плохо. В их небольшом посёлке он имел своё имя, которое стало синонимом охотничьего мастерства, даже несмотря на юные годы. А теперь, после триумфальной разборки с наёмными убийцами, его вообще каждая собака в лицо знает.
Усмехнувшись собственным мыслям, парень грустно вздохнул и, покачав головой, налил себе ещё одну чашку чая. Один эпизод, и все попытки быть незаметным отправились коту под хвост. Но если разобраться, то сделал он то, что просто должен был сделать. Так уж сложилось, что знания самого паренька наложились на знания и опыт Мишки, который каким-то чудом оказался в этом теле, своим сознанием с полным комплектом предыдущих воспоминаний.
В общем, совокупный реальный опыт и знания оказались настолько полезны, что за неполных два года подросток стал местной легендой, хотя сам Миша к этому совсем не стремился. В очередной раз вспомнив лица кланявшихся ему людей, парень тряхнул головой и, вздохнув, принялся искать в сложившейся ситуации положительные стороны. Но выходило плохо.
Теперь, когда он стал известен в посёлке всем и каждому, любой его шаг станет предметом для обсуждения. А это означает конец любой скрытности. Уж что-что, а видеть и поболтать в посёлке умеют. В общем, дела не самые весёлые. Вздохнув, Мишка откинулся на стену и задумчиво покосился на дверь, в которую, едва касаясь пола, влетела Глафира.
— Мишенька! Да как же это! Один! Двух душегубов взял! Да куда ж этот ирод толстопузый смотрел?! — заголосила она, едва успев остановиться.
— Мама Глаша, не голоси, — выдал Мишка фразу, уже ставшую коронной. — Сама же знаешь, так нужно было. Да и взял я не двух, а только одного. Да и того раненым. Так что всё нормально.
— Да где ж нормально-то, Мишенька?! Где ж нормально?! — взвилась Глафира. — Мальчишка против душегубов матёрых!
— Уймись, — рыкнул Мишка, начиная терять терпение. — Кто ж знал, что это не просто бандиты, а убийцы матёрые? Да и чёрт с ними. Разобрался, и ладно, — вздохнув, отмахнулся парень. — Тут другое.
— А что не так, сынок? — насторожилась женщина.
— Да вот никак в толк не возьму, как дальше жить. Народ ведь теперь станет за каждым шагом следить да обсуждать. А оно мне надо? И так многие косились, а теперь вообще проходу не станет, — подбирая слова, пожаловался Мишка.
— Не бери в голову, сынок, — чуть подумав, отмахнулась Глафира. — Поговорят да забудут. Сам знаешь, у нас всегда так.
— Как так? — не понял парень, погружённый в собственные мысли.
— Любую новость обсуждают, пока что-то новое не случится. А если вправду, то посидел бы ты пока дома. Так оно и мне спокойнее, и тебе лучше будет, — подсказала Глафира, поглядывая на него с каким-то затаённым интересом.
— Мама Глаша, ты чего опять задумала? — внимательно посмотрев на неё, осторожно поинтересовался Мишка.
За прошедшее время он успел уже как следует изучить тётку, чтобы научиться понимать её маленькие хитрости. Вот и сейчас она опять что-то придумала. Сообразив, что попалась, Глафира смущённо улыбнулась и, вздохнув, потупилась.
— Мама Глаша, рассказывай, — нажав голосом, потребовал Мишка, моментально насторожившись.
— Да тут дело такое, сынок, сговорить тебя хотят, — смущённо пробормотала женщина.
— Не понял. Куда сговорить? Зачем? — растерялся Мишка.
— Так женить, значит, чтобы, — развела Глафира руками.
— Да ты сдурела, мать?! — взвыл Мишка не своим голосом. — Куда мне жениться? Ни кола ни двора! Импотент без прописки…
— Чего?
— Забудь! — отмахнулся Мишка и, вскочив, принялся расхаживать по избе. — Ты ничего умнее не придумала, как женить меня? Нашла время.
— Так пора бы уже, Мишенька, — пролепетала Глафира, явно испуганная его реакцией.
— Куда пора?! Мама Глаша, да мне даже семнадцати нет. Ну какой из меня муж?
— Так ведь тут не в годах дело-то, сынок. Ты не годами, ты умом для своей семьи созрел, — выдала женщина, и Мишка, не удержавшись, от всей души грохнул кулаком в стену так, что с потолка извёстка посыпалась.
— Каким умом, мама Глаша?! Да я домой возвращаюсь только потому, что в тайге летом делать нечего. Скучно мне в посёлке. А ты мне хомут на шею навесить хочешь, — проворчал Мишка, беря себя в руки и успокаиваясь. — Нет. Не нужно мне пока этого. Рано.
— Ох, Мишенька, — скукожившись, вздохнула Глафира. — Я уж и не знаю, как мне дальше быть.
— Ты о чём, мама Глаша? — не понял парень.
— Так ведь уйдёшь. В тайгу уйдёшь. Сам сказал, скучно тебе тут. Уйдёшь ты, а мне что делать тогда? Как быть? А так бы семью завёл, детишек народил, я бы внуков нянчила, — всхлипнула женщина.
— Господи, кто про что, а вшивый про баню, — схватился Миша за голову, не зная, плакать или смеяться. — Мама Глаша, ну куда я от тебя денусь? Я ж сюда только ради тебя и возвращаюсь. Уймись. Не до женитьбы сейчас.
— Ты опять про войну ту клятую? — с укоризной вздохнула женщина.
— А сама как думаешь? — посуровел парень. — Или забыла уже, за кем мне охотиться пришлось. А ведь это не просто бандиты.
— А кто ж?
— Наёмники. Понимаешь, мама Глаша, этих людей сюда специально отправили.
— Зачем?
— А затем, чтобы людей разозлить. Испугать. В общем, сделать так, чтобы народ или ушёл отсюда, или против власти взбунтовался. Как бы ни вышло, им всё на руку. А под эту марку можно свои шкурные интересы соблюсти.
— Это откуда ж у тебя такие мысли?
— Думать умею, — вяло огрызнулся парень. — Мама Глаша, ну что за странный вопрос? Знаешь же, я ничего просто так говорить не стану.
— Прости, сынок, — смутилась женщина. — Забылась я.
— Бог простит, — отмахнулся парень. — Ты лучше скажи, что у нас по хозяйству не сделано?
— Так всё уж налажено, — подумав, улыбнулась Глафира. — И огород вскопали, и дров заказано, и уголь. Сарай ты ещё в прошлом годе поправил.
— Может, лошадь купить? — задумчиво уточнил Мишка.
— А куда она нам? — вполне резонно спросила тётка. — На огороде с ней не развернёшься, земли под пашню у нас нет. Да и ты с ней возиться не станешь. А кормить просто так — лучше уж корову ещё одну.
— Ну, давай корову, — пожал Мишка плечами.
— А сена? — тут же щёлкнула Глафира его по носу.
— Так накошу.
— Угу. В тайге, ружьём, — рассмеялась женщина. — Сиди уж, косильщик. Не крестьянин ты, сынок. Лесовик. Добытчик, но не ратай.
— Это верно, — смутился парень.
Их разговор прервал стук в дверь, и на пороге возник урядник в сопровождении того самого майора, с которым у парня вышел конфликт. Едва увидев этого индюка, Мишка подобрался, словно перед прыжком, и, резко поднявшись, прошипел:
— Чем могу служить, господа?
— Не хами, — зарычал в ответ
