не сейчас.
Я покачал головой; молчание продолжалось.
— Этнические группировки, — перечислял я, — тёмные культы, преступность, журналисты-разоблачители — и всё это у тебя под носом, в городе, которым ты якобы правишь! Может быть, они и не захватывали твою власть напрямую, но откусывали от неё по маленькому кусочку, позволяя рыбам покрупнее строить свои планы. Тебе очень и очень крупно повезло, что я очнулся именно сейчас!
О том, что папаша проглядел под носом целый Обелиск, я говорить не стал, чтобы не вдаваться в объяснения. Впрочем, здесь и без этого хватало, о чём говорить.
— Кстати, обо мне, — я сощурился ещё сильнее. — Ты правда думал, что кто-то будет воспринимать всерьёз человека, который не может справиться с собственным сыном? Если ты не удержал меня, как ты собирался удержать вместе страну? Особенно после того, как план со свадьбой провалился бы, и всё погрузилось бы в хаос!
— Если бы ты не вмешался… — наконец-то выдавил из себя Михаил, — …ничего бы не провалилось…
— Ты правда так думаешь — жёстко оборвал я. — С таким-то количеством врагов? Да даже сами японцы и британцы. Как ты думаешь, почему именно тебя выбрали посредником их свадьбы? Уж не для того ли, чтобы сделать из тебя виноватого, если что-то пойдёт не так? А может, одна из сторон и собиралась использовать свадьбу как предлог для саботажа? Впрочем, не удивлюсь, если обе.
Я сцепил руки перед собой.
— При всём текущем положении… думаю, клану Распутиных оставалось существовать не больше месяца, и это при самом радужном раскладе. Так что я даже сделал вам услугу, форсировав события.
Глаза Михаила снова наливались яростью; кажется, он уже вполне переварил мои слова и собирался было что-то ответить.
— Не все проблемы можно решить, вызвав ораву спецназовцев, — отрезал я, не давая ему начать. — Для решения некоторых нужно время — и смелость.
— И это говоришь мне ты?! — всё-таки вспылил отец. — Погляди на себя! Чем ты занимался всё это время? Кого ты собрал вокруг себя? Тёмные? Цыганский табор? Серьёзно, а большего сброда не нашлось?!
Я спокойно подождал, пока он закончит вопить, и заметил:
— Сброд? Это не сброд. Теперь это основная ударная сила в составе клана Распутиных. Просто…
Я сделал секундную паузу, глядя на вытягивающиеся лица родни.
—…они пока об этом не знают, — закончил я. — Кстати, об этом. Веди меня к ним.
Лицо Михаила нехорошо напряглось, очертив скулы; глаза сверкнули. Я бы совершенно не удивился, пустись от сейчас в новые вопли… Но он вместо этого лишь развернулся и махнул рукой.
— Идём. Все идёмте.
Кажется, я хоть и не убедил своего земного отца до конца, но, по крайней мере, заставил его в чём-то усомниться. Уже прогресс.
Что до меня, то всё было предельно просто; цель, поставленная мной сразу по пробуждении, была достигнута. Прошло неполных двое суток, и вот у меня есть Сила.
А значит, конец пряток по подвалам, конец всей этой нелепой беготне и переодеваниям. Я не собирался делать вид, что меня сильно волнует местечковая иерархия и политические дрязги земных кланов, если я могу взять всё под себя — легко и быстро. Особенно учитывая то, как далеко зашла ситуация с Теонором и какую угрозу этот возбуждённый идиот из себя представляет.
…мы с Михаилом шагали быстро, практически вровень; Наина старалась держаться следом, а Дмитрий уж и вовсе семенил в хвосте. Что до остальных — слуг, охраны и прочих — то их либо вовсе не было в поле нашего зрения, либо они мелькали где-нибудь в конце коридора и спешили убраться вон с дороги. Грозовое предчувствие охватило весь особняк; никто не понимал, что именно происходит, но каждый не желал оказаться в эпицентре грядущей бури.
Спустившись по ступенькам, мы обогнули особняк; небо на востоке было уже совершенно светлым, а пение утренних пташек навевало благостное и мирное настроение. Увы, только оно одно и тащило на себе эту непосильную задачу.
В остальном же атмосфера вокруг стояла молчаливая и гнетущая, и показавшиеся за углом люди её лишь усилили. Взгляды моментально цепанули по нам — настороженные, раздражённые, усталые, злые, испуганные.
Цыгане, собранные Данко, вместе с тёмными во главе с Орловым и Аннабель, стояли в центре двора; люди Михаила рассредоточились вокруг них. Они никого не держали на мушке, не заставляли стоять в руками, заведёнными за голову, но ощущение от этой… скульптурной композиции всё равно было какое-то нехорошее.
— Это? — Михаил махнул рукой, тормозя у ближайшей машины. — Это твоя «ударная сила»?
Интересно. Может быть, он и выглядел сейчас злым до чёртиков, но… больше не кипел. Похоже, мне удалось сделать то, что удавалось немногим — заставить Михаила Распутина, тяжеловесного, упрямого и железобетонного в своих решениях, уверенного в собственной силе, задуматься.
Я пожал плечами.
— Сказал же — они ещё сами об этом не знают. Для того, чтобы стать силой, с которой считаются, очень важно знать, кто ты такой.
Сцепив руки перед собой, я повернулся к группе людей, стоящих в центре; глаза неотрывно глядели на меня. В некоторых прибавилась ещё и надежда, пускай и смешанная с осторожным недоверием.
А вот на прочих Распутиных взгляды кидались совсем другие. Я перехватил взгляд Аннабель, направленный на Наину с Дмитрием. Чистая ненависть.
Ладно.
— Поглядите туда, — заметил я. Голос я почти не повышал, но во дворе стояла такая тишина, что меня могли слышать все. — За мою спину. На людей, которые стоят там. Стоят и считают себя выше вас. Разве вы не устали от этого?
Медленно шагая, я обходил стоящих по кругу, и взгляды неизменно поворачивались следом за мной.
— От слабости, — продолжал я. — От того, что вас считают мусором. От собственного бесправия…
Мой взгляд встретился со взглядом Данко; тот потирал фингал под глазом.
— И что ты предлагаешь? — серьёзно спросил он, не отрывая от меня взгляда.
Вот. Кажется, он тут один из немногих, кто понимает, что мои слова — не просто красивая речь.
— Силу, — коротко ответил я. — И умение ей распорядиться.
Я снова поглядел на всех сразу.
— Вас считают мусором лишь до тех пор, пока вы позволяете. Более того: пока вы позволяете, вас делают мусором. Запрещают становиться сильнее, сдерживают ваш потенциал. Само собой. Они ведь боятся вас. Боятся, что если дадут вам усилиться, то уже не смогут сдерживать вас. Именно потому, что потенциально вы сильны.
Орлов одобрительно кивал в такт моей речи; многие другие из толпы тоже смотрели на меня собранно и серьёзно. Так смотрят на человека, за которым готовы пойти. Да,
