— Ты ходила туда? — спросил он хрипло.
Девочка кивнула, смирившись с тем, что ее ждет наказание.
— Подойди. И поднеси кинжал.
Она так и поступила. Басир взял в руки оружие и рассмотрел его со всех сторон. Судя по гарде, украшенной гербом и, возможно, служащей для печати на сургуче, и гравировке самого клинка, кинжал принадлежал знатному человеку.
— Убери его в сундук, — велел Басир. Заметив, как упрямо выдвинулась челюсть Элианы, хотя вслух она спорить не посмела, он добавил, — это оружие благородного воина. Негодно держать его в руках неумелой девчонке.
Глядя, как она, опустив плечи и голову, идет к сундуку, чтобы похоронить там, среди прочих вещей, драгоценный кинжал, Басир невольно улыбнулся и, спрятав тут же свою улыбку, добавил:
— Подай-ка мне те ножны с вороновым пером.
Девочка послушно принесла ему то, что просил господин.
Басир извлек оттуда нож длиной в половину локтя, повертел его перед глазами и протянул рабыне.
— Научись обращаться с этим. То, что подходит тебе по росту и умению.
Не веря своим глазам, Элиана приняла из его рук нож с таким трепетом, словно речь шла о святыне.
— А теперь с глаз моих долой! И если услышу хоть шорох…
Элианы и след простыл, не успел он закончить припасенные угрозы.
Крым. Севастополь. Наши дни
Шум доносился до него через преграду, будто Вадим укрылся плотным одеялом и крепко уснул. Словно после сильного алкогольного отравления, перед глазами мелькали отрывочные вспышки воспоминаний. Сознание шло по спирали, не желая останавливаться. Он еще ощущал пустынный воздух и пыль на собственной коже.
Вдруг вену обожгло, точно кто-то всадил ему шприц с кипятком. Он даже закричал, но спустя несколько секунд окутывающий его туман развеялся. Кристальная ясность, как если бы у него под кожей бурлил кофеин с гуарамой.
— Вставай!
Ремни на руках и ногах ослабли. Вадим сел с посторонней помощью, и тогда увидел лежащих на полу двоих мужчин. Один так и остался в наушниках, у другого в руке была крепко зажата чашка. Грудные клетки поднимались и опускались.
Повернув голову, он увидел спасителя и чертыхнулся. Снова парень из клуба.
— Можешь идти? — спросил тот, подставляя ему плечо.
Вадим расценил так, что спорить сейчас он не готов, а из этой камеры пыток пора уходить и поживее, потому согласился. Белобрысый помог ему выйти из подвала. Оказывается, они были там же, в дачном поселке. Возле окрашенных в жизнерадостный зеленый цвет ворот стоял микроавтобус «Mercedes-Benz».
— Садись, — сказал парень, открывая задние двери и закатывая внутрь мотоцикл.
— Твоя тачка? — спросил Вадим, тяжело опускаясь на пассажирское сидение рядом с водительским.
— Нет, — тот сел за руль и повернул ключ в замке зажигания.
Они, не включая фар, проехали насквозь спящий в предрассветной мгле поселок. Выехали на дорогу и направились к городской черте.
— Останови, парень, — попросил Вадим, когда они проехали мимо знака, вежливо прощающегося с ними от лица города.
Выйдя из фургона, моряк отошел несколько шагов неуверенной походкой и сложился пополам. Пока его тошнило, белобрысый подошел к нему и сунул под нос пластиковую бутылку с водой. Вадим выпил чуть ли не половину одним глотком, остальным умылся.
— Окей? — спросил парень.
— Ни хрена не окей, ясно? — бывший моряк, стуча зубами в ознобе, сел на траву возле колеса транспортера. — Что эти твари со мной сделали? Это что, промывка мозгов? КГБ вернулось? Или как их, ФБР? Так с людьми нельзя, нельзя так.
— Это пройдет, — подбирая слова, ответил его собеседник. Видимо, тому было непросто переводить свои мысли на чужой язык. — После первого сеанса обычно тяжело.
— Тяжело? — рявкнул Вадим, — да что ты понимаешь, клоун?!
— Твое состояние можно приравнять к посттравматическому шоку, и в пределах нормы…
— «Нормы»?! Мать твою! Я только что был маленькой еврейской девочкой! Да что б тебя, у меня месячные были!!
Рявкнув это, Вадим резко стал оглядываться по сторонам, никто ли его не услышал. Обочина пустовала. Никого, кроме них двоих. Мимо проезжали автомобили, толкая воздушными волнами стоящий микроавтобус.
Он уже пожалел о сказанном, но слова не вернуть обратно. Странно, но стоящий напротив него парень не смеялся, не смотрел на него, как на сумасшедшего. Он просто ждал.
— Ты сказал, что меня хотят убить. Это они?
— Нет. Другие.
— А что это было?! — под словом «это» Вадим подразумевал свое перемещение в чужой мир, который был удивительно реальным, таким же, как эта обочина и светлеющее небо.
— Садись, — сказал парень, кивая на машину. — Долгий разговор.
Вадим послушно сел. Он не знал, что еще делать теперь. Если с его головой что-то натворили, если свернули ему мозги, это может быть очень опасно, очень.
— Как тебя зовут? — спросил он водителя.
— Алекс Батлер, — ответил тот.
По словам нового знакомого Вадима, мир давно превратился в арену для поединка двух гладиаторов. Ассасины сражались с тамплиерами, каждый отстаивал собственную истину. Но, как оказалось, за их поединком с безопасного расстояния наблюдали те, кто создал обоих противников. Госпитальеры, орден Иоаннитов или, как они сами себя называли — Созидатели. Эти последние в прошлом имели почти безграничную власть, управляя народами, как шахматными фигурами на доске. Их целью было создать единое непобедимое государство, высшее общество, способное объединить народы, дабы забыть о войнах, болезнях и раздорах, и посвятить все силы науке, изучению Земли и космоса. Новую эру Созидатели называли Эдем — идеальное место для идеальных людей. Но методы, которыми они стремились к возвышению, были чудовищными и бесчеловечными.
Вадиму было трудно принять эту информацию. У него раскалывалась голова, и когда Алекс купил им обоим кофе на заправке, был счастлив, что его спутник ненадолго замолчал.
— Ну хорошо, уболтал, — тяжело вздохнув, признался Вадим, обжигая рот горячим напитком. — Ассасины, тамплиеры, прочая пакость. Я тут при чем? Мужик, пойми, я старый потертый волк. Мне бы в нору и отсидеться там до смерти тихонько.
— С этим помочь не могу, — натянуто улыбнулся Алекс. — Год назад случилось то, что мы не предвидели. Никто не предвидел. Удар, который должен был сокрушить Созидателей, обернулся против нас. Нас рассекретили, вывернули наизнанку и выпотрошили. И не только нас. Тамплиеров постигла та же участь. Мы не знали, как глубоко чума пустила корни в наше братство.
— Что, кроты завелись? — с пониманием спросил Вадим.
