знаю, что делать! Не знаю, как быть! Что? Что мне делать, Игнат?!
— Скорую, быстро. Как он себя чувствует?
— Без сознания! Потерял!
— Проклятье, — проговорил я и добавил матом, — сейчас буду! Скорую вызывай!
Я бросил трубку и засобирался. Спустя буквально несколько минут раздался новый звонок. На это раз от Дениса Фомина.
— Да? — взял я трубку.
— Ситуация изменилась, — начал он без предисловий.
Я молчал, внимательно слушал.
— Тильда как-то была ранена во сне, — проговорил герцог.
— Это трагедия для дома, — поджал губы Денис Фомин, — беспрецедентная. Кровь дев-хранительниц не проливалась уже много лет.
— Как она сейчас? — я упер локти в подлокотники стула, положил подбородок на сплетенные пальцы.
— Жива. Но… — он громко засопел, — она больше не фаворитка среди девушек дома, — Фомин перевел на меня глаза, — если ее не получится залечить полностью при помощи магии, она вообще может отправиться в отбраковку.
— Никто не хочет приобретать товар в поврежденной упаковке, — с горечью констатировал я истину.
— Такова объективная реальность. Красота невест — престиж дома.
Некоторое время мы молчали. Фомин выглядел уставшим и растрепанным. Лицо мужчины было бледным. Под глазами чуть ли не светились синяки. Ясно было, что этой ночью он не спал.
Фомин поморщился от света, когда солнце заглянуло в большое окно его кабинета, раскрывшееся слева от рабочего стола. Он встал, задернул толстые красные шторы. В кабинете потемнело.
— А как жених твоей сестры? Его ранило тоже.
— Уже неплохо, — пожал я плечами, — У него изранены руки. Да так, будто его исполосовали ножом. Вика говорит, все произошло внезапно. Утром он вскочил с постели, закричал. Когда она проснулась, увидела, что все в крови. Сейчас его жизни ничего не угрожает.
— Ты разговаривал с ним? — вернулся за стол Фомин.
— Да. По телефону. Владимир сказал, что это был кошмар. И все то, что с ним сделали во сне, оказалось реальностью, после пробуждения.
— Тильде тоже снился кошмар. Проклятье, — стукнул он по столу, — нас точно пытаются извести! Что будет завтра? Что, если и другие девушки станут просыпаться с изуродованными лицами?! Это будет конец! — он схватился за голову, громко опустил локти на столешницу. Да так, что бутылка с водкой звякнула об рюмку.
Хотя Фомин не выглядел пьяным, я знал, что он прикладывался ночью. В кабинете чувствовался характерный запах перегара.
— Вы были у Малиновского? — спросил я, предвкушая ответ.
— Был, — поднял на меня хмурый взгляд герцог, — и теперь жалею. Мы повздорили так, что чуть не дошло до столкновения. Он, естественно, все отрицает и обвиняет меня в клевете. Грозился дуэлью, — черт, — Фомин поморщился своим воспоминаниям, наполнил и тут же опорожнил рюмку. Поморщился еще сильнее.
— Ты б не налегал, герцог.
Он не ответил. Отмахнулся.
— Да плевать. Я делегировал все свои обязанности сыну. Он будет снологов встречать. Ближе к вечеру.
Потом вздохнул, помолчал.
— Черт! Если б меня не остановили там, у Малиновского, я б точно начал конфликт между домами, — он вздохнул снова.
— Держи себя в руках, герцог, — я помолчал и решил, что пришло время разговора, ради которого я и прибыл в дом Фоминых.
— Владимир рассказал мне свой сон. Я пытался расспросить его максимально подробно.
— И что ты смог узнать? — Фомин посмотрел на меня, и в глазах читалось безразличие.
Я понял, что соображать нормально он не может. Кажется, случившаяся ситуация и конфликт с Малиновским полностью захватили герцога. Мыслями он был там. Не мог смириться с тем, что осознал, какую ошибку совершил, явившись к Малиновскому без доказательств.
Тогда я решил не вдаваться в подробности, и обрисовал все в общих чертах. Фомин слушал вполуха. Мда… сейчас герцог мне не помощник. Придется брать все в свои руки.
После произошедшего я и правда решил, что работает боевой снящий. Это было каким-то нонсенсом. Никогда в жизни я не слышал о том, чтобы снящих использовали в бою. Но факты говорили сами за себя. И сейчас я должен был найти подтверждения этой гипотезе.
— Я хочу поговорить с Тильдой, — сказал я, — Как она?
— В сознании, — выдохнул герцог, — но подавлена из-за случившегося.
— Мы сможем побеседовать?
— Глава дома этого не оценит, — напрягся было Фомин. Черты его опухшего лица несколько ожесточились. Однако потом взгляд снова стал безразличным, — а… к черту… Пойдем. Я отведу тебя к ней.
Покинув кабинет, мы направились в левое крыло огромного поместья. Когда шли, я видел, как слуги и другие представители дома Фоминых с подозрением, опаской или сожалением смотрели на герцога. Все знали о его выходке с Малиновским. И понимали, к чему это могло привести. Родовой конфликт не был нужен никому. А он мог вот-вот разгореться. Ситуация была чудовищной для дворянского рода. Фоминых кто-то тероризировал, а ответить было сложно, потому что непонятно — кому отвечать.
— Ваша Светлость, — раздался знакомый женский голос. Я обернулся.
Вероника Вандерляйн цокала за нами на высоких каблуках. Юбка-карандаш с высокой талией подчеркивала ее красивую фигуру, а белая блузка, изящно заправленная — полную грудь. Каскад рыжих волос ярко выделялся на фоне белого верха в одежде.
Она улыбнулась мне, несколько смущенно отвела взгляд. Потом посерьезнела, обратилась к Герцогу:
— Евграф Семенович просит вас к себе.
— Этого следовало ожидать, — вздохнул он, — прости, граф, — посмотрел на меня Денис, — дальше без меня. Вероника?
— Да?
— Отведи графа в палату госпожи Тильды. Он хочет поговорить с ней.
Девушка нахмурилась. Искривила красивые, облаченные в бледно-малиновую помаду губки.
— Князю это не понравится, — опасливо проговорила она.
— Мне нужно поговорить с Тильдой, — сказал я, — возможно, это поможет разобраться, что случилось.
— Не вредничай, Вандерляйн, — хмуро сказал герцог, — князь знает, что Игнат помогает дому с тем п#здецом, что происходит.
— Князь не оценит, также, — поморщилась Вандерляйн, — что вы снова пьете.
— Посмотрел бы я на отца, если бы ему предстояло расхлебывать все то, что случается с домом, — хрипловато проговорил герцог, — если бы на нем лежала главная ответственность. Должность хранителя дев — моя! А девы могу все похериться!
— Денис Евграфович! — испуганно
