раба без его на то ведома? И любая его попытка поступить по-своему оборачивалась вот таким удушением?
— Ч-что? К-как в раба? Это же амулет от проклятия…
— Никакого проклятия на Венде не было и ваш дед это прекрасно знал, — отозвался Тонгил.
— Я не понимаю, — сказала Росана беспомощно. — Зачем ему?
Тонгил пожал плечами.
— Чужак, бывший наемник, человек потенциально опасный, а рядом с ним милая внученька, пусть и приемная. Что ж тут странного, милая тэра, что ваш дед решил таким вот образом вас обезопасить? Вопрос в том, знали ли вы?
— Нет! Я бы никогда… Если бы я знала, я бы не позволила! — Росана прижала руки к щекам, чувствуя, как их обжигает стыдом за подлость, совершенную близким человеком ради нее. Еще один обман в добавок ко всем остальным.
"Хватит! — взмолилась она мысленно, не зная уже, кого просит. — Хватит, пожалуйста, я не вынесу больше!"
— Верю, что не знали, — сказал Тонгил. — Видите ли, милая тэра, мне отчего-то очень хочется вам во всем верить… Хочется отвечать на все ваши вопросы. Рассказывать вам обо всем. Это ведь магия, верно? Какая-то особая магия? Кто вас ей обучил? Как она работает?
Росана представила, как она говорит, и как Тонгил начинает охоту за чернобородым шаманом по всей Степи, как гибнут невинные люди, просто попытавшиеся защитить своего соплеменника…
— Я не могу этого сказать, — выдавила она.
— И где взяли этот нож — тоже не можете?
Росана мотнула головой.
— Похвальная верность вашим сообщникам, милая тэра, — Тонгил вздохнул. — Скажите хотя бы, как долго еще продлится действие этой магии?
Росана посмотрела наверх, где солнце уже переползло полуденную точку.
— До заката, — сказала честно.
Тонгил тоже глянул наверх.
— Еще часа четыре, — сказал. — Знаете, сейчас мне больше всего хочется, чтобы с вами все было хорошо. Чтобы вы, милая прекрасная тэра, были здоровы, счастливы и свободны. Но как только действие вашей магии закончится, это изменится, и мое отношение изменится тоже. Я не люблю, когда на меня покушаются, а покушение на убийство императора, пусть даже некоронованного, это вдобавок еще и государственная измена. У вас есть четыре часа — уходите. Найдите мага, который откроет вам Врата, и бегите не только из столицы, но и из страны. Поменяйте имя, а еще лучше и внешность. Не связывайтесь ни с кем из родни и друзей — за ними всеми будут следить. Постарайтесь сделать все, чтобы исчезнуть бесследно.
Росана сглотнула.
— Моя семья — они не пострадают из-за меня? Вы ничего им не сделаете?
Тонгил покачал головой.
— Если они не участвовали в заговоре, то нет.
Росана кивнула.
— А Риен — где он сейчас?
— Из-за его лжи вы оказались в своем нынешнем положении, милая тэра. И все еще хотите его увидеть?
— Хочу.
Во взгляде Тонгила мелькнуло что-то, похожее на сочувствие.
— Здесь, в столице, на площади Перламутрового фонтана, стоит двухэтажный дом с каменными львами, охраняющими лестницу. На площади он такой один, не перепутаете. Хозяев сейчас дома нет, но там живут их взрослые дети — и Риен. Скажите, что от меня, и вас к нему проведут.
Росана благодарно кивнула, потом на мгновение прикрыла глаза, набираясь храбрости. Шагнула к Тонгилу ближе, взяла его руки в свои. Он позволил, лишь вопросительно приподнял брови.
— Можете ненадолго принять облик Тибора? — попросила она. — Я бы хотела посмотреть на него в последний раз.
Тонгил чуть кивнул, а потом его лицо на мгновение скрылось за туманом. А когда туман исчез, на Росану смотрел Тибор. Смотрел, добродушно улыбаясь, как часто улыбался во время их путешествия. Черты его лица были не такими тонкими и аристократичными, как у Тонгила, в нем не ощущалось привычной магу властности. Он был тем, к кому можно в любое время подойти со своими бедами, с кем можно посмеяться любым шуткам, кто не сочтет ниже своего достоинства рассказывать у костра байки. Он был добрым и привычным. Родным. Любимым.
Росана глубоко вздохнула, а потом сделала то, о чем думала много раз прежде — обвила его шею руками, притянула к себе и осторожно поцеловала.
Отпустила. Отступила на шаг назад.
Так грустно — любить человека, которого на самом деле никогда не существовало. Но что она могла с этим поделать?
Тибор еще несколько мгновений смотрел на нее, потом из тумана вновь появилось лицо Тонгила.
— У вас мало времени, милая тэра, — сказал он мягко. — Бегите.
И она побежала.
Глава 32
— Здесь он, — буркнул мрачный черноволосый подросток, ткнув пальцем в высокую дубовую дверь, и пошел дальше по коридору с таким видом, будто Росана оторвала его от дел государственной важности.
Росана проводила его взглядом, потом глубоко вздохнула и подняла руку. Ударила костяшками пальцев по дереву — раз, второй, третий. Четвертый не успела — дверь начала открываться.
— Ты наконец-то научился стучать, Кареш, а не вламываться… — с легкой ехидцей произнес такой знакомый ей юношеский голос. И оборвался. Несколько мгновений брат и сестра смотрели друг на друга.
— Рос? — голос у Риена прозвучал сейчас так, будто его кто-то душил.
Росана молча вошла в комнату и так же молча закрыла за собой дверь. Огляделась. Простая обстановка, не сказать чтобы бедная, но и без излишеств. Немного сумрачно — единственное окно выходит на север. И, разгоняя сумрак, на столе горит яркая свеча…
Свеча?
Росана посмотрела внимательней — нет, просто небольшой круглый огонь с легким синеватым оттенком в пламени, висящий в воздухе.
Магический огонь.
Риен, проследив, куда был направлен ее взгляд, изменился в лице и кинулся к огню. Хотел затушить? А потом притвориться, будто ничего не было, будто ей показалось?
— Оставь его, — сказала Росана и смутно удивилась тому, как холодно прозвучал ее голос.
Риен застыл на месте.
— Рос? — повторил он тем же придушенным тоном.
Она подошла к огню ближе, рассматривая его. Светлые маги использовали подобные огни для освещения вместо факелов, только их творения отливали желтым и алым вместо синего.
— Это Темная магия? — спросила она. — Тренируешься?
Риен не ответил.
— Ты слышал мой вопрос? — повторила Росана терпеливо.
— Ты… Ты знаешь, что я… Что у меня…
— Темный Дар? Да, теперь знаю.
Риен прерывисто вздохнул, глядя на нее растерянно и испуганно, и Росана подумала, что, увидь она такое выражение у него еще совсем недавно, не раздумывая, бросилась бы обнимать и утешать. А сейчас просто смотрела с непонятной для себя самой отрешенностью. Будто во время разговора с Тонгилом привычная забота и тревога о брате внутри нее выгорели, как выгорело столь многое другое.
— Кто… Кто тебе сказал?
— Арон Тонгил, —
