Дело было под утро, поэтому я не удивился, когда в следующее мгновение Света открыла глаза.
— Доброе утро, — улыбнулась она мне.
Сонный туман постепенно уходил из ее взгляда. Удовольствие и радость, постепенно сменялось удивлением и непониманием. На смену им пришло воспоминание и осознание, а затем…
— ОТВЕРНИСЬ, ИЗВРАЩЕНЕЦ! — громкий крик нарушил идиллию пробуждения. — Я же тебе сказала, чтобы ты не пялился на меня! — уже тише, быстро натянув одеяло на себя, со злостью бросила Света.
— А нечего было мне всякую пакость по этой штуке передавать, — огрызнулся я, ткнув на соединяющую нас нить.
Секунда непонимания… и потом девушка уже спокойнее попросила меня отвернуться. Спорить я не стал. Дождался, пока она оденется, посетит уборную и лишь после этого задал мучивший меня вопрос.
— Че за хрень из тебя лезла?
Я в этот момент сидел по-турецки на ее кровати и был довольно уставшим после такой «бурной» ночи, а потому выражений не особо подбирал.
— Слезь, — приказала она мне и, не сомневаясь, что я исполню ее приказ, пошла на выход.
Я решил принципиально ее игнорить. Вот еще! Какая-то соплячка будет мне указывать, что делать! Даже Ритка себе этого не позволяла! Просила, это да. Знала, что я ей отказать не могу, но вот приказывать…
Через минуту эта соплюшка вернулась и с негодованием посмотрела на меня.
— Да что ты за дух такой! — всплеснула она руками. — Почему ты меня не слушаешь?
— А должен?
— Все духи-защитники слушаются своих подопечных, — с апломбом заявила она.
— Ну, значит, я буду исключением из этого правила, — пожал я плечами. — Так ты ответишь на мой вопрос?
Света хмуро посмотрела на меня, но меня одними взглядами не проймешь. Нет, вполне допускаю, что раз уж вокруг всякая мистика твориться, то и взглядом может быть кто-то может убивать или подчинять, но вот девчонка таким навыком точно не обладала. Вздохнув, она подошла к кровати и села рядом.
— Я ведь тебе вчера рассказывала про эмоции. Неужели сам не сопоставил?
— Одно дело предполагать, другое — знать точно, — логично заметил я. — И что с этим делать?
— Да то же, что ты сделал. Только сразу нужно задавливать этот поток, а то он и убить тебя может.
— То есть, если ты расстроишься, то грохнешь меня? — меня как пыльным мешком стукнули.
Видимо выражение лица у меня было соответствующее, потому что Света не выдержала и прыснула в кулачок. Ну прям как Ритка! Черт, как же они похожи-то по поведению…
— Теоретически конечно могу, но не буду.
— С чего бы это?
— Потому что дух-защитник выбирается один раз и навсегда. И если ты умрешь, то мне будет плохо.
— Горевать будешь? — скептически поднял я бровь.
— Эта нить, — указала Света на нашу связь, — оборвется и через нее из меня станет бесконтрольно выходить энергия. Запечатать ее можно, но вот силы медиума я потеряю. Для нашего рода стану наподобие инвалида.
— И нового духа к нити не подцепить?
— Я же сказала, что нет, — раздраженно дернула плечиком Света. — Вчера, на кладбище, мы прошли настройку друг на друга. Ты захотел меня защищать. Причем сам! А я… — тут она замолчала и прикусила губу.
— Что ты?
Света с сомнением посмотрела на меня, решая, говорить или нет, но все же поделилась.
— Я всегда хотела старшего брата. Сильного, смелого, который бы меня защищал. Когда мы коснулись ладонями, я почувствовала в тебе то, что раньше только представляла в своих мечтах. Думаю, поэтому привязка прошла так быстро и легко.
— А бывает по-другому?
— Конечно. Бывает, что вообще не срабатывает. Тогда нужно идти дальше и пробовать привязать другого духа.
— Если ты имела представление, кого хочешь в защитники, зачем к другим подходила?
— Так дедушка сказал сделать, — пожала она плечами. — А спорить с ним себе дороже. Ой! — спохватилась она, посмотрев на часы, что стояли на ее туалетном столике. — На завтрак давно пора, иначе опоздаем!
Вскочив, она метнулась к двери и уже оттуда недовольно посмотрела на меня.
