таилось здесь, – раскрывая то главное, зачем изначально привёл воина сюда. Новая для Паваха, неизведанная история Таур-Дуат разворачивалась перед воином через слова Таэху и обрывки летописей, запечатлённых на треснувших стелах и обломках храмовых блоков.
– Стало быть, когда-то Императоры не просто призывали Силу Владыки Каэмит в войне… Для них это было столь же неотъемлемой частью жизни, как Сила божественного Ваэссира, – тихо произнёс Павах. – Но как такое случилось?.. И почему изменилось…
– Мир и народы находятся в постоянном движении. Бесконечная трансформация. Но иногда история может повториться, – Таэху усмехнулся. – Я говорил тебе о том, как война племён перешла в войну первых сепатов… о том, как изменился лик земли, и народы территорий, которые мы теперь называем пустыней Каэмит, вынуждены были отступить к новому руслу Великой Реки. В горниле войн ковались новые государства… и рушились, преображались в жерле времени. Многим из тех государств даже мы уже не вспомним имён… Но одно, преображаясь, живёт до сих пор, пусть и меняясь от эпохи к эпохе, – они остановились у подножия двойной статуи, на которую Паваху до сих пор было немного боязно поднимать взгляд. – Таур-Дуат, Обе Земли. Какими бы ни хотели видеть нас наши древние предки, мы стали чем-то иным, чем-то гораздо большим, чем просто потомки хайту и нэферу. На каждом повороте своей истории мы делали свой собственный выбор, внося свои перемены и своё влияние в мир, как и было задумано Амном.
– Я никогда не думал, что мог быть кто-то, кроме Эмхет, – прошептал Павах.
– Прежде, чем появились Эмхет, были и другие. Те, кто призывал Силу Владыки Каэмит, – произнёс Таэху. – Это было сложное время… для всех… Но именно оно выплавило наш Золотой Век. Нэферу вмешались в ход событий намного позднее, но ещё до катастрофы. Отчасти они повторили путь хайту, когда породили свой народ. Но этому народу многое пришлось наверстать, прежде чем они стали представлять угрозу для первых племён. Вождям Верхней Земли пришлось пройти долгий путь, прежде чем они стали по-настоящему едины со своим божественным предком Ваэссиром. К счастью, на смену эпохе войн пришла эпоха Знания… И поворотным моментом войны стал миг, когда оба народа обменялись своей мудростью, так дорого им доставшейся.
– Обменялись? – недоверчиво переспросил Павах. – Не хочешь ли ты сказать, что кто-то передал тайну, формулу призыва Силы, в чужие руки?
Таэху рассмеялся и указал наверх. Когда воин поднял голову, он встретился глазами с Владычицей Нейтамер и замер.
Краска на статуях стёрлась под воздействием времени, кое-где на камне виднелись сколы. Но глаза были собраны из самоцветов и цветного стекла, и они сохранились. Теперь, вблизи, Павах видел, что у прекрасной женщины, таинственно улыбавшейся ему сквозь века, были глаза, искрившиеся лазуритовой глубиной. Задать вопрос, подтвердить невероятную догадку он не решился – писец продолжал говорить:
– Нейтамер и Сехемаи вместе положили начало новой династии и повели за собой народ, желавший быть чем-то большим, чем постоянное отражение войн демонического плана бытия. Не сразу, но им удалось. Обе Земли завершили своё объединение только ближе к концу правления Владыки Ирхэру, их сына. Но лишь спустя четыре поколения знаний нашего народа оказалось достаточно, чтобы впервые создать то, что теперь не под силу воссоздать никому. Первое Планарное Святилище, ступенчатая пирамида Секкаир. После были и другие… Наш Золотой Век. Он был возможен лишь тогда, когда мудрость бесстрашных первопроходцев сочеталась с мудростью хранителей, – Таэху тяжело вздохнул и покачал головой. Казалось, его вздох подхватили и другие – те, искры чьих жизней сохранились в обломках камней, на которых была высечена для вечности память о них. – Мы – великий народ, познавший и вершины, и падения. Немало ещё предстоит нам познать и впредь… Но кое-что утеряно безвозвратно.
– Почему? – тихо спросил Павах. – Почему так?..
– У меня нет времени делать из тебя наследника трона, – усмехнулся писец и, видя ошеломление собеседника, пояснил: – Ты хоть представь, сколько лет мне бы потребовалось, чтобы вложить в тебя всю нашу историю… те тайны, которые открывают будущему Владыке. К тому же ни один хранитель знания не скажет тебе наверняка, кто именно начал новый виток войн. Вершины и падения… Бесконечная трансформация… Но зато мы прекрасно знаем, кто его закончил.
– Божественный Ваэссир, одержавший победу над Сатехом…
– Всё как в легендах, ага, – хранитель снова рассмеялся. – Однако если б ты взглянул на списки всех правителей Таур-Дуат, начиная с божественных, то увидел бы, что имя Сатеха тоже значится среди них – ровно перед именем Ваэссира. Его правление отражено в лике нашего мира, в самой нашей крови. Кто-то может называть его Врагом, но Враг всего сущего – это неведение.
– Неведение… Почему ты решил рассказать мне всё это, мудрый?..
– Нам пора возвращаться, – сухо сказал Таэху, цепко взяв его за локоть и потащив прочь от статуи.
– Почему? – настаивал Павах, не желая покидать это место, чувствуя, что почти уже растворяется в нём.
– Потому что ты тоже можешь стать чем-то большим, чем тебе уготовили другие, – ответил Таэху, не оборачиваясь, спеша к лестнице. – И потому что я не успел рассказать твоему господину то, что ты увидел здесь сегодня… Нить крепнет. То, что я не успел передать, возможно, успеешь ты.
«Нить крепнет», – эхом отозвалось в сознании Паваха голосом Сэбни, голосом Верховного Жреца Джети, голосами тех, чьи истории он хотя бы обрывочно узнал здесь. Спотыкаясь, он шёл за Таэху. Огни светильников становились всё более тусклыми.
– Быстрее, быстрее! Мы должны успеть вернуться, прежде…
Прежде чем что, Павах не слышал – гулом в ушах звенели отголоски ушедших эпох, и кровь билась в висках первобытным ритмом древних тамтамов. Прозрачный мягкий камень под ногами. Прозрачная тронутая порчей его преступления плоть – гораздо менее реальная, чем всё здесь… Он всё ещё переставлял ноги, но не был уверен, что движется с места. Расстояние окончательно потеряло значение, как до этого потеряло смысл время. В меркнувших огнях светильника снова вспыхнула яркая золотая нить, ведущая в никуда. Павах улыбнулся, тронул её, и услышал долгожданный звон. Или это Таэху что-то кричал ему?.. Наверное, уже неважно…
* * *
– Мне известно, что оба народа демонического плана внесли вклад в рождение нашей расы, – проговорил Хэфер. – Наше развитие привело нас к тому, что мы чтим Закон. Когда-то этот Закон мы только познавали и совершали ошибки – жестокие, губительные, едва не стоившие существования всей нашей цивилизации, да. Но они привели нас к тому, что мы есть теперь. Хоть и не все Владыки усваивали историю…
Собственный голос начал казаться ему чужим, звучавшим издалека.
