил, как и ожидал северянин, тоном почтительным, — здеся королевскую волю выполняем. Орду злых колдунов, которых пожечь надо, из леса выковыриваем! А они… Истинно — Андар Громовой послал тебя нам! Очень уж… сильные эти колдуны оказались. Не справляемся мы… Почитай, второй день тут стоим, сколько раз взять их пытались, и… Четверо уж полегло из наших. А назад нам ходу нет, потому как — королевская воля. И на подмогу к нам никто не идет. Стражники, какие есть в городе, все здесь. А горожане боятся. Кроме этих семерых…
— Колдуны… — протянул Оттар.
— Они, твари поганые! — подтвердил Длиннорукий. — Засели в чащобе — и никуда. Ну уж теперь–то — с тобой–то, сэр Оттар — мы быстро с ними справимся!
Оттар медленно спешился.
Он вовсе не испугался. Он попросту трезво понимал, что в битве с магами шансов у него немного. Чего стоит топор против пучка смертоносных магических молний? Наиболее здравым решением сейчас было бы — вернуться в лагерь и позвать на помощь брата Кая и брата Герба. Но это значило — погасить героический ореол собственного имени. Пусть и в глазах у кучки испуганных стражников и городских мужичков. На это северянин пойти никак не мог.
— Так, — деловито начал северный рыцарь. — Значит, в чаще засели?
— В чаще, — заторопился вперед Гуама рыжий. — Как мы к ним лезем, они страх на нас насылают, а потом и чудищ призывают всяких: демонов ужасных… а то и просто — волков и медведей. И мы того… отступаем…
«Удираем без оглядки», — перевел про себя Оттар.
— А как из леса выберемся, чудища отстают… Ну а кто не такой проворный… От того только косточки и остаются.
— Оборону держат, получается, — резюмировал северянин.
— Зачаровали они лес, — вздохнул Гуам. — Ублюдки нечестивые. Но уж с тобой, сэр Оттар, мы их быстро…
— Сколько их? — спросил рыцарь.
— Пятеро, — быстро ответил Длиннорукий.
— Где то место, в котором они скрываются?
— Мы не знаем. Мы даже не видим их. Просто — когда мы углубляемся в лес шагов на сто, вдруг страх нас такой охватывает: ни ногой, ни рукой не шевельнуть, а потом — из–за деревьев появляются призванные ими твари. И… И все.
Оттар некоторое время напряженно размышлял. Единственный выход в этом положении — подкрасться незаметно, чтобы можно было разрешить дело рукопашной. Чтобы маги не успели пустить в ход грязное свое искусство. Но глупо было и думать о том, чтобы подкрасться к врагу незамеченным, имея за спиной толпу стражников с их копьями и алебардами.
— Пойду один, — сказал северянин. — А вы… коня постерегите.
Оттар укрепил топор за спиной — руки следовало освободить для метательных ножей. Это на тот случай, если его все–таки заметят и нужно будет вывести из строя как можно больше противников. Затем глубоко вдохнул и, словно пловец в холодную воду, скользнул в тень лесных деревьев.
Он двигался быстро и бесшумно, чутко прислушиваясь и внимательно приглядываясь к тому, что происходит вокруг него. Это нужно было для того, чтобы в необходимый момент замереть, став незримым для всего окружающего мира. Внезапно обоняние его резанул неестественный для леса запах. Остро пахло застоявшейся кровью. Пройдя несколько шагов вперед, Оттар остановился на краю небольшой полянки, трава на которой была вытоптана и вырвана почти полностью. По всей поляне темнели разбросанные среди комьев земли окровавленные части человеческого тела… Двух тел — понял северянин, приглядевшись внимательно. Двоих арлемцев неведомые твари растерзали, словно рассвирепевшие псы — тряпичных кукол. Оттар поднял голову вверх и увидел застрявшую на ветке оторванную ногу, обутую в прохудившийся сапог.
Он осторожно обошел полянку и скоро наткнулся на еще один труп. Труп, облаченный в дрянные доспехи, был целехонек. Казалось, стражник просто утомился и лег поспать под деревом, положив рядом с собой алебарду. Вот только на его горле багровели следы звериных зубов.
«Волчьи…» — мгновенно определил Оттар.
Все это означало то, что он шел в верном направлении. И что цель уже близка…
Неожиданно рыцарь упал на землю и замер. Затаиться Оттара заставили вовсе не подозрительный шорох или нечто, что он мог увидеть, а чувство опасности, которому за всю свою недолгую, но наполненную событиями жизнь юноша привык безоговорочно доверять. Было тихо и ничего не происходило, но он все не вставал. Рыцарь пролежал довольно долго, пока не решился поднять голову и осмотреться.
Ничего. Ничего и никого. Только беспечная птаха порхнула над его головой с одного куста на другой по каким–то своим птичьим делам.
