Ударная волна и разлетевшиеся обломки раскололи кабину «Грифона» и расплющили водителя в лепешку.
«Грифон» и «Бешеный Пес» превратились в одну дымящуюся груду обломков. Техникам пришлось бы провозиться с ней несколько недель, чтобы определить, какому роботу какой обломок принадлежит.
Эйден видел, как в отдалении мягко приземлилось кресло Джоанны. Яростно разорвав стропы опустившегося сверху парашюта, она выбралась из-под него. Было очевидно, что с ней все в порядке. Эйден мог заняться последним оставшимся противником – «Разрушителем».
Робот неподвижно стоял в нескольких сотнях метров от Эйдена. Так как он до сих пор не участвовал в бою, его боезапас был еще совсем не использован, а корпус не поврежден. В предстоящем поединке перевес был явно не на стороне Эйдена.
«Но какое значение имеет теперь перевес?» – подумал Эйден. Они начали втроем против девяти. А теперь все должно решиться в последней драке один на один.
Теперь Эйден совершенно успокоился. Большую часть времени, с тех пор как стал воином, он управлял именно «Разрушителем». Он знал все, на что способны эти машины. Ни один воин на этой планете, а может быть, и во всем скоплении принадлежащих Клану миров не смог бы победить Эйдена на этом роботе.
Приготовившись к смертельной схватке, он направил свой «Разрушитель» навстречу противнику. И если б Эйден был из тех воинов, которые смеются перед тем, как в следующий момент окончательно поразить врага, то он рассмеялся бы прямо сейчас.
Двигаясь навстречу победе, он тихонько напевал себе под нос: «Последний робот, разозлясь, вступил в жестокий бой...»
Три победителя собрались в центре поля рядом с роботом Эйдена, между тем ошеломленные воины Клана Кречета медленно бродили вокруг, рассматривая обломки. Они только что играли роль судей и наблюдателей на этом Испытании. Теперь по выражению их лиц можно было догадаться, что они не могут понять, как три опозоривших себя, попавших под суд воина смогли учинить такой разгром. Боевые роботы, разбитые на части, валялись по всему полю, от обугленных обломков поднимался дым, во многих местах занялись небольшие пожары, чувствовалась вонь горящей пластмассы и смазочной жидкости. Оставшиеся в живых участники Испытания сидели подле своих машин и в недоумении озирались по сторонам, пытаясь понять, что же они сделали неверно. Санитары выносили с поля боя трупы погибших.
Рошах присоединился к двум другим победителям последним. Чтобы выбраться из разбитого «Квазара», ему пришлось потрудиться.
Эйден молча посмотрел на Тер Рошаха. Тот выглядел очень усталым. Казалось, что он постарел на несколько лет за два дня, прошедшие после Совета.
В ответ на взгляд Эйдена Рошах сказал:
– Если вы не захотите со мной разговаривать, то я вас вполне пойму.
Некоторое время Эйден продолжал испытующе смотреть на Тер Рошаха, затем проговорил:
– Нет, я вполне могу с вами разговаривать. Тер Рошах. Все же я надеюсь, что это будет случаться не слишком часто.
– Вы хотели стать воином. Я осуществил ваше желание.
– Это так. Но из этого вовсе не следует, что я ваш должник. Я очень дорого заплатил за свое воинское звание.
– Тогда откажитесь от него. Очень многие воины Клана Кречета обрадуются, узнав, что вы покинули их ряды.
– Нет, я заработал свое положение и звание. Давайте оставим этот разговор. Я хочу поблагодарить вас за ваши действия во время боя, без вашей помощи мы бы не победили.
– Это мне нужно вас благодарить. Вы оба сделали недействительным решение суда, а ведь я был главным обвиняемым.
– Нас тоже обвинили, – перебила его Джоанна.
– Тем не менее моя жизнь была бы закончена, и закончена самым позорным образом. Мне, может быть, не удастся восстановить свою честь даже сейчас, но победа на Испытании Отказа – большой шаг ко всеобщей переоценке моих действий.
Затем все трое немного помолчали. Эйден заметил, что несколько воинов, осматривающих поле боя, бросают на него ненавидящие взгляды.
– Ну, командир Эйден, – сказала Джоанна, возвращаясь к официальному стилю обращения, – что же теперь?
– Завтра состоится Мясорубка для выбора тридцать первого участника состязания за Родовое Имя. Я буду в ней участвовать.
Джоанна кивнула:
– Я восхищена вашей готовностью участвовать в сражении, но должна сказать, что на Мясорубке способности человека не играют определяющей роли. Ее победителем обычно бывает совсем не лучший воин из тех, что вышли на поле боя. Здесь основным становится вопрос выживания, а не применение боевых качеств.
– Кажется, у меня есть способности и к выживанию.
Брови Джоанны приподнялись:
– Допустим. Но только помните, что, как бы успешно вы ни вели бой со своим противником, к вам сзади всегда может подкрасться какой-нибудь идиот и уложить вас обоих одним-единственным залпом. И здесь нет никакой логики или просто здравого смысла. На Мясорубке может случиться все что угодно.
– И поэтому она похожа на то, что происходило сегодня, – ответил Эйден, указывая на обломки, разбросанные по полю боя. – Сегодняшний день был для меня хорошей тренировкой.
– Сегодняшний бой вас очень утомил.
– У меня нет выбора. Никто не отложит Мясорубку, чтобы я смог отдохнуть. У меня, кстати, даже нет времени, чтобы выспаться. Мне не выделили техника, который привел бы мой «Разрушитель» в порядок, так что придется делать все самому – чинить, пополнять боезапас, ну и так далее.
– Здесь, на Твердыне, Кочевник. Его руки почти зажили, хотя еще с трудом сгибаются. Он поможет.
Эйден так и застыл с открытым ртом.
– Не думайте, что я делаю это предложение из дружбы, – быстро добавила она. – Я презираю вас и ваши дурацкие затеи ничуть не меньше, чем всегда. Возможно, даже больше, потому что вы строили из себя грязного «вольнягу». Но сегодня вы отлично сражались: вероятно, я вам обязана жизнью. И этот долг я хочу заплатить как можно скорее. Как только найду Кочевника, пошлю его сюда.
Эйден удержался от того, чтобы поблагодарить ее, зная, что всякое проявление благодарности только вызовет у Джоанны раздражение и даже просто оскорбит ее.
– Вы также нуждаетесь в людях, которые помогли бы вам по-другому, – в советниках. Нам необходимо разработать для вас стратегию. Возможно, вам удастся убедить одного-двух человек примкнуть к нам.
– Да, Жеребца. Я бы хотел Жеребца.
– Этого вонючего недоноска?
– Да. Это вам не по душе?
Джоанна хотела было сказать «да», но потом передумала.
– Ладно, если хотите, пусть будет Жеребец. Мое имя все равно покрыто позором. Участие в качестве советника на состязании за Родовое Имя вместе с вольнорожденным не может сильнее его запятнать. В общем, годится.
