Имхад лежал у дерева без признаков жизни. Он истекал кровью. Я встал и, шатаясь, подошёл к нему. Нагнулся и схватил за шкирку. Имхад замычал. Закрытые глаза заметались в глазницах.
— Очнись, мразь! — не испытывая никаких угрызений совести, я наступил ногой на кровоточащую рваную рану на бедре. — Приди в себя!
— Э-э-э, — прохрипел Имхад и инстинктивно постарался прикрыться. — Брион, ты? Помоги, брат!
— Я тебе не брат, паскуда! — я схватил его за грудки. — Говори! Говори, зачем!? Зачем вы это сделали!?
— Аниран, ты попал в меня, — слабо прошептал он, когда отрыл глаза и рассмотрел самого себя. Затем зафиксировал взгляд на обгоревшей ране на моей груди, выпучил глаза и вяло осенил себя знамением. — Фласэз милосердный!
— В отличие от меня, ваш Фласэз действительно милосердный! — выкрикнул я, обдав его лицо мелким душем из крови. — Говори!
— Оставь меня в живых… Не убивай…
— Оставить в живых того, кто напал сзади? Подлеца, который пустил стрелу в спину!?
— Это не я! Это Брион пустил… Где он? Где Брион?
— Отправился к Фласэзу, — я грубо его встряхнул. — И ты станешь следующим, если не начнёшь говорить!
Ослабший Имхад посерел лицом, в его глазах показались слёзы. Но это были не слёзы боли, а слёзы потери. Он оплакивал своего неразумного братца.
— Помоги мне, аниран… Спаси меня… — сквозь слёзы попросил он. — Останови кровь…
— Повторяю вопрос: как вы меня нашли? Как выследили? Зачем хоте…
Я не договорил. Закашлялся, рухнул на колени и завалился на бок. Каждый вдох давался всё тяжелее и тяжелее. Я чувствовал, что вот-вот вырублюсь.
Имхад заметил, что мои дела идут из рук вон плохо и решил заняться собственным спасением. На карачках, нелепо отталкиваясь здоровой ногой, он пополз в сторону быстрой реки, которая бурлила у обрыва метрах в десяти от нас.
— Стоя-я-я-я-ть! — змеёй зашипел я и, тоже как змея, пополз следом. Схватил за щиколотку и с трудом подтянул к себе тело. Затем выпустил энергетические клинки и поднёс к носу. — Твоё время закончилось. Или в следующее мгновение твой рот извергнет правду, или я проткну твои глаза насквозь. Ты прекрасно знаешь, как они действуют. Ты это видел неоднократно. И знаешь, что с тобой произойдёт. А теперь отвечай.
— Нам заплатили за твою жизнь, аниран, — Имхад безвольно обмяк на земле.
— Заплатили, чтобы убить анирана!? Совершить грех!? — искренне удивился я. — Вы спятили? Кто заплатил?
— Не одни мы знали, что ты решил уйти. Мы получили указание и отправились за тобой следом. Старались держаться позади, чтобы не попасться на глаза. Выследить тебя было совсем несложно… Тот, кто нам заплатил, приказал следовать за тобой до тех пор, пока ты не найдёшь то, что ищешь. Он сказал, мы поймём, когда это случится… Да, убить анирана — грех. Но у нас с братом к тебе личные счёты… Кровная месть… Он постоянно об этом говорил… Постоянно настаивал…
— Кто «он»? Кто заплатил? — тихо спросил я, уже догадываясь, кто это мог быть.
— Святой отец, — спокойно ответил Имхад. — Святой отец Элестин заплатил золотом. Посмотри у меня в кармане.
На всякий случай я удостоверился, что Имхад не сжимает кинжал в руке, и бегло ощупал его. Отстегнул ножны и отбросил в сторону. А затем действительно полез в чужой карман и вытащил тощий кожаный кошель. Развязал тесёмку и высыпал на грязную ладонь несколько мелких золотых монет. Яркая желтизна выдавала их полностью. Но размера они действительно были невеликого. И весили тоже немного. Я разгрёб кучку пальцем и насчитал пятнадцать штук. Осторожно сжал монетку, поднёс к свету и рассмотрел на аверсе бородатый профиль пожилого мужчины.
— Один драм, — прочёл я, когда перевернул на реверс. Больше никаких опознавательных знаков не было, и я прикинул, что крошечная монетка весит не более двух-трёх грамм. — Пятнадцать золотых за жизнь анирана? Это много?
