— И не дергайся, — посоветовал еще полковник, снова поднимая трицикл в воздух.
Они помчались дальше, но уже не так быстро, и это было хорошо. Теплый, жаркий воздух сменялся вечерней прохладой и Романа продувало насквозь, даже несмотря на укрытие в виде широкой спины полковника. Сзади мчался и вихлял второй трицикл, дергался из стороны в сторону, слегка дымил, чуть отставал.
Роман сидел, поглядывал, как проносятся мимо селения и дороги, какие-то машины, которые зачастую останавливались и из окон, широко раскрыв рты, глазели водители. Селяне в полях и рядом с домами, тоже смотрели, открыв рты, и пейзаж, проносящийся внизу, был настолько идилличным и спокойным, что у Романа щемило сердце.
Никаких тебе взрывов, выстрелов, горящего Вечного Города, как иногда называли Рим. Ни трупов, ни людей, убивающих друг друга, ни тварей, кровожадно щелкающих пастями. Как оно там все повернулось, в Африке? Ведь заговорщики остались, пускай майор Мумашев и убил главу, но не мог же ведь генерал Толлини действовать один? Кто-то же отдавал приказы, кто-то бомбил сводную дивизию, в которой оказался Роман, убив его подчиненных, друзей, новых командиров.
Артиллеристы еще могли отстреляться вслепую по выданным координатам, после прямого приказа сверху, но летчики? Они же должны были видеть, в кого кидают бомбы и ракеты! Что, им тоже отдали обманный приказ, назначили Романа и всю дивизию предателями, агентами тварей? Роман вдруг вспомнил ориентировку, то как их арестовали и внутри снова все сжалось, слиплось в какой-то комок вечной мерзлоты. Даже то, что это был обман заговорщиков не отменяло того факта, что целая куча людей теперь считала Романа предателем и готова была убить при первой же возможности.
Как с этим жили ученики Льва? Да что там, ладно, ученики Льва, и так понятно было, что они просто привыкли убивать, уже настолько привыкли, что не видели разницы. Но остальные? Летчики? Патрульные? Как у них поворачивались руки убивать других людей? Слова о предателях?
Роман сжал зубы, невольно вспомнив некоторые свои мечтания — которые он, впрочем, предпочитал именовать набросками тактики и стратегическими размышлениями о будущем. Разве не приказывал он в них расстрелять предателей? Преодолевая себя, с душевной болью, но приказывал, дабы не погибло еще больше людей? Вот она мечта, воплотившаяся в жизни… мечта, за которую ему теперь стало стыдно. Жизнь не просто повозила его опять в грязи, нет, она взяла Романа за волосы, ухватила крепко, не вырваться и со всего размаха приложила о стену реальности. Раз и два, и три, до кровавых соплей и выбитых зубов, разве что крика в ухо не хватало «Об этом ты мечтал? Н-на, получай! Любуйся! Радуйся!»
Как же так вышло, ведь он мечтал только о правильных вещах?
Возможно ли было, что правильные вещи все же были неправильными или их воплощение отличалось от тех идеальных мечтаний из головы Романа? Мог ли он судить учеников Льва, не побывав в их шкуре? В этом месте Роман невольно усмехнулся, ноздри его раздулись, а мысли на мгновение свернули в сторону честолюбивых надежд. Стать учеником Льва, сражаться и прославиться, спасти Федерацию, побить тварей, о да, имея возможности любого из группы «Буревестник», уж Роман не оплошал бы.
Сражался бы день и ночь, без устали истребляя тварей!
— Смотрю, Дюша успел тебя обучить чему-то, — бросил полковник через плечо.
Роман чуть встрепенулся, вырванный из мечтаний и самобичевания, закрутил головой. Солнце все еще садилось за их спинами, где-то там впереди смутно угадывалось море, а может Роман просто обманывал сам себя, зная, что они летят к Адриатическому морю.
— Держись! — крикнул весело полковник, швыряя трицикл вверх.
Глава 7
— Что, опять? — невольно закричал Роман.
Полковник лишь захохотал и смех этот был могучим и грозным. Романа чуть крутнуло, развернуло и подвесило вверх ногами и он увидел, что со стороны закатного солнца к ним несутся тени. Корабли-снаряды и с ними еще корабли, но иной формы, скорее в форме дисков. На мгновение он оказался ослеплен, взглянув прямо на солнце, заморгал растерянно, а когда проморгался, подбитый трицикл уже падал вниз.
