он, видно, навсегда и остался.
Когда стало ясно, что наверх уже не вернуться, они стали как-то
приспосабливаться к новой жизни. Он до сих пор не понимал, как
Юрке постепенно удалось подчинить себе весь этот разномастный
сброд, который собрался на станции. Внушить им, что лишь он зна-
ет, что надо делать, чтобы уцелеть. Он подсознательно понял, в чем
больше всего в тот момент нуждались люди, чей привычный уклад
жизни вдруг рухнул. Люди, в одночасье потерявшие все. Страшно
было даже не отсутствие еды — ее в первое время хватало. Доволь-
но быстро отдельные смельчаки стали выбираться на поверхность
и обшаривать ближайшие магазины. Но люди отчаянно нуждались
в духовном лидере, который сумел бы объяснить им весь этот ужас.
Убедить, что он был вызван не их собственной беспечностью, а ка-
кими-то космическими причинами. Что, в сущности, он был неиз-
бежен, заранее предсказан — такие вещи всегда успокаивают. Люди
готовы свалить все на богов, на стихии, только не на самих себя.
И Юрка со своими бредовыми теориями пришелся тогда как нель-
зя кстати. Подвел, так сказать, теоретическую базу. Лишь потом
Михаил стал понимать — перемудрил что-то Юрка насчет индейцев.
Он и сам-то был не великий знаток древних религий, но смутно
припомнил, что вроде бы человеческие жертвоприношения практи-
ковало одно племя, а конец света предсказало другое, мирное.
Но к тому времени было уже поздно. Они все были повязаны
этими жертвами, скованы одной цепью.
Да, это были уже совсем другие игры. Бывший завлаб и мел-
кий интриган нашел себе здесь обширное поле для деятельности.
Славика, его старшего, который привел их сюда, давно уже нет—
какая-то тварь сожрала в туннеле. А Игорек, который попал в мет-
ро годовалым, вырос в сильного, широкоплечего, угрюмого парня.
Вон он стоит чуть позади отца и ищет глазами в толпе Нюту.
Нюта и Крыся стояли чуть поодаль. Крыся тихо всхлипывала,
у Нюты глаза были сухими.
— Этого я ему не прощу. Она мне как вторая мать была.
— Да что ты можешь сделать?
— Сейчас — ничего. Уходить надо отсюда. Потом поговорим, —
она приложила палец к губам.
Они в молчании дослушали речь Верховного — он сообщил,
что за особые заслуги перед станцией Зоя Колыванова будет по-
хоронена в стене одного из туннелей. Потом тело понесли в тун-
нель на носилках самые достойные граждане станции. Разумеет-
ся, под надежной охраной. Тело было покрыто цветами. Говори-
ли, что из двух посланных за ними на поверхность обратно вер-
нулся только один. Зато впечатление все это производило неиз-
гладимое. Тело поместили в приготовленную заранее нишу, засы-
пали обломками цемента, положили сверху еще цветов.
Охранники дали прощальный залп в темноту. Послышался топот
чьих-то лап — выстрелы вспугнули крыс и каких-то животных
покрупнее. Из темноты донесся тоскливый вой, но тут же затих.
Все было кончено, люди потихоньку побрели обратно. Верхов-
ный тут же ушел к себе и велел его не беспокоить.
Нюта и Крыся сидели в палатке. Нюта зябко обхватила коле-
ни руками.
— Ты слышала, что он сказал: «от сердечного приступа».
— Ты в это веришь?
— Нет, конечно. Но если даже так — это он ее довел.
— Не говори так. Ведь она сама не обвиняла его, значит, и мы
не должны.
— Кого же тогда винить в ее смерти? В том, что мы умрем?
— Баба Зоя очень странные вещи иногда обо всем этом говори-
ла. Как будто Верховный не так уж виноват. Она считала — все
дело в этой станции. Что и ей, и нам — всем не повезло оказаться
именно здесь. Станция-то долгое время пустая стояла, заброшен-
ная. Она говорила, что места, где человек не появляется подолгу,
обживает что-то другое. Еще до нас здесь поселилось зло.
— Неужели ты веришь в такие глупости? — сердито спросила
Нюта. — Не ожидала от тебя. Знаешь, я себя теперь чувствую сов-
сем свободной. Меня тут ничто не держит. Прежде я надеялась,
что меня мать будет искать. Но, видно, ей что-то помешало. По-
том меня только мысль о бабе Зое останавливала. Теперь, когда ее
не стало, у меня развязаны руки. Уходить отсюда надо, Крыся.
— Куда?
— К Щукинской мы не уйдем, у тех туннелей кордоны силь-
ные стоят. С тех пор, как на Полежаевской резня приключилась.
Да и незачем туда идти — там никто не живет, только всякое зве-
рье. Выход один — к Тушинской пробираться.
— Но там ведь тоже кордоны.
— Ха! Там совсем другое дело. Оттуда напастей особых не
ждут, ставят стариков да подростков. Сегодня, я узнавала, там бу-
дут дежурить Михалыч и Колька — та еще парочка. Колька при-
ладился с открытыми глазами спать, а Михалыч всем рассказы-
вает, что к нему по ночам мертвые девушки снаружи приходят.
Не понимаю, как его еще в дозоры ставят. К тому же сегодня день
такой — Верховный распорядился всем по кружке браги выдать к
ужину. Помянуть Зою. Дозорным не дадут, конечно, но они най-
дут, где достать.
— Ну, допустим, мимо дозорных мы пройдем. А потом нас кто-
нибудь сожрет в туннеле.
— Сожрет или нет — это еще неизвестно. Зато если будем си-
деть на месте и покорно ждать, нас через несколько дней отведут
наружу, где мы уж точно...
Крыся подумала, кивнула. И сразу стала деловитой и озабо-
ченной.
— Ладно, тогда давай собираться. Надо взять с собой еды. Ору-
жие вряд ли мы сумеем раздобыть, это плохо. Но нож у меня есть.
Он, правда, скорее для хозяйственных нужд, но острый.
— У меня тоже, — сказала Нюта. — Я у Игоря стащила, когда
он как-то к нам заглядывал. Он пьяный был, думает, наверное,
что потерял где-то.
* * *
К вечеру, как и предсказывала Нюта, трезвых на станции поч-
ти не осталось. Кому-то с непривычки и кружки браги хватило,
кто-то нашел, где добавить. Некоторые дремали, несколько чело-
век у костра нестройно и невпопад пели про черного ворона. Вер-
ховный не показывался.
Еще через пару часов люди окончательно угомонились. Слы-
шалось лишь натужное дыхание спящих, кто-то храпел, кто-то
стонал во сне.
— Пора, — сказала Нюта. Она была в белом платье, но поверх
него накинула потрепанную Зоину хламиду защитного цвета, ко-
торую взяла в память. Крыся предпочла видавшие виды камуф-
