в очаге и начинает пожирать изнутри. Разум отключается, отдавая пульт управления эмоционально-нестабильной истерии. Пульс зашкаливает, а способность соображать сходит на нет, превращая человека в безвольное и крайне опасное для самого себя зомби.
Крайне премерзкое состояние, если подумать.
Толик изо всех сил старался не поддаваться гнетущему настроению. Володя сказал, что его брат теперь полноценный защитник парка. А это — очень большая ответственность!
Тучи разошлись, открыв прекрасное ночное небо, и снег наконец-то перестал засыпать головы шокированных горожан.
Вокруг высоких металлических заборов кучковались моколи спецслужб. По заснеженным тротуарам бродили толпы полицейских и гвардейцев. А испуганный народ медленно брёл в сторону входа в метро.
Очень хорошо, что Володя успел поставить заграждения. В противном случае, новую подземную площадку Берендеевского парка очень быстро бы нашли. А там с лёгкостью добрались бы и до «Буратино». Ох, что потом бы началось… Даже связи отца не избавили бы Володю от ответственности.
Но сейчас все мысли были только об одном — когда начнётся битва, и смогут ли они её пережить…
— Боишься? — поинтересовался Анубис, глядя на отряд бойцов в силовой броне.
— Нет. — солгал Толик, поглаживая винтовку: — Странно бояться того, чего никогда не видел, правда?
— Ага… — в голосе Стража Весов слышались нотки сомнения: — Только вот, люди, как правило — иного мнения. Боятся того, чего не знают. И не только люди.
— О чём это ты?
— Хех… Слышал про Великий Суд Осириса?
— Вроде, припоминаю. А, что?
— Я был там судьей.
— Ого! Так ты ещё и в юриспруденции преуспел? — нервно хохотнул старший сын Дома Демидовых.
— И не говори. — улыбнулся Ан: — Во времена Древнего Египта я владел особыми весами. По легенде, на одну чашу помещалось сердце усопшего, а на вторую — пёрышко. Если сердце хоть немного перевесит перышко — усопший отправлялся на исправительные работы. А если нет — то в некий аналог рая. Только вот… безгрешных людей не существует. Я взвешивал не сердце, а количество духовной энергии. И не у людей, а у ЭПТ, чтобы сосчитать, сколько именно осталось до завершения жизненного цикла.
— Ого! А зачем?
— Чтобы духи могли подготовиться к уходу. Завершить все свои дела.
— Милосердно…
— И не говори. Но как только духи слышали, что им оставалось меньше ста лет — ох, какая истерика начиналась! Они так боялись смерти, поскольку даже представить не могли, что именно их ждёт после последнего деления… Бились кулаками об стены. Кричали. Ругали меня последними словами… Ни в коем случае не виню их. Уверен, что будь у меня аналогичная ситуация на тот момент — вёл бы себя абсолютно так же.
— Хм… И, что же ты этим хотел сказать?
— Страх неизвестного — нормальное чувство для всех разумных существ. Так что, можешь смело говорить правду. Клянусь — я не буду осуждать.
— Спасибо, но, когда я начинаю рассказывать о своих переживаниях — становится только хуже. — честно признался Толик: — Лучше сделаем вид, что всё нормально. Не хочу обделаться в своё первое боевое дежурство.
— Если захочешь пойти в подземелья — только скажи. — улыбнулся Анубис.
— Нет, ты сейчас серьёзно⁈ — возмутился парень: — Столько пытаться доказать Володе, что я тоже могу держать в руках автомат, чтобы в крайней ситуации — просто свалить в замок? Нет уж! Я буду стоять до победного, чего бы мне это не стоило.
— Смотри сам. Моё дело предложить. — ответил Страж Весов и повернулся в сторону улицы.
— Спасибо… Моё дело — отказаться. — краем глаза Толик увидел Соньку, которая в образе «Мисс Плейбой 1964», как раз направлялась в сторону их поста. Парень тут же выпрямился по струнке, демонстрируя свою полную боевую готовность.
— Привет! — обворожительно улыбнувшись, поздоровалась Стеклоглазка: — Как настроение?
— Готовы к обороне. — нахмурившись, ответил парень, понимая, что ещё немного и начнёт потеть. С чего вдруг Сонька такая милая и улыбчивая? Нет, она и раньше улыбалась… Даже мило общалась, когда речь заходила про книги. Но сейчас… это больше напоминало флиртовую атаку. Или всё это рисовало больное воображение Толика? Не понятно… Но сердечко забилось быстрее.
— Пойду проверю датчики движения для жуков. — Анубис спрыгнул с крыши будки КПП, и быстро скрылся между деревьями.
— Рада слышать. — Сонька тут же поднялась к Толику и оказалась очень близко: — Знаешь… Мне крайне неловко об этом просить в такой момент… Но, я могу с тобой поговорить, чуть позже? — бандитка провела рукой по защитной пластине, от чего у парня внутри разорвался целый снаряд из гормонов.
— Почему не сейчас? — во рту пересохло, и Толик едва мог сохранять самообладание.
— Потому что сейчас у меня много подготовительной работы. — улыбнулась Стеклоглазка и положила ладонь на плечо парня: — Это очень важно… Поэтому, я хотела бы, чтобы ты воспринял мои слова всерьёз. Всё же… такая битва на носу. Я не прощу себя, если не признаюсь тебе во всём.
— Я… Обязательно… — вымолвил млеющий вьюноша. Глубокие ярко-голубые глаза Соньки были сейчас так близко… Из них выходило тусклое, но очень приятное свечение. Казалось, что ещё немного и эти обворожительные радужки подчинят Толика себе. Хотя, какое там? Уже во всю подчинили… Старший сын Дома Демидовых готов был пойти за этими глазами, хоть на край света!
— Значит, я дам тебе сигнал и… — Сонька приблизилась на непозволительное расстояние к лицу бедного парня, от чего тот почувствовал её фруктово-весенний аромат: — … мы встретимся возле второго входа в подвалы. И там… я всё тебе скажу.
— Встретимся… Да… — не своим голосом ответил Толик, пытаясь унять раззадоренное сердце.
— Вот и славно. — мило улыбнулась Стеклоглазка, и погладив парня по плечу, поспешила покинуть крышу.
Толик стоял красный, словно помидор. Все мысли спутались… Он буквально забыл, как дышать.
— О-о-о… Посыпался парень. — усмехнулся Анубис, вернувшись обратно на пост: — Что? Дела любовные не дают покоя?
— Да, какое там? — с грустью отмахнулся Толик, почти мигом придя в себя: — Кто она, и кто я?
— Она — преступник. А ты — наследник великого Дома.
— Нет, ты меня не понимаешь… — парень задумчиво посмотрел на группу бойцов в «Омском городовом»: — Она… такая невероятная. Такая… высокая в моральном плане! К тому же — ты