— Цена, которую за нетронутую деву платит Кондук, — ответил Имхад. — Для нас с братом это очень много.
— Но зачем? Зачем меня убивать? Зачем убивать анирана, который, как вы все верите, пришёл спасти ваш мир? — от потери крови соображал я очень плохо и не мог взять в толк. — Я не понимаю. Старейшина Элестин окончательно сошёл с ума?
— Его разум был ясен как никогда, — прошептал Имхад. — По крайней мере тогда, когда я видел его в последний раз. Он не объяснил зачем ему нужна твоя жизнь. Но настаивал, что мы должны расплатиться с тобой за жизнь брата. Щедро заплатил и сказал следить до самого момента, когда ты обнаружишь то, что ищешь. Строго-настрого наказал замаскировать место твоей смерти и со всей тщательностью отметить сие место на карте. А затем отыскать его в столице…
— Кого отыскать в столице? Элестина отыскать в столице? — удивился я.
— В тот же день, когда мы вышли по твоему следу, святой отец предупредил, что ему пора. И что он отправится в Обертон. Хьюэл и Бельфор согласились сопровождать его.
— Вот тварь! — выругался я, когда до меня, наконец, дошёл смысл операции по уничтожению анирана. Я не поддавался контролю. Мною невозможно было управлять. Я не собирался слепо следовать за тем, кто хладнокровно отравил Джона. Так что для отца Элестина я был потерян. Даже опасен в каком-то смысле. И он, видимо, принял самое важное в своей жизни решение: решил пожертвовать мною и продолжить поиски аниранов, которые окажутся более сговорчивыми. Он всё время твердил, как мало у нас времени. Как надо принимать какие-либо действия уже сейчас. Но всё же подтолкнул к убийству тех, кто испытывал ко мне сильную ненависть. Тех, кто не испугается греха, думая о кровной мести. Может, коварный старик и хотел спасти свой мир. Но только так, как сам посчитает нужным. А не так, как решит тот, кто изначально должен был стать всего лишь марионеткой. Куклой в руках опытного кукловода.
Осознание этого факта подействовало на меня удручающе. Тот, кто недавно поднимал резной бокал в мою честь, лелеял надежды и говорил тосты, оказался полнейшим мерзавцем. Ради своих странных целей он был готов поставить на кон спасение мира. Ведь я, по идее, и должен его спасти. И даже сделал первый шаг на пути к этому. Но, к счастью, Элестин так и не узнал об этом. И теперь, видимо, не узнает.
— По крайней мере Дейдра в безопасности, — полушёпотом ответил я своим мыслям. Вымученно улыбнулся, а затем судорожно закашлялся, потратив на это почти все оставшиеся силы. Вновь осмотрел рану на груди и заметил, как покраснела кожа вокруг неё.
— Это смертельная рана, аниран, — равнодушно произнёс Имхад, наблюдая за мной. — Кровь пузырится на краях. Тебе не выжить… Помоги мне и отпусти. Накали металл, как умеешь только ты, прижги мои раны, останови кровотечение и отправляйся на встречу с Фласэзом без долгов. Позволь мне свершить кровную месть и обрести спокойствие. Если я выживу, войду в святой храм Обертона, помолюсь за тебя триединому богу и воздам хвалу, как достойнейшему из врагов.
— Это очень благородно с твоей стороны, — не скрывая ехидства, прохрипел я. — Пустить стрелу в спину, а потом воздавать хвалы в храме. Воистину ваш умирающий мир куда чудовищнее, чем мой. Один травит анирана, а затем отправляет убийц по следу. А двое других, зная, какой грех совершают, нападают исподтишка, движимые ненавистью и алчностью.
— Я плохо понимаю те слова, что ты говоришь, — вяло пожал плечами Имхад.
А в следующую секунду его голова взмыла над плечами и полетела в сторону реки. И в этот раз, выпуская щит на волю, я не испытывал ни сомнений, ни угрызений совести, ни раскаяния. У меня не было никаких эмоций, когда я лишал жизни третьего человека в этом мире. Я был убеждён, что мерзавец заслужил такую участь.
Ногами я отпихнул обезглавленное тело и безразлично уставился на монетки, которые сжимал в руке. Похоже, узнать их ценность мне так и не придётся. Скорее всего регенерация не справится с пробитым лёгким. Само по себе оно не заживёт. Тут нужно срочное хирургическое вмешательство. Да и то не факт, что подобное вмешательство поможет. Видимо, финита ля комедия.