— Давай, не спи. На твой вопрос я ответила. Ты же не хочешь, чтобы мне прилетело из-за тебя? — и так губки показательно надула, ну чисто Ритка, когда что-то хочет от меня получить!
— Идем, — растаял я.
Мы спустились на первый этаж в приемный зал. Оттуда Света свернула к правой, относительно входных дверей, стороне и открыла покрашенную в белый матовый цвет дверь. Мне открылся вид на просторный обеденный зал. По центру располагался длинный стол на двадцать персон, сейчас занятый где-то наполовину. Вдоль стены из арчатых окон на него падал солнечный свет, отчего ажурные люстры, висящие под потолком, не горели за ненадобностью. Из этого зала было три двери: та, что вела в приемный зал, с противоположной от них стороны был выход из особняка на аккуратно подстриженную лужайку, и еще одна дверь, скорее всего на кухню. Уж очень характерные звуки ударов ножа по доске при резке продуктов оттуда доносились.
На нас тут же посмотрело семь пар глаз. Во главе стола сидел мужчина лет пятидесяти. Короткая щетка усов, прическа-ежик и серо-стальные глаза. Никаких блюд с едой перед ним не стояло, а сам он попыхивал трубкой, дым из которой рассеивался уже в метре над столом. Сначала я подумал, что он седой, но потом да меня дошло, что у него просто волосы чисто белые, прямо как у Светы! Наверное, это тот самый дед, чьего гнева девчонка так боится. Я уже ему не рад.
По правую руку от него сидел жгучий брюнет лет тридцати пяти. Породистое аристократическое лицо было совсем не похоже на главу семейства. Если пятидесятилетний мужчина, стариком его назвать у меня язык не поворачивался, уж очень крепкий он выглядел и уж очень живой взгляд у него был, походил на кряжистый дуб, молодой и крепкий. То вот этот брюнет скорее напоминал испанского идальго. Усы он тоже носил, но были они подкручены на концах, а волосы ниспадали до плеч. Брюнет спокойно и неторопливо, с чувством собственного достоинства, вкушал жареную птицу.
Рядом с «идальго» ерзала девчонка лет восьми. Курносая, с озорными глазами, до нашего прихода она похоже что-то эмоционально рассказывала, размахивая руками, да так и застыла с приоткрытым ртом и широко разведенными руками, словно рыбак, показывающий размер улова.
— О, Светка духа получила! — тут же опустила эта егоза руки и уставилась прямиком на меня. — Тебя как зовут? Я Даша.
— Кхм, — прокашлялся глава семейства.
Это возымело эффект и егоза тут же захлопнула рот, а то было видно, что она еще кучу вопросов хотела задать.
Пока Света проходила к столу, я рассматривал остальных завтракающих. По левую руку от кряжистого главы семейства, буду называть его «дед», так короче. Так вот, по левую руку от него сидела эффектная блондинка. Около тридцати лет на вид, с тонкими запястьями и доброй полуулыбкой на губах. По внешнему сходству было понятно, в кого пошла Света. Рядом с ней сидел выбивающийся из общей картины семейного застолья азиат. Худой, невысокий, отдаленно похожий на популярного киноактера боевиков Джека Лин. И только заметив такой диссонанс, я обратил внимание, что ни перед ним, ни перед егозой, не стояло тарелок. Впрочем, как и перед дедом. Духи-защитники, как я? Оказалось, да. Во всяком случае, егоза — так точно. Тонкая нить терялась при солнечном свете, но если присмотреться была заметна. А вот у азиата такого не было.
Последними участниками утренней трапезы семейства Дажьевых были две девушки: брюнетка лет двадцати, похожая на «идальго», и шатенка с татуировкой «Р И Т А» на пальцах правой руки, как у какого-нибудь уголовника. Выглядела шатенка соответственно — подранное левое ухо, свободно свисающая майка, спортивные джинсы и короткий ежик волос, как у деда. Интересного духа-защитника выбрала себе брюнетка. И что-то мне подсказывает, что «идальго» — это отец Светы, а брюнетка — ее сестра.
— Представишь своего защитника? — когда Света села, обратился к ней дед.
— Это Олег Нурин, — и когда она мое имя узнала? Или прочитала на надгробье и запомнила? Я-то ей не говорил. — Умер три дня назад, — точно на надгробье прочитала!
