— Покинуть корабль! — потом зажал пальцами нос и прыгнул в воду, ногами вперед.
Вода показалась мне ледяной. Я захлебнулся, отчаянно молотя руками и ногами, выгреб на поверхность, и поплыл к скалам. Вокруг меня в воду падали люди.
В очередной раз, отталкиваясь ногами, я понял, что кого-то ударил.
Было очень страшно. Я чувствовал, как ужас и холод охватывают меня. Я молотил по воде, выбиваясь из последних сил, и захлебывался. Казалось, что скалы, к которым я так стремился, не приблизились не на метр. Но я продолжал упрямо плыть вперед. Если бы не жилет я бы уже давно утонул. Мокрая одежда и сапоги тянули на дно.
Правую ногу свело. Я понял, что через несколько минут умру и представил себя дрейфующим по морю, холодным и посиневшим. Кажется, я закричал, но в этот момент чьи-то сильные руки схватили меня за воротник бушлата и резко выдернули из воды. Я, почти ослепший от брызг, стал размахивать руками и уцепился за борт. Мне помогли вскарабкаться наверх. Я сидел на дне лодки, отплевывался и все никак не мог отдышаться.
Вокруг сидели мокрые и перепуганные моринеры. Командовал сержант-бомбардир, с которым я разговаривал на корабле.
Он был без фуражки, на лице ссадина. Склонившись ко мне, он подмигнул.
— Как Вы, господин лейтенант?
— Жив — с трудом выдавил я.
— Вот и хорошо. Спасибо Вам за совет. Успели лодку захватить. Мы к тем скалам идем — и он ткнул рукой куда-то в сторону: — Если не будет других приказаний.
— Не будет. — Я вымученно посмотрел на него и сел на скамью. Меня трясло. Зубы выбивали частую дробь.
— Выбрались, хвала океану, набились в лодку, как сардины в банку. А кораблю, похоже, конец.
Я смотрел на «Грозный». Корабль тонул. Над ним поднимался черный жирный дым. Капитанский мостик был разворочен. На палубе метались моринеры, которые так и не решились прыгнуть в воду. На корме пытались спустить лодку.
Возле корабля крутилась шлюпка, подбирая плавающих людей.
Еще две лодки уходили в море.
— А, где «Стремительный» и второй десантный корабль? — спросил я.
Мне никто не ответил.
Потом мы узнали, что «Адмирал Гот» тоже был торпедирован, но не затонул, уничтожил одну субмарину из носовой пушки и получил приказ отступить. Получив информацию о торпедной атаке, адмирал Она запаниковал и распорядился прекратить операцию и вернуться на базу. «Стремительный» разделался со второй субмариной, подобрал несколько шлюпок с «Грозного», поставил дымовую завесу и тоже ушел. «Грозный», команду и десант предоставили собственной судьбе.
Гребцы в нашей лодке оказались хорошие, и мы довольно быстро добрались до места. Скала, которая на морских картах называлась просто N0413, представляла из себя торчащий из воды гранитный зуб, обращенный к острову отвесной стеной, а к океану пологим откосом, с широкой и плоской, как стол, площадкой у самой воды. На скале гнездились бакланы и чайки, росла трава и несколько чахлых кустов.
Наша лодка причалила с подветренной стороны. Толкаясь и цепляясь за скамьи, моринеры полезли на берег. Многие, оказавшись на твердой земле, в изнеможении валились на траву. Я выбрался из лодки одним из последних, ноги дрожали, и я сел, чтобы никто этого не заметил. Хотелось лечь и не думать не о чем. Было очень холодно, и я понял, что нужно что-то делать, чтобы не получить воспаление легких. С невероятным трудом я стянул сапоги и вылил воду, никогда бы не подумал, что можно набрать столько воды в обычный сапог, потом негнущимися пальцами развязал завязки жилета, стянул его через голову, снял бушлат, френч и рубашку, отжал их, как мог, и опять надел на себя. Даже жилет натянул, он хорошо спасал от ветра.
Некоторые моряки, глядя на меня, тоже стали отжимать одежду, но большинство забилось под скалу, где меньше дуло. Они уселись прямо на землю, тесно прижавшись друг к другу для тепла.
— Всем отдыхать, — сказал я: — Сержант! Остаетесь за старшего. Я осмотрюсь.
— Слушаюсь, — сержант хотел козырнуть, но вспомнил, что потерял фуражку, рука так и застыла на пол пути.
С нашей стороны скала имела множество неровностей и при определенной сноровке, можно было забраться на самую вершину, что я и сделал.
Наверху оказалась не широкая площадка, на которой смогли бы уместиться не больше четырех-пяти человек. В лужах скопилась вода. Я попробовал — пресная. Ветер начинал стихать, выглянуло солнце. Я лег на живот и стал смотреть в сторону вражеского берега. Желтый пляж, лес, построек не видно. Подзорной трубы у меня не было, а невооруженным глазом ничего нельзя было разглядеть. У меня оставались только револьвер и фляга. У кобуры и чехла для фляги были слишком сложные крепления, поэтому я их не бросил.
Патроны отсырели, но в кобуре, в прорезиненном мешочке, хранился небольшой запас. Я достал 5 патронов, все, что было, и перезарядил револьвер. Правда, смысла в нем не было никакого, я мог разве что, застрелиться.
Сзади послышались шаги. Я оглянулся. Ко мне поднимался сержант. Он с трудом преодолел последние метры, и лег рядом.
— Как обстановка, господин лейтенант?
— Плохо.
Вражеская батарея прекратила огонь. «Грозный», сильно накренившись, дрейфовал в сторону вражеского острова. На палубе суетились люди.
— Нет, лейтенант, это у них плохо, а у нас хорошо. Мы уже отвоевались. Можем отсидеться.
Я повернулся к сержанту. Он улыбался.
— Рано радуетесь, — ответил я: — мы в двух шагах от вражеского берега. Думаю, что очень скоро за нами пришлют десант.
— Вы думаете? — улыбка сержанта поблекла. Он все еще радовался своему спасению и надеялся, что на сегодня, война для него закончилась.
— Я думаю, что варды нас в покое не оставят. Они попробуют захватить или потопить Грозный, а потом доберутся до нас.
Сержант помрачнел и отвернулся.
Прямо над нами носились чайки и громко кричали, стараясь отогнать людей от гнезд, в которых удобно лежали пятнистые, словно раскрашенные, яйца. Светило солнце и вражеский берег казался тихим и безмятежным.
Сержант потер ладонью лицо и тихо сказал, глядя куда-то в сторону:
— Может, в плен сдадимся?
— Не думаю, что мы им очень нужны. И потом. Знаете, что варды делают с пленными?
Сержант кивнул и помрачнел еще больше. Слухи ходили разные, но на базе, перед отправкой, рассказывали историю о том, как на захваченном острове нашли десятки наших пленных умерших от голода и пыток.
— И что нам делать? Может попробуем добраться до своих?
Я оглянулся назад. Море сверкало на солнце. Дымовую завесу снесло и видно было, как наши корабли уходят на запад.
— Они уходят. Нам их уже не догнать.
