— А чего ж это он меня не арестовал‑то? Кто мешал?
— Ну — ну — привычно уже хмыкает Кане — А чего тебя арестовывать? За пистолет и одежду? Так одежда там много у кого есть, что я, не знаю. Ну, посидел бы на вахте неделю, жалования бы убавили. Так и то, это рекруту не положено, а солдат может вполне иметь, хоть и не поощряют. Пистолет… ну разве что… Кстати, а ты его уж не с собой ли прихватил с крепости? Раз уж ты сообразил там и патронов набрать?
— Так точно, с собой.
— А ну, показывай..
Выкладываю я ему пистоль, предупредив, что мол, заряжен, он покрутил его, поморщился:
— И впрямь — гражданский. Но неплохой, хотя и не из лучших. И патроны не дешевые. Где взял?
— Честно? — с трупа снял. Давно уже. Ну и прижился он у меня.
— Тааак… И кого ж ты, сокол, грохнул?
— А то не я. То до меня. Я просто поднял.
— Мародер, значит?
— Да как смотреть. Кроме меня там никого и не осталось, хоронить и то некому было. А мертвым без надобности.
— Ясно. Ладно. Бывает. Давай дальше читать, солдат. Ну, про мост чего там — я сам все видел. Дальше вот — картечница это самая… если бы не она, если б не обменяли ее — легли бы вы все в первый бой еще. А ведь, в разведке не дураки какие — и сидели они там полдня почитай. А ты ее ночью за час привел в вид. Это как называется?
— Да чего там приводить‑то было. Разобрал, открыл, да кусок железа, осколок, вытащил. Чай, не сильно сложнее винтовки, аппарат‑то.
— Ого! Надо же! Не сложнее винтовки! А ничего, что даже у Барона не всяк пехотинец знает, как его винтовка устроена? Почистить может, стреляет хорошо, это да, а вот разобрать… да что там! Я вот, ты думаешь, револьвер чинить свой полезу?
— Я, вашбродь — артиллерист!
— Ах, да! Я же забыл — картинно шлепает Кане себя по лбу — Артиллерист он! Нет, что к пушке снаряду носил — верю, и что шрапнели устанавливать умеешь — тоже. Вот только по разговорам ты, как только речь среди ваших же, с форта, об пушках заходила — тут же куда в сторону. И только уши сушишь. Слушай, а может, к нашим подойдем, проверим? А? Чего молчишь?
Ну, и спрашивается, чего ему отвечать? Что, мол, сварщик я не настоящий, просто маску нашел? А он только хмыкнул, и продолжает:
— Потом вот еще. Говорят, инженер — лейтенант союзный к вам приходил. Так ты у него газеты взял. И не на курево, а читать, Верно?
— Да кабы там было чего читать… — кривлюсь я непроизвольно — Газеты, понимаешь… А еще в очках, офицер…
— О. Именно — капитан хлопает ладонью по бумагам — А ведь большинство офицеров вполне достойными считают газеты‑то эти. Не говоря про солдат — вот пишут со слов — просили им читать и перечитывать …'И симямшися фсе так, што дежурдный зашол сматреть што такое'… его ж мать, ну да, хорошо, хоть так писать умеет… А вот ты, как говорят, морду кривил, как будто тебе оно противно напрочь. Нет?
— Точно так, вашбродь — чего мне тут запираться, думаю — Не по мне эти газетки. Не привычен я к такому.
— Непривычен… А ты, солдат, понимаешь, что такое твое поведение… не гармонирует… — старательно выговаривает Кане — с твоей биографией и так сказать, заявленным происхождением? Ты, кстати, вообще, что значить это слово вот — 'гармонирует' — понимаешь?
— Понимаю, вашбродь — ему значит, отвечаю. Ну, а что непонятного, если Кэрр мне и поумнее книжки подсовывал, я и не таких словей знаю.
— Вот… — вздохнул капитан — Я, демона тебе в печень, между прочим, дворянин, кадетскую школу с отличием закончил, и офицерский курс прошел. И то, пришлось кой — кого, в Рюгеле, в академии учившегося, спросить, что это значит. А он мне тут — 'понимаю'. А вот кто это, кстати, такое слово про тебя пишет, хочешь знать?
— А отчего бы и не узнать, вашбродь, всегда приятно про умного человека знать.
— Угу. Итак, пишет там не кто‑нибудь, а целый, секрет — надзора господина барона, лейтенант Кронг. Что же он нам пишет? А все то же самое, манеры описывает, да вот еще — необычные мол сказки рассказывает и присловья нехарактерные, НИ — ГДЕ не встречавшиеся оному лейтенанту, что он особо, особо, Йохан! — отмечает. Потому как всякий, кто хоть немного в курсе знает, что мало кто осведомлен обо всем этом больше лейтенанта Кронга. Да еще дважды слышал как, будучи в раздумьях, совершенно необычную мелодию насвистывал…
— Погодьте, вашбродь… Это что ж, значит. Лейтенант этот… это он значит кто? — я старательно припомнил, когда меня угораздило насвистывать что‑то. Ну, да, есть такая привычка, когда делом занят, насвистываю 'Ах, ты, сука, Августин', что поделать.
— Ну, видишь, если и ты купился, значит, лейтенант Кронг свой хлеб, и с маслом, не зря есть, да будет он здоров и подальше от нас. Барон, кстати, его и впрямь из жалости на службе оставил — да только не тот человек Костыль, чтоб на милостыни сидеть. И не только потому, что ни в чем себе отказывать не привык (хотя, ходят слухи о тихом домике в Рюгеле, с садом и молодыми рабынями, ну да мало ли кто чего болтает, от зависти), а потому, что натура у него такая, непоседливая. И, по секрету тебе расскажу, тем более что на тебе и так секретов как на зингарке монист. Кое‑кто очень крепко, было дело, поплатился, что Костыля держал за придурошного деда, да еще и калеку. Он и сейчас пару дюжих шалопаев в секунду уделает, так‑то.
— Однако, суров дед..
Помолчали. А чего сказать‑то? Оправдываться глупо, Штирлиц в застенках из меня не выйдет, да и у Штирлица и то время было подумать. Капитан, между тем, чаю еще наливает себе, вздыхает, и спрашивает:
— Ну, и вот что про тебя думать? Откуда ты вот такой мне свалился?
— Ну, вашбродь, а откуда ж мне быть? — С севера я…
— Ай, да ладно! Ясно же, что ответ этот мне не интересен совсем, потому что лучше думать, что ты с Севера, или пристрелить просто, чем чего другого… Тут ведь, знаешь ли, кое‑кто, академиев накончавший, вообще думает, что мол ты не с мира сего, рассказывали ему в академии что‑то такое, какие‑то сумасшедшие книжники.
— Разве ж так оно быват, вашбродь? Чтоб с какого‑то другого мира? Не, с Севера я… — а самому мне, значит, страсть как интересно бы узнать, кто ж этот акадЭмик‑то.
— Ага, ага. А еще, очень ты интересное устроил, там, на дороге. Варс мне рассказал, как ты там устроил 'подавление огнем'. Ты знаешь, я вот такого никогда и не слышал. И Варс с Баргеном тоже. Артиллерист один из союзных только слышал — и говорит, что‑то это со Старых Времен, раньше мол, так воевали, а потом прошло, сейчас вот кто‑то в Союзе, что‑то такое вновь придумывает. А ты ловко так, словно так и надо.
— Случайно вышло, вашбродь. А слова эти я вообще брякнул не подумавши, само получилось. А в Союзе я вообще еще ни разу в жизни не был, даже чтоб проездом.
