по носу. Какой я везучий…
— Держи второй!
Шатаясь от разорвавшей голову и лицо боли, я качнулся вперед, сквозь красную пелену перед глазами глядя на несущийся ко мне кастет. Удар… разодравшую вторую щеку боль была уже не такой сильной, но ноги почему-то подогнулись, и я начал заваливаться.
— Сзади его!
Удар…
И мой затылок взорвался как одна из уничтоживших старый мир атомных бомб. Серо-красная бомба лопнула… уверен, что стены забрызгало…
— Охереть — рассмеялся я, стоя на карачках — Охереть…
— Вот сука! Он еще ржет! Колли!
— Суки — выдохнул я, выбрасывая обе руки назад.
Ладони сомкнулись на зеленой рукояти и жало отвертки ударило чуть повыше голенища ботинка, глубоко уходя в мясо.
— А-А-А-А!
Выдернув отвертку, я тут же ударил снова, действуя с удивительной быстротой и точностью. Второй удар пришелся точно в выпирающую на коже вену, перебив ее.
— Мама! Мама! — удивительно тонко пискнула девка, падая на жопу и хватаясь за пробитую ногу — Мамочка!
— Ах ты мразь!
Упав на бок, я почти избежал удара по ребрам. Отмахнулся окровавленной отверткой и промахнулся. Но меня это не смутило — шатаясь, сплевывая горькую луково-кофейную слюну, я поднялся и шагнул к оставшемуся противнику. Та умело отпрыгнула назад, выхватила из поясной сумки черный шар.
— Банси врежет тебе! Бойся!
— Бойся — повторил я, делая еще один шаг.
В ее второй руке появился нож. Не слишком длинный, но явно очень острый. Она сделала пару резких взмахов, и я понял, что прежде, чем дотянусь до нее, она порежет меня на лоскутки. Ладно… развернувшись, я шагнул ко все еще визжащей суке и воткнул отвертку ей в шею. Воткнул удивительно спокойно, действуя с размеренностью автомата. Воткнул неглубоко, остановившись, когда рукоять отвертки вдруг запульсировала у меня в руке — слабые толчки, но в бешеном ритме.
— А-А-А!
— Я слышу твое сердце — оскалился я и с разодранной щеки и подбородка полетели капли крови — Тук-тук… тук-тук-тук… Нажать сильнее?
— Пожалуйста! Пожалуйста!
— Да что ты делаешь, мерзавец?! — заорала отскочившая, убирая нож обратно в горизонтальные ножны замаскированные под часть пояса шорт — Охренел совсем?! Мы просто хотели поучить тебя чуток!
— Нажать? — я задумчиво склонил голову и кровь с щеки потекла сильнее — Не нажать…
— Давай замнем?! А?! Хватит! Стопорись! Мы просто шутили, понимаешь?! Амос! Амос!
— Ты знаешь, как меня зовут? — изумился я.
— Знаю! Амос Амадей! Наследник одного из великих имен Хуракана! Знаю, как тебя зовут!
— Еще раз полезете ко мне… и я убью — тихо пообещал я, морщась от протестующе пульсирующей боли в затылке — Я… убью вас всех, суки! Убью! Поняли?
— Да! Да! Вытащи чертову отвертку из ее шеи!
— Пожалуйста! Мужик! Вытащи! Амос! Ты доказал — ты мужик! Ты охереть какой крутой мужик!
— Еще раз полезете — убью — повторил я, глядя в глаза второй девки — Порву!
— Я… я поняла! Услышала тебя!
Мягко поведя рукой, я вытащил ставшую скользкой отвертку.
— Оу… — облегченно заплакала шестицветная сука, заваливаясь набок — Оу… оу…
— Спасибо… Спасибо, Амос!
Не ответив, я, придерживаясь рукой за стену, побрел прочь. И я почему-то был уверен — в спину мне ничего не прилетит.
Закончен ли конфликт? Да хер там. Это просто передышка. Обернувшись раз, я посмотрел назад, но смотрел не на возящихся на полу девок, а на стоящего за витриной старого Бишо, прижавшего к стеклу обе ладони и неотрывно глядящего на меня. Отвернувшись, я продолжил свой хромающий путь, а серая тьма у меня в затылке ритмично пульсировала — прямо как та хрень внутри проткнутой шеи. Я легко перевел эту пульсацию на обычный язык. Серая тьма радовалась моим делам… одобряла их… и желала продолжения…
— Тук-тук… — произнес я в пространство, скользя красной от крови рукой по стене — Тук-тук-тук… тук-тук…
Слабость, противная, холодная, липкая и дрожащая, накатила на меня в крохотном умершем скверике с пыльными пластиковыми макетами деревцев, что заменили настоящие. На нашем уровне живых растений нет — наш этаж потерял на них право. Свежий — относительно свежий — воздух поступал через решетки вентиляции. Как же я ненавижу эту вентиляцию — источник моих заработков и страхов…
Страхов…
Сколько же у меня страхов? Я боюсь всех и всего. Всего на свете… я просто ничтожество.
Странно что я думаю об этом. О своем статусе я знаю уже давно — сверстники еще с ранних лет вдалбливали мне это в голову насмешками и ударами. И них получилось вбить эту истину так глубоко, что она стала частью меня.
Упав на бетонную скамью, согнувшись, уперев локти в бедра, я замер, силясь не уронить гудящую от боли и пережитого голову.
Что я творю?
Я сошел с ума?
— А почему нет? — услышал я чуть насмешливый голос.
Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять — это говорил я. Я произнес эти слова. И едва произнес, как тут же испытал… предвкушение. Предвкушение… боли…
Да. Не знаю почему, но я твердо был уверен — сегодня мне будет больно. Очень больно. И эта боль мной ожидаема.
Могу ли я избежать этого?
Могу. Еще как могу. Ведь я отлично умею униженно улыбаться и щуриться в ожидании небрежного удара.
Сурвер с великим именем. Дерьмо на палочке…
Сурвер, что еще до рождения выиграл в лотерею — получил право на это долбанное великое имя Амадей.
Как гордился тогда еще не спившийся отец. Как плакала мудрая мама, понимающая, что это имя нахрен никому не надо, но все равно вызовет зависть ко мне, а с ним и проблемы…
Хотя это даже не имя, а фамилия!
Амадей!
— Хватит ныть… — рассмеялся я, застывшим взглядом сверля пол — Хватит ныть…
Да…
Хватит ныть. Да я и… не хочу ныть, если уж признаться самому себе. Сейчас я это сделал больше по намертво въевшейся привычке — ребята, не надо! — но мне уже не страшно.
Слабость? Она есть. Да противная, да липкая и холодная, но это не от страха. Это от недавней встряски, что, кажется, сожрала все запасы калорий в моей крови. Ноги подкашиваются.
Запустив испачканную подсохшей кровью руку в карман длинных джинсовых шорт, чтобы были мне слишком велики, я достал приберегаемое на вечер сокровище — кусочек соевого шоколада. Сорок три грамма. Вкуснятина внутри пластикового крохотного контейнера — многоразовая упаковка спасет этот мир! Нет одноразовому! Сурверы следуют заветам предков! Мы живы благодаря правилам! Мы живы благодаря правилам! Да-а-а-а!
Я хотел оставить шоколадку на тот случай, когда
