огненную сферу, которую запустил в меня Витёк, я смог остановить.
Но что дальше?
А вот здесь начались лёгкие проблемы, потому что мои пальцы нагрелись до предела терпимости… ещё немного и…
— Андрей! — донёсся громкий плач той же розововолосой молодой девушки. Но этот плач, как эхо, начал отдаляться, а моё тело снова в замедленном виде па́дало на двух пончар, лежавших друг возле друга после моего хорошего удара обеими ногами.
Очнулся я уже в госпитале.
Даже не так… не очнулся, а начал приходить в себя, потому что услышал, как знакомый мне женский голос разговаривал с каким-то мужчиной.
— И это, курилка там. Я как раз туда иду. Можете составить мне компанию, если хотите, — проговорил какой-то мужчина.
Я в этот момент только-только приоткрыл глаза, поэтому и понял, что меня доставили в больницу.
— Думаю, она сама найдёт курилку, если захочет, — выдал я мужику, хоть и не видел ни его, ни женщину, с которой он заигрывал. Мне вообще тяжело давались повороты головой. И не потому, что что-то было сломано. Нет. Скорее, часть головы, шея и верхняя часть спины были с серьёзными ожогами.
Я попробовал сжать пальцы, но и они пекли. Руки затряслись. Ощущение, будто сейчас костяшки полопаются и кровь брызнет на белое одеяло.
Мужчина, судя по звукам захлопнувшейся двери, свалил.
Запах сигарет ушёл.
Окно со скрипом закрылось.
Надо мной нависла миловидная девушка с розовыми волосами. Сосудики на глазах полопались от непрекращающегося плача.
Её холодные руки погладили моё правое плечо. К счастью, оно не пекло и было по-прежнему гладкое и чистое… по крайней мере, я так ощущал.
— Андрюш, ну зачем ты так? — дрожащим голоском спросила красотка.
Если честно, то я не совсем понимал несколько вещей:
Неужели это моя мама, которой я бы дал не больше тридцати двух, может, — трёх лет?
Что с моим телом?
Почему красотка так плачет?
Почему я не могу пошевелиться? Только не говори, что это всё Витька, после того как я упал на двух пончар и отключился.
При этом в носу такой боли уже не было. То есть она была, но не такая. Я уже не чувствовал опухших бугорков перед носом, которые мне чудились после хорошего удара Витьки с ноги по моей роже. Нет, мне даже приятно стало дышать. А если свести глаза, то нос и вовсе стал более выразительным.
— Мам, а где Андрей? — послышался голос Димы. Похоже, мальчишка тоже пострадал и не мог пошевелиться, раз задавал подобные вопросы.
Неужели эта тварь с красным ирокезом подожгла меня и моего брата?!
Да нет, бред. Не может же Витька так сделать.
Или может?!
Но одно я знал точно: розововолосая красотка, которой чуть-чуть больше тридцати — это Анна, моя мама в этом мире.
Уж не знаю, кто тот парень, который так рано обрюхатил Анну, но точно могу сказать, что вряд ли он сейчас живёт в нашей квартире.
С другой стороны, у меня есть брат, который младше меня на лет восемь-девять. Значит, мужик не бросил Анну.
Или это мой единоутробный брат?.. от другого отца?
— Андрей здесь, Димуль, — улыбнулась Анна, то есть мама, смотря в сторону моего младшего брата, но при этом всё так же нависая надо мной.
— Что случилось, Ан… м-мам? — исправился я.
— Этот урод так взбесился, что успел поджечь тебя, — вновь заплакала розововолосая красотка. Хлюпая носом, мама продолжила: — Хорошо, что Михалыч пришёл на обед со смены, поэтому вовремя вмешался.
Понимая, что Михалыч — это какой-то пенсионер с магией, способной противостоять огню, я спросил:
— И что он сделал?
— Мак… максимально сэкономил на восстановлении тканей. — И девушка, отвернувшись, прикрыла локтем лицо, чтобы продолжить то, что у неё получалось сейчас лучше всего.
Пока мама ревела, в палату вошёл ещё кто-то. Я всё так же не мог ворочать головой, поэтому только слушал… и нюхал. Это была молодая девушка, как минимум её парфюмом пользовались школьницы магической Москвы. И это я знал наверняка, потому что и сам с Небес неоднократно удивлялся этому популярному вкусу.
— Анна Сергеевна, с кого начнём? — обратилась девушка к розововолосой красотке.
— Сандаловое дерево, пачули, мускус, ваниль, дубовый мох… — начал я. — Это Шанель номер пять?
— Д-да, — изменился голос у девушки. — Андрей, как ты узнал?!
Стоп. Она меня знает?!
— С Димы начинай, Викусь, — отошла от плача моя мама, ответив на вопрос девушки, к которой уже у меня́ куча вопросов… собственно, как и к маме.
Стоп-стоп. Что вообще происходит?
Я не понял.
Это такой прикол?
Почему я и мой брат с ожогами, а какой-то мужик подкатывает к моей маме прямо в палате, где лежат её дети почти без сознания?
И почему мама знает Вику, то есть почему Вика, которую знает моя мама, будет лечить сейчас Диму, а потом меня.
Что ещё за Вика?
— Анна Сергеевна, я понимаю, что сейчас не время, но я не могла остановить Витю вовремя. Извините. Он никогда таким не был.
Стоп, что?!
Я только попал в ваш мир, а уже столько событий в одной точке… серьёзно?!
— Стоять! — крикнул я, отчего на лбу что-то лопнуло. Почувствовал, как кровь течёт к левому глазу. Дунув нижней губой вверх, продолжил: — Значит, это ты всё-таки спасла меня и моего брата от смерти, а не Михалыч?!
— Д-да… то есть я не знаю, — волновалась девушка. Она переключилась на маму: — Извините, Анна Сергеевна, я позже зайду. — И девушка, по звукам её бахил, побежала к двери.
— Вика! Мне плохо! — снова крикнул я. — Подожди! Не уходи! У меня кровь на лбу! Ты же хотела помочь, — более спокойным голосом продолжил. — Ну так помогай. Начни с меня.
На самом деле я уловил слова мамы, мол, Михалыч сэкономил нам деньги на какой-то там операции по восстановлению тканей. И хоть сэкономил нам не Михалыч, а Вика, я всё же понимаю, что платить всё равно нужно. И для мамы это большие деньги, учитывая тот факт, что мелкий расплачивался за майонез и капусту монетами.
Так как я не могу шевелиться, а мой брат спрашивал, где я, то бишь тоже не мог пошевелить головой, то никакой операции ещё не было. А раз не было, то начать регенеративную операцию нужно не с Димы, а