— Стреляй, не спи!
Какие же вы все одинаковые, едва не заорал Роман, вскидывая дробовик и стреляя. Лучи вырвались из стволов, промчались и сгинули бесцельно. Трицикл закрутило, словно волчок, Роман невольно схватился за кокон со Львом правой рукой, едва не выронив дробовик. Но мысль, что Льва Слуцкого сейчас выбросит прочь, была просто невыносима, гораздо хуже, чем еще одна потеря оружия, которым Роман все равно не владел толком.
Ему бы автомат да пистолет, пулемет, в конце концов!
Но Роман понимал глупость своих желаний, привычное и родное оружие ничего не сделало бы этим инопланетным гадам, желающим погубить Льва. Рука полковника взметнулась и шар, словно футбольным мяч промчался резко и быстро, взорвался посреди инопланетных кораблей. Роман выстрелил еще и еще, не видя, попал ли он, достигли ли цели его выстрелы.
Трицикл вертело и качало, мимо проносились ответные выстрелы инопланетян, корабли их разделились, два диска метнулись вперед, отрезая им дорогу. Полковник ничуть не взволновался, крутнул сложную спираль трициклом, оказался над одним из дисков. Роман невольно решил, что сейчас прыгнет, проломит богатырским телом обшивку корабля, убьет всех внутри, как это делал сержант-майор Мумашев.
— Получи-ка, тварь, гранату, — хохотнул полковник.
Новый шар, ударившийся бесцельно во вспыхнувший щит силового поля и тут же новый взрыв, ослепляющий даже сквозь прикрытые глаза. Трицикл дернулся и метнулся вбок, жар и вспышка спали, Роман приоткрыл глаз и увидел, что полковник заложил вираж, прикрылся инопланетным диском от взрыва, устроенного им самим же. Более того, щит силового поля моргнул и погас, и толстая труба с цилиндрами в руках полковника изрыгнула целую очередь серых зарядов.
Словно швейная машинка, строчащая ткань, выстрелы полковника прострочили очередь дыр в диске и тот немедленно начал падать. Прямо на трицикл. Второй диск, оказавшийся перед ними, шарахнулся вправо и вверх, трицикл изящным пируэтом (от которого мозги Романа ухнули куда-то в район седалища) тоже ушел вбок и труба в руках полковника послала в диск еще несколько зарядов.
Пфух! Фьють! Пфух! Пфух!
Рядом с ними захлопали неслышно взрывы, шары энергии и разряды, лучи, трицикл задергало и затрясло, полковник изрыгнул что-то на неведомом Роману языке и швырнул машину вверх. Разряды достали Романа, парализовали на мгновение, кокон со Львом затрещал и стал прозрачным.
Генерал лежал все такой же неподвижный, только нос его еще больше заострился, а щеки впали. Роману показалось, что он видит окровавленные перевязки, по которым расползается чернота, но это точно так же могли быть последствия попадания под разряд. Полковника тоже достало, чуть ли не прямым попаданием, но он лишь дернулся пару раз, да скрежетнул зубами.
— Авантюры Дюши, — донеслось до Романа.
Трицикл опять закрутило и закувыркало, они спрятались за диском от обстрела со стороны других инопланетных кораблей и Роман чуть не взвизгнул в ужасе, увидев, как сбоку к ним заходят корабли-пули. Дробовик в его руках задергался панически, да и выкрик вышел на высоковатой ноте, но все же Роман взял себя в руки, выстрелил еще и еще, словно расчерчивая в воздухе шахматную доску.
— АГА-А-А-А!!! — заорал он, когда луч вспорол пулю и та задымилась.
Трицикл рухнул вниз, словно с водопада, и выстрел полковника, неведомо когда успевшего сменить оружие, послал пулю прямо в брюхо корабля-диска. Взрыв и новая строчка серых разрядов, дырявящих диск насквозь. Теперь Роман увидел, оружие было прикреплено на носу трицикла, держалось в специальных захватах, словно сливаясь с корпусом транспорта.
— ВОТ ТАК!! — заорал он воодушевленно, еще стреляя из дробовика и снова попадая.
Два корабля-пули метнулись к ним, словно собираясь протаранить и отомстить за двух собратьев, павших от руки Романа, но полковник уже вскинул оружие по новой и послал два заряда им навстречу. Корабли попробовали уклониться, но не сумели, отскочили ровно под новые выстрелы полковника и обратились в ничто.
