— Твое право. — Президент выглядел старым и больным.
— Полковник вышел, и навстречу ему от стены отклеился ожидавший его майор Федотов.
— Ну что?
— Совсем скис старик, — пожал литыми плечами Балагур. — Боюсь, не сдюжит он завтра. Знаешь, что, Федотов…
Через полчаса после разговора с Балагуровым майор Федотов был у себя на Щелковской. Жил он небогато. Да и много ли нужно офицеру, всю свою жизнь отдавшему службе? Жены у него никогда не было, не нашлось в его жизни места постоянной женщине. Ее место заняло оружие.
Комната Федотова напоминала если не оружейный склад, то казарменный ружпарк. Автоматы и винтовки стояли вдоль стен, пистолеты и пистолет-пулеметы были разложены на стеллажах. Никому, кроме него, в Первомайской республике такие вольности не были дозволены законом, но на этой выставке огнестрельного оружия не было ни единого экземпляра, принадлежащего государству.
Большинство экземпляров коллекции Федотова было найдено им или его подчиненными на поверхности, зачастую — в ужасном состоянии. Но у этого коллекционера были поистине золотые руки и металлический верстак с укрепленными на нем тисками, плюс шкафы, набитые слесарным инструментом. Он мог с закрытыми глазами разобрать и собрать любое оружие, а неисправность не только определял мгновенно, но и мог исправить своими руками. Оружейники Черкизона давным-давно сулили майору золотые горы, если он бросит свое опасное ремесло и перейдет к ним.
А его увлечение оружием и всем, что с ним связано, уходило далеко в прошлое. Начинал он вовсе не милиционером, а обычным слесарем-инструментальщиком на одном из подмосковных заводов. Немодное среди молодежи было занятие, не офисный планктон, бандит или мент, но трудолюбивого парнишку всегда тянуло к металлу и сложным железякам. И надо же было такому случиться, что на самом излете «лихих девяностых» подкинул старый дружок юному Лехе Федотову «калым» — принес отремонтировать пистолет-пулемет, собранный за морем.
Ухватился он тогда за новую для себя работу с радостью и отремонтировал машинку в два счета, да оказался этот шпалер с историей. Так и ушел бы «Левша» на нары, если бы следователь, незлой мужик, не пожалел парня и не пристроил в милицию тем же оружейником. Ну а потом уже на плечах у парня и «заколосилось».
Увы, медвежью услугу оказал следователь Лехе, превратившемуся постепенно из трудолюбивого работяги в двуногого зверя. Не одни только пистолеты и автоматы пришлось ему там ремонтировать…
Федотов тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания, подставил табурет и достал с инструментального шкафа нечто длинное, завернутое в брезент, успевший покрыться толстым слоем пыли.
Эта вещица попала ему в руки случайно. Обычно найденные на поверхности невскрытые автомобили интересовали его мало. Ну что там могло быть для него интересным? Высохший от времени женский или мужской труп на переднем сиденье? Золотишко, мобильники и прочее барахло собирали его подчиненные, а он оживлялся лишь, если в бардачке, дамской сумочке или наплечной кобуре обнаруживался пистолет. Но и тут его трудно было чем-нибудь удивить: газовое или травматическое оружие он вообще оружием не считал, а «Макаровых», «кольтов», «смит-вессонов» и прочего держал в руках немало.
Но тут был другой случай.
Кому предназначалась пуля из винтовки, найденной Федотовым в багажнике могутного джипа, так и осталось неизвестным. Что она «чистая», он понял сразу, даже не понюхав ствола — в черном чехле, в специальных кармашках, оставались два неотстрелянных патрона — хорошо знакомый специалисту почерк опытного киллера. Жертве обычно достаточно и одного, но непредвиденные случайности вроде осечки из-за заводского брака профессионал обязан учитывать. Да и не положил бы в багажник засвеченное, грязное оружие профи — давно бы валялась винтовка со стертыми отпечатками пальцев где-нибудь в канализационном люке или мусорном баке. А так присутствовал полный джентльменский набор — мощный оптический прицел, длинный многоразовый глушитель заводского изготовления и штатив для стрельбы с упора…
Кем был неизвестный киллер, майор тогда не выяснил — никаких документов при трупе не оказалось. Да и кто, идя на такое дело, берет настоящие документы? Но безымянный душегуб сделал Федотову царский подарок — такая винтовка стоила не одну тысячу зеленью. Серьезный был человек, не пожадничал, взяв на дело одноразовую китайскую поделку. И майор тогда похоронил его по-человечески — поджег джип, устроив киллеру огненное погребение, как языческому воину, павшему в бою. Одному из безымянных солдат необъявленной гражданской войны, бушевавшей в России до самой Катастрофы.
«Ну что же, пришло время и тебе послужить, — подумал майор, бережно, как ребенка из колыбели, вынул винтовку из чехла и ласково провел ладонью от ствола до черного пластикового приклада. — Выполнить свое предназначение…»
И ему вдруг показалось, что прохладный вороненый металл на мгновение потеплел. Оружие лаской ответило на ласку своего владельца.
* * *
На столе стояла початая бутылка водки, куда же в мужском разговоре заполночь без нее? Не по-русски это. Но пил только сержант, перед Князевым остывал стакан с чаем. Ни к чему было перед решающей в его жизни схваткой туманить разум алкоголем, и бывалый его собеседник понимал это. Как никто иной.
— Вот так и стал я, Игореха, инвалидом, — продолжил Байкальцев свою исповедь. — Ну, там пенсия, то да се, это само собой, — Влад плеснул себе водки и покрутил перед собой мутноватый стакан: рука сильно дрожала, — все пучком. Инвалидность вследствие ранения, полученного в ходе боевых действий. Батя даже на медальку расщедрился, вон, в шкафу валяется. Да только к чему мне медаль, если я, тридцатилетний мужик, до краев стакан налить не могу, все равно до рта не донести, расплещу половину.
— Может, пройдет… — неуверенно заметил Игорь, с жалостью глядя на бойца, превратившегося в свою тень.
— Ага! Как червяки могильные жрать меня примутся, так и пройдет. Ты разве не знаешь, что чуть ли не все твари там, наверху, — ядовитые? Куснет такая тебя, вроде неопасно, а ты загибаешься. Болтают, что не просто так все это получилось. Не ветром надуло. Мол, вырастили военные всю эту заразу, чтобы на вражьи города сбрасывать. Наши или пиндостанские, кто знает? Но я бы этим изобретателям головенки враз поотворачивал, попадись они мне в руки.
«Уже поотворачивали, — подумал Игорь, глядя в стол. — Опоздал ты…»
Странное дело: сейчас, глядя на товарища, изуродованного одним из отцовских питомцев, он чувствовал странное смятение. Да, убийцы должны ответить. Но так ли безгрешен был сам творец, творения которого, заполонив некогда безопасный город, оборвали и искалечили столько жизней? И такое ли уж благо — сделать мутантами родных детей? Пусть мутации эти незаметны, их не отличить на глаз от обычных людей, кто знает, чем этот посмертный дар обернется в будущем? Что вырастет из его сына, который сейчас счастливо пускает пузыри и гугукает в колыбельке?
