в том числе и Центуриона. Он стоял рядом с Юлианом и молча наблюдал за последними приготовлениями кораблей к отплытию. Раздосадованный, он обратился к советнику:
— Империя не хочет, чтобы мы вернулись, так? Наверняка она просто хочет избавиться ото всех, кто мог бы рассказать о случившемся. Если так, то могла бы сделать это попроще.
— Не неси ерунды! — ответил Юлиан, — Ты прав, Империя могла бы вообще не тратить силы и оставить тебя умирать на том поле чтобы избавиться от напоминаний о предательстве, но ей не нужна твоя смерть. Ей нужно, чтоб ты жил и использовал свой гнев, чтобы наказать изменников.
— И как мне это сделать с сотней бойцов, когда у Сергиуса их половина легиона?!
— Ты едешь в неизвестность, Центурион. Империя не может отправить с тобой больше людей, так как это неоправданный риск. У нас мало информации о тех краях, куда вы отправитесь. Сперва нам нужна разведка, чтобы знать, с кем и чем мы столкнёмся, и стоит ли оно того.
— Однако же вам ещё и нужно покарать изменников.
— Верно, но не всё сразу. Если бы Империя всякий раз бросалась в бой, сломя голову, без должной разведки, она бы не стала Империей.
— Ладно.
Центурион вздохнул, нехотя соглашаясь с советником и продолжил наблюдать за приготовлениями молча.
— А ведь я отчасти понимаю Сергиуса, — прервал молчание Центурион.
— В самом деле? — удивился Юлиан.
— Угу. Подумать только, вернуться из похода и лишиться фамильных земель. Не лучшая благодарность от родины, за которую проливал кровь.
— Я бы не спешил с выводами, Центурион. Тебе ведь эту историю Сергиус поведал?
— Он.
— А поведал ли он тебе, что был по уши в долгах, и его земли были конфискованы за неуплату?
— Нет, этого он не сказал.
— Вот именно. Не сказал он, наверное, что теперь на месте его владений раскинулся прекрасный сад, принадлежащий храму богини милосердия, куда отвозят тяжело раненных на исцеление.
— Нет, этого он мне тоже не сказал.
— Не удивительно. Не сомневайся в Империи, центурион. Она велика не только своей армией, но также мудростью и великодушием.
— Учту на будущее, советник.
Они снова замолчали, но вскоре к ним подбежал солдат и доложил, что прибыли гладиаторы.
— Кто? — переспросил Юлиан.
— Гладиаторы, — ответил Центурион, — пойдём.
Он кивнул солдату, и тот повёл командира и советника к небольшому шатру, куда разместили бойцов кровавой арены.
— Ты хочешь устраивать бои, пока идёте морем? — осведомился Юлиан.
— Не совсем. Сейчас Вы всё поймёте. Дело в том, что я долго искал решение вопроса: где найти ещё воинов. Потом вспомнил, что Империя обещала взять все расходы на себя, и вот.
Центурион откинул полог шатра и впустил Юлиана внутрь. Там, на ящиках, сидело пять человек. Покрытые шрамами и бронзовым загаром, они сурово смотрели на вошедших, явно не понимая, что от них хотят.
— Ты выкупил пятерых гладиаторов? — уточнил Юлиан, когда Центурион подошёл к нему, — Считаешь они и правда дадут численный перевес.
— Не просто гладиаторов, — возразил Центурион, — а лучших воинов арены за все времена! По крайней мере, стоили они именно столько. Познакомься, советник. Перед тобой Гораций, известный под прозвищем «Ужасающий».
Центурион указал на самого рослого из гладиаторов, который даже сидя казался крупнее обычного человека. Его глаза цвета стали внимательно смотрели на имперцев, словно заглядывая им в душу.
— А это, — продолжал Центурион, — Ификл по прозвищу «Славный малый»
Среди гладиаторов раздались тихие смешки, а самый молодой из них улыбнулся белоснежной улыбкой и выпрямился, сидя на ящике, широко расправив плечи. Его светлые волосы ровно лежали на плечах, а голубые глаза с блеском и ожиданием смотрели на происходящее.
— Дальше у нас Герадот «Свирепый», — говорил Центурион, указывая на следующего гладиатора.
Воин арены, с обезображивающим шрамом на лице, частично скрытым короткой чёрной бородой, презрительно посмотрел на Центуриона одним карим глазом. Второй глаз гладиатора был незрячим.
— А это — Рамон «Мудрый», — представил Центурион следующего воина, указав на чернокожего гладиатора.
— Моё почтение, — Рамон кивнул головой Юлиану и широко улыбнулся.
— Ну и, конечно же, Брон «Хладнокровный», — произнёс Центурион, указав на последнего Гладиатора, чьё лицо и серые глаза вообще не выражали никаких эмоций.
— Так это ты наш новый хозяин? — спросил Гораций, когда Центурион закончил.
— На кой чёрт имперскому служаке гладиаторы? — вторил ему Герадот, — Не хватает крови на поле боя?
— Тише братья, — воззвал к ним Рамон, — дадим ему слово. Ибо несказанная речь не даст ответов на вопросы.
— Да, — согласился Юлиан и посмотрел на товарища, — нам всем интересно.
— Как я уже сказал, — начал Центурион, — мне нужны были бойцы. Но где их взять? Империя не отдаст мне людей больше, чем уже дала, а добровольцев среди народа нанимать уже нет времени. И тут, я вспомнил, у империи есть рабы.
— Браво! — Ификл рассмеялся и захлопал в ладоши, — А будут ещё интересные факты об Империи?
— Я ещё не закончил, — ответил Центурион, — Каждый раб — это потенциальный воин. А воины мне нужны. Я отобрал на наши корабли лучших рабов, подходящих для этого ремесла. В общем итоге получилось около сотни человек. Сотня потенциальных бойцов. А это уже удваивает нашу армию.
— Сотня потенциальных трупов, — усмехнулся Ификл, и остальные поддержали его смех.
— Возможно, — согласился Центурион, — а, возможно, и нет. Всё зависит от того, как вы впятером их натренируете.
Смех мгновенно исчез. Все гладиаторы и Юлиан смотрели на Центуриона с примесью удивления и непонимания в глазах.
— Всё верно. Вы пятеро — лучшие воины арены во всей Империи. Никто не сравнится с вами. И вы обучите рабов искусству боя так, как вы это умеете.
— А почему бы этим не заняться солдатам? — спросил Юлиан.
— Да, — переспросили бойцы, — почему?
— Потому что наш враг владеет теми же приёмами боя, что и мы. И если мы обучим рабов драться, как мы, враг будет готов к бою с ними. И, учитывая его численное превосходство, у нас не останется
