— Есть у меня одна дурацкая идея… — начал было я, но тут рвануло снизу — и вновь свист и короткие шлепки: осколки находили себе цели моментально, и было радостно, что это не наши тела.
— Гавары быстрэе! — Алима нервничал.
— Покурить не осталось? — спросил я озабоченно.
— Слушай! Ты харощий человэк. — Алима вскинул руками, а сзади раздался глухой удар в стену. — Хочищ, я тебя придушу?!
Нас качнуло, и из кладки вывалилось несколько кирпичей.
— Давай с тыла выползать. — Я достал сигарету и прикурил…
— Гдэ?
— Через плесень! — крикнул я громко, потому что ухнуло сверху… — Или, может, со второго этажа попробовать… Где там окна? Я ж не видел…
— И я! — Алима встал на четвереньки. — Пощли сматрэть, а то они прыдут…
Мы поползли вверх, на второй этаж.
Высунув нос в коридор, мы сразу получили трассирующую очередь.
— Справа! — крикнул Азиз.
Я решил, что надо так же, как они: достал из разгрузки гранату и, выдернув чеку, послал ее дуплетом о противоположную стену — туда, откуда стрелял автомат.
— Бежим! — крикнул я, выкатываясь в коридор влево.
— Ты псых! — крикнул Алима, кинувшись за мной.
— Граната! — раздался крик сзади.
Рвануло со всей дури, но нам уже было все равно. Заметались в замкнутом пространстве суетливые осколки — благо коридор был узкий и изобиловал препятствиями. Кто-то вскрикнул…
Мы с Алимой катились по коридору, как яблоки по крыше, а над нами свистели трассеры. Азиз сорвал зубами чеку и кинул гранату, не глядя назад.
— Сам ты псих! — крикнул я.
Но сзади раздалось шипение и повалил дым: Алима бросил дымовую гранату.
Кое-как мы добрались до конца коридора, и… в торце было окно… Ну хоть в чем-то должно везти?!
— Пригаем и сразу направо! — Азиз юрко вскарабкался на подоконник и сиганул куда-то вниз. У меня безумно болело правое плечо, но я хотел одного — найти Ирину, и мне было уже плевать…
Сзади ударила новая автоматная очередь, и, словно по пустому ведру, раздался звук: по моему шлему чиркнула пуля. Я не раздумывая прыгнул…
Когда приземлился на землю и завыл от адской боли, я не увидел никого… Стрельба была такая, что казалось, будто рота паладинов берет корпус лабораторий штурмом, и я уже не понимал, кто в кого и где стреляет. Я озирался по сторонам, напряженно вглядываясь, но, как назло, ни Азиза, ни врагов не было видно. Бешено бежали секунды, но они были такими чугунными и утомительными.
Я подполз к углу здания, за которым начинался двор, и аккуратно выглянул за него… Тишина… Вдруг наступила тишина… Тяжелыми объятиями она упала с неба, как пресловутый кирпич на голову… Я почувствовал, что оглох… Раздавались короткие очереди где-то сверху, но на площадке, перед зданием «Изумруда», не было стрельбы. Сквозь пороховую завесу и едкий дым горящего плюща я видел только лежащие тела и мертвых верблюдов… У меня потемнело в глазах… Я выскочил из укрытия и короткими перебежками побежал в сторону просеки… Я вглядывался в лица трупов… Я увидел лежащего на спине Мирзу с остекленевшими глазами и раскрытым ртом. Его черная бородка, подпертая снизу уже ненужной кислородной маской, топорщилась в подслеповатое звездное небо, которое начинало светлеть под лучами восходящего солнца, а на шее чернело рваное выходное отверстие выстрела, из которого продолжала сочиться пульсирующая кровь… Я огляделся вокруг. Стрельба смолкла окончательно. Ни души… Мне стало страшно… Я дрожащими пальцами свинтил с дула глушитель, передернул затвор автомата и выстрелил в воздух одиночным, чтобы услышать хоть что-нибудь, кроме своего дыхания и звона в ушах…
— Ира!!! — заорал я, абсолютно наплевав на все. — Ира! Ты где?! Эй! Где ты?!
