— Ковалев…, - удивился Виктор, — а чего это у вас усы?
— Это для солидности, — Ковалев отчаянно покраснел, а его товарищи захихикали. — Командир уже сделал замечание, я сбрею.
— Абрамов Василий, — четвертый имел правильно-красивое лицо голливудской кинозвезды и белозубую застенчивую улыбку. — Сталинградское авиационное училище. Налет шестьдесят три часа, на Яках двенадцать.
— Лоскутов Илья, — пятый был невысокий и щуплый, и этим немного напоминал Рябченко. — Налет семьдесят часов, на Яках восемь. Закончил Батайское авиационное училище. — Голос у него оказался на удивление низким, басовитым, совсем не под стать такому тщедушному телу.
— Вот и познакомились. — Виктор вновь обвел взглядом замерший строй, — Скоро всех вас распределят по эскадрильям, прикрепят к ведущим. Будете заново сдавать зачеты, оттачивать технику пилотирования, взаимодействие. Но сперва, с вами буду заниматься я. Будем летать, будем изучать все то, что вам не рассказали в запасном полку и в училище. Сразу предупреждаю, что график занятий будет очень плотный. Легко не будет. Вопросы?
— Товарищ лейтенант, а когда мы в бой? — спросил Абрамов. — Сколько же можно учиться?
— Учиться нужно постоянно, как нам завещал товарищ Ленин! отрезал Саблин. — А в бой вам, надеюсь, не скоро. Чтобы вы там про себя не думали, но сейчас еще рано.
Ребята поскучнели. На их лицах легко читалось неверие.
— Ишь ты, — рассердился Виктор, — Аника-воины. Богатыри блин. Вы пока еще никто и звать вас никак. Налет в целых шестьдесят часов это конечно здорово, но для немцев вы мясо, отметки на руле направления, не более. Поэтому, чем вы больше впитаете знаний, чем лучше отработаете взаимодействие, тем больше у вас шансов выжить. Поэтому и придуманы все эти занятия. Ясно?
Он в очередной раз обвел глазами строй. Пять свежеиспеченных летчиков, в свою очередь, внимательно изучали его. Но как выбрать из этих пяти лучшего? Не имея возможности провести с ним учебный бой, не имея времени, чтобы погонять его по знанию теории, да и вообще узнать о человеке больше чем фамилия и налет. Нужно было что-то придумать. Тут Виктора осенило, он вспомнил свой второй в новой жизни вылет, когда на его "МиГ" заходил истребитель Шубина. Выставив перед собой руки, как если бы они лежали на органах управления самолетом, Саблин скороговоркой выпалил:
— Вы в горизонтальном полете. Скорость триста пятьдесят. Сзади водит носом мессер, до которого сто метров. Времени секунда. Ваши действия?
Строй молчал, новички непонимающе таращились на новоявленного и такого странного инструктора. Прошла секунда, пятая, десятая и лишь тогда Остряков понимающе захлопал глазами и, выдвинувшись, взялся за кисти рук Саблина.
— Прибрать газ, — сказал он и толкнул левую руку Виктора к его животу, — а потом ручку вбок и на себя. — И ногу еще можно дать.
— В штопор решил самолет загнать, да? — решил уточнить Саблин.
Остряков залился румянцем и утвердительно кивнул. Остальная молодежь загудела, предлагая свои варианты, но было уже поздно, Николай опередил всех. "Значит явно не дурак, — подумал Виктор, — умеет думать. Вот только налет мал. А с другой стороны, главное чтобы голова хорошо варила, а свое он еще налетает. Решено! Скажу Шубину, чтобы этого дал".
— Хорошо, — сказал Саблин, — принимается. А теперь, пожалуй, займемся самым важным на войне делом. В столовую шагом марш!
— Ну как, полетим? — Ларин подошел к саблинскому "Яку" и замер пораженный. — Вот это да-а!
Русалка, "раскапотированная" Палычем, предстала во всеоружии. Калибр оружия повергал в легкий ступор любого неподготовленого.
— Ты еще здесь? — Виктор натянул шлемофон. — Давай к машине, через четыре минуты вылетаем!
— Командир, — заявил Ларин, — не трогаясь с места и не отрывая взгляда от русалки, — если тебя побью, то эту девку себе заберу!
— Размечтался, — фыркнул Виктор, — к машине бегом марш! И вазелин не забудь, пригодится…
Пара истребителей кружила в небе, гоняясь друг за другом. Ревели тысячесильные моторы, срывались с крыльев потоки воздуха, перегрузки вдавливали летчиков в сиденья. Однако, с земли это воспринималось иначе. С земли казалось, что в небе кружатся две жужжащие мухи и только опытный взгляд профессионала мог различить все нюансы учебного боя.
— Хорошо б-бьются, черти, — генерал-майор отвел взгляд от неба и посмотрел на стоящего рядом Шубина, — к-кто в небе?
— Лейтенанты Саблин и Ларин.
— Са-Саблин, — комдив прищурился, — с-седой такой? Как же п-помню. Тот, что за один д-день жениться успел? У которого голая д-девка нарисована?
— Так точно, он, — сразу ответил Шубин, — а второй Ларин, подарочек ваш.
Генерал молча кивнул и уставился в небо.
— Такое хамло, — кипятился комполка, — ему в приказе прибыть в полк шестого, а он опоздал на день. Нашел в селе молодку, медовый месяц тута устроил.
— Летчик с-сильный, — не отрывая взгляда от неба добавил генерал. — Товарищ N за него п-просил…
— Он у меня из под ареста не вылезет тута! — продолжал кипятится Шубин. — Сто грамм не увидит, ему чай за праздник пойдет. Я его научу тута…
— П-правильно! Надо воспитать. П-поможем! — поддакнул генерал и тут же сменил тему. — П-про Баранова слышал? Командира семьдесят третьего?
— Сбили его позавчера, — Шубин пожал плечами, — подробностей нам тута не доводили.
— Летчику его, Соломатину, Г-г-героя дали. Отмечали всю ночь. А утром ему лететь, п-пешки на Сталино п-прикрывали. Вот его мессера и п-подрезали. Так что с-смотри мне.
Генерал вновь уставился в небо. Там, к тому времени, один из истребителей захватил преимущество по высоте и теперь яростно атаковал второго, вынуждая его спускаться все ниже и ниже.
— Ишь ты, — сказал комдив, — на вертикалях п-п-переиграл. М-м-молодец! Кто это?
— Саблин, — Шубин лишь мельком глянул в небо, — его двадцатьчетверка выше. Мой ученик, еще в сорок первом тута со мной ведомым летал.
Генерал одобрительно цокнул языком.
— Кстати, — Шубин решил воспользоваться моментом, — у меня из командного состава не хватает штурмана второй эскадрильи. Вот думаю, может Саблина поставить на эту должность? Летчик он хороший, — комполка показал вверх, — в полку его уважают…
— С-саблин х-х-хулиган, — Генерал поморщился, — это он з-зимой твоего П-пруткова убить х-хотел?
— Прутков не мой, Прутков вообще мудак, — не очень дипломатично ответил Шубин. — На той неделе приносил тута на себя наградную. На подпись. В полку тута, у заслуженных летчиков наград меньше чем у начштаба. Как так? А с Саблиным у него личные мотивы. Живут тута как кошка с собакой.
