поднимаю голову – охотница висит на толстом корне сосны, что растет неподалеку от обрыва. Корень ссохся от времени, на том месте, где он уходит в стену оврага, желтеют перетертые волокна. Ещё немного и природный канат не выдержит двух человек.
– Сейчас немного передохну, и полезем наверх, – хрипит охотница.
Платок сбился набок, из-под него вырвались непослушные седые пряди, похожие на корешки возле моего лица. Спина часто вздымается в такт дыханию, я вижу, как по впалым щекам протекает капелька пота.
– Да не успели они вылезти! Я видел, как вместе с машиной рухнули вниз, – раздается над обрывом голос Геннадия.
Шорох травы и хруст сухих листьев выдает приближение «друзей». Ещё немного и их головы покажутся над осокой, а тогда дело пяти минут найти подходящие булыжники и скинуть на нас, чтобы мы весело полетели в гостеприимную речушку. К «Ниве».
«Берендеи живучи, но и их можно убить, если грохнуться с большой высоты, например» – вспоминаются слова Марины.
– Перекидывайся, так будет легче. Отвлеки их, пока я не вылезу, – шепчет охотница.
Я представляю себе черного оборотня.... Рукава трещат на вырастающих запястьях, когти крепче впиваются в каменистую породу. Из кроссовок вырываются волосатые ступни с гудроново-черными когтями. Лоскуты одежды планируют вниз, как встревоженный рой бабочек. Окружающая реальность меняется, появляются новые запахи и звуки.
Охотница спокойно смотрит на моё превращение, но побелевшие суставы руки выдают стремление отодвинуться подальше от меня в новом воплощении. Я скалюсь и ободрительно подмигиваю – спустя некоторое время понимаю, как глупо выглядит мой жест. Тетя Маша кивает наверх, и я вгоняю ступни в стену обрыва. Отталкиваюсь четырьмя лапами, перед глазами мелькают белые корешки-черви.
Раз! Два! Три!
Предатели рода берендеевского не успевают сообразить – что к чему, когда я налетаю на них как коршун на цыпленка. Я вижу, как удивленно округляются глаза Владимира и как Геннадий сгибается к земле.
Шмяк! – первый удар приходятся по круглым глазам. Тело Владимира поднимается в воздух. От широкого лица в разные стороны летят алые брызги, словно в него попал воздушный шарик, начиненный краской.
Шлеп! – нога влепляется в Геннадия. Его отшвыривает на несколько метров в сторону, и толстая сосна останавливает короткий полет. Мохнатая зверюга выгибается поперек ствола, отчетливо хрустят позвонки. Геннадий падает вниз на четыре лапы и мотает головой, как попавший в нокдаун боксер.
– Ты и без меня справился неплохо, – слышится голос охотницы.
Она стоит на краю и отряхивает одежду. Ого! Сколько же в ней силищи, если с такой легкостью взлетела с расстояния в четыре метра. Потом вспомнил, как она меня вытаскивала из машины и ещё раз восхитился.
– Браво! – раздается сзади баритон, и следом идут неспешные аплодисменты.
Я на мгновение присаживаюсь – не почувствовал приближения кого-то ещё. За один стук сердца все чувства обостряются до предела. Я оглядываюсь. Возле пышного куста рябины стоят три человека в темных костюмах. Стоявший чуть впереди мужчина перестает хлопать и притягивает к себе ветку орешника, вдыхает аромат. Двое других стоят чуть поодаль и буравят нас холодными глазами.
– Позёры! – хмыкает охотница. – Не можете без представлений.
Я оглядываюсь на неё. Женщина неспешно достает иглы и вставляет их между пальцев. Худенькая рука начинает походить на кулак героя комиксов Росомахи. Владимир стирает кровь с лица и выпрямляется, Геннадий тоже поднимается на ноги. Два берендея переглядываются с гостями. Я вижу, как главный мужчина коротко кивает.
– Ну что вы, небольшой трагизм никогда не повредит, – ослепительно улыбается мужчина в центре.
Он походит на голливудского актера, на котором лучше всего сидят строгие костюмы и который имеет лицензию на убийство. Этакая брутальная смесь Шона Коннери и Пирса Броснана. Отдающий в синеву темный костюм облегает сухопарое тело, начищенные ботинки блестят как зеркало, за часы на запястье можно купить десяток машин, подобных утопшей «Ниве». Двое остальных одеты чуть скромнее, но тоже с шиком и элегантностью. Словно троица только что вышла с приема президента… и оказалась в глухой чаще.
– Зачем вы ребят подговорили? Или сами не можете справиться? – спросила охотница.
Я понемногу отступаю к ней, в голове держится образ черного перевертня. В этот момент я замечаю, что птицы смолкли, лишь ветер шумит в листве. Солнце цепляется последними лучами за остывающую Землю. На темно-желтом небе встречаются два небесных глаза – дневной надзиратель и ночная надсмотрщица. Сумерки ложатся на дикую тайгу, уединение вечного леса нарушают шесть существ, и лишь один из них является человеком.
– Никого мы не подговаривали. Объяснили, что с возрождением Волчьего Пастыря прекратятся ненужные убийства и ребята согласились с нами. Игра может быть закончена навсегда. Так ведь, берендеи? – спрашивает баритон у вставших ребят.
– Да, охотница, мы тоже думаем, что лучше будет, когда вернется прежний хранитель равновесия, – отвечает Владимир. – Никто не подговаривал, это наш выбор.
На щеках у тети Маши играют желваки, проступают красные пятна.
– Откуда вам знать, что на уме у Волчьего Пастыря? – спрашивает охотница. –Нет, не у него, а у этих тварей, старых перевертней. Они-то ему напоют будь здоров. Представьте мир под властью перевертней, где берендеи будут у них на побегушках. Вам приятна мысль, что будете прислуживать и кормиться кусками с барского стола?
«Джеймс Бонд» шагает вперед:
– Лжешь! Ты переворачиваешь всё с ног на голову! Люди запутались в своих чувствах, ощущениях и эмоциях – им нужен твердый правитель, президент всего мира, если можно так сказать. Ты видишь сама, что на Земле ежедневно идут бои за лидерство, за жирный кусок. Люди дерутся между собой, чтобы доказать другим людям, что под рукой одного царька им будет лучше жить, чем под рукой другого. Мало кто хочет работать, многие желают лежать на диване перед ящиком или монитором – это называется выходным днем или свободным временем. Люди желают, чтобы им вливали в глаза и уши зомбирующее пойло, а в глотку подвели бы две трубки, и из одной будет сочиться вода, а из другой жратва. Им всем нужна твердая рука, которая не даст угаснуть человечеству, а воспитает более сильное и способное к выживанию наследие. Игра должна закончиться нашей победой.
– Красиво стелешь, фраерок! – вырывается рычание из моей пасти.
– Не лезь, Женя, я сама! – одергивает охотница. – Люди вольны выбирать свой путь, это было заложено в договоре между ушедшими богами. Или вы не сказали об этом ребятам?
Её острые глаза скользят по вздрогнувшим берендеям. Владимир смотрит на чешущего затылок Геннадия, и они оба поворачиваются к «костюмам». Двое задних шагают ближе. «Джеймс Бонд» останавливает их