Клубится дым… шевелится дым в такт маленьким лепесткам пламени… красивыми акварельными разводами заворачивающийся предутренним ветром в некое подобие протуберанцев… в небе парит одинокая гарпия… шумит в верхушках кактусов ветер — и тишина… Мертвая тишина… мертвая…
Меня трясло… Я тяжело дышал… Мир потерял что-то… Он потерял мои глаза, которые раньше его видели и как-то пытались понять… Я чувствовал, что к глухоте добавилась слепота… На ореховом бюро стоял блестящий телескоп, паяльник и открытая бутылка пива меж спичечных коробков… Даже время остановилось… как в антикварной лавке, как в композиции старинной группы «Pink Floyd», в ушах внезапно начался звон тысячи старинных часов… Это время подшучивает надо мной… Я застыл… Стал такой же восковой фигурой… Я хотел остаться здесь… ослепнуть совсем… Тик-так… тикают часы… тик-так… тикает сердце… Тик-так… вторит ему тяжелое дыхание… Тик-так… стучат копыта по засыпанным песком бетонным плитам двора… Копыта?! Звуки шагов???
Из мутного дымного тумана возникают две тени… две мертвенно-бледных тени… Они бредут устало, пошатываясь, держа в руках винтовки и проводя ладонями по грязным запотевшим лицам… Я вскидываю трофейный автомат и прицеливаюсь… Но лица… они смутно знакомы…
Йорген? Сибилла?! Они, устало пошатываясь, бредут ко мне… Йорген вяло машет рукой… а сзади призрак всадника сквозь колыхание ватной гари… Белый дромадер! На нем сидит девушка… Ирина! Ее глаза… Ее улыбка!
Я вскакиваю с колен, со всех ног бегу навстречу, и мне наплевать, что сзади вся группа! Все! Живые!
Ирина спрыгивает с седла и бежит мне навстречу! Я, громко матерясь и вытирая слезы, бегу к этой хрупкой фигурке, а она, раскинув руки, бросается в мои объятия! Ира! Милая!
— Дэн! С тобой все в порядке? Да?
С другой стороны бежит Азиз, размахивая руками и припадая на раненую ногу! Он смеется!
— Странний! — улыбается он своей ослепительной на темном лице улыбкой. — Ти где биль?!
Йорген хлопает меня по плечу! Сибилла стреляет в воздух длинной очередью и издает победный клич:
— Йиох-ху!!!
— Странный! Ну ты фокусник! Ну ты даешь! Так ловко! Как ты их грамотно отвлек! Ты просто… так все продумал! Стратегия, мать его разэдак! Мы их как крыс… Азиз! Вы молодцы!
— Я обкуренный бил сильно! Ето все он!
А я… а я… я купаюсь в нежно пахнущих волосах… и по моим щекам текут теплые капли…
Ребристый, ритмичный, колючий, тихий и высокий лес продолжался. Мы вышли сменой на дорогу, которая вела от главного корпуса лабораторий к северо-востоку. Эта дорога была старая, протоптанная и вела к той, что была завалена бандитами. До восхода солнца оставался час с небольшим, и я поторопил всех: мы должны были добраться до Сенькиного хутора как можно быстрее. Дорога должна была занять пару часов с гаком, и в плане радиационного фона я не сильно опасался. Но от извлечения пули из своего плеча я пока отказался — не хотел мешкать, да и загноиться рана не могла за такое короткое время. Ранение Азиза было навылет — рану обработали и посадили его на верблюда. У Дроновой было легкое сотрясение (она упала с верблюда) и синяк на верхней части шеи. Болели еще укусы, но заражения не было (как и у Паттерсона с Аюми). Еще был слегка ранен полковник: пуля вырвала ему кусок мяса на правом предплечье. Перевязку ему уже сделали. Когда Йорген и Сибилла вышли к «Изумруду» во время стрельбы — он незаметно соскользнул с верблюда, подобрал автомат (который, кстати, оставил себе) и вывел почти всех туристов в просеку, подальше от боя, в то время как бандиты были заняты мной и Азизом. Вот поэтому-то Йорген и Сибилла расхваливали мой «тонкий» стратегический план, который вышел почти спонтанно: я ведь и думать забыл о поддержке с тыла, а Охотники, пройдя по лесу, нашли часовых банды, которые следили за нашим продвижением. Самое для них сложное было — ликвидировать эти патрули. Но так как они были к этому готовы, а патрули, как выяснилось, — нет, они убили еще четверых (по двое каждый) и прогулочным шагом вышли в спины стрелявших в нас с Азизом бандитов. Так что большинство из бандитов погибло, даже и не узнав, от чьей руки. Йорген и Сибилла решили, что это я разработал такой тонкий и коварный план по ликвидации банды Мирзы.
