держит, значит, сила есть. Печать… — я повертел рукой, — для первого курса вполне нормальная. Но я не знаток воздушной магии, ничего конкретного сказать не могу.
— А можно… потренироваться с тобой? — неуверенно проговорила Тамара и опустила взгляд. — Ты много чего умеешь.
— У меня, к сожалению, не так много времени, но… — я вначале хотел отказать, но потом подумал, что это меня ни к чему не обязывает и вряд ли повредит моим тренировкам, — приходи. Сегодня вечером свободна?
— Ага. Я каждый вечер свободна, — лицо Тамары осветилось радостью.
— Тогда встречаемся возле полигона в десять вечера. Знаешь, где северный вход? От вашего квартала по прямой. Если идти через сквер, упрёшься в него.
— Это где мы давеча встречались?
— Да-да, там же.
— А почему так поздно?
— Так надо. Предпочитаю тренироваться без лишних глаз. Придёшь?
— Конечно! Спасибо, что разрешил.
— А я могу запретить? На полигоне каждый может тренироваться в любое удобное время. Всё, доедай быстрей кебаб, и идём на занятия. Опоздаешь — надзиратель будет ругаться.
Тамара запихнула еду в рот, залила кофе, и дожёвывая на ходу, побежала за мной. Добравшись до главного корпуса, мы разделились.
Встретились, как и договаривались, в десять вечера возле северного входа. Тамара ждала меня, одетая в тёплый тренировочный костюм с небольшой эмблемой на груди, изображающей воздушный вихрь — знак принадлежности факультету. Я тоже был одет соответствующим образом.
Отправились в дальний конец полигона — на то самое поле, где я обычно занимался в последнее время.
Днём снег уже активно таял, а с темнотой вернулись заморозки и всё, что не успело растаять, заледенело вновь. Скользя по утоптанной дорожке, мы двигались мимо оград и бетонных сооружений. Вдали раздавались звуки ударов чего-то тяжёлого — не я один занимался тренировками в толь поздний час. Но большинство студентов уже сидели в своих квартирах и готовились ко сну.
— Ты здесь тренируешься? — удивилась Тамара, когда мы, наконец, выбрались в поле. — Никогда здесь раньше не была. Тут так… пусто. И идти далеко.
— А что делать? Мне нужно много свободного места.
— Ого! У тебя такие сильные заклинания?
— Верно. А теперь хватит болтовни. Давай поскорее приступим, если хочешь ещё успеть поспать. Вначале — подготовительные упражнения. Делай то, чему тебя учили. У меня — своя программа.
После эфирной «разминки» я продемонстрировал Тамаре несколько мощных заклинаний. Сделал огненную волну, шара объёмного взрыва и так называемый «удар Гаруды». Последнее заклинание представляло собой большой столб огня, бьющий в землю. Недавно его вспомнил и добавил в программу своих тренировок. «Удар» тоже требовал время и много энергии, но обладал такой силой, что в месте попадания образовывалась неглубокая воронка.
— Вот это да! Я первый раз такое вижу! — восхищению Тамары не было предела. — Вот бы тоже научиться чему-то эдакому. Скажи, а воздушной магии есть похожие заклинания?
— Прости, Тамара, но этот вопрос не ко мне. Более того, сейчас тебе не хватит ни сил, ни навыков на создание мощного заклинания. Оно относится ко второму типу, то есть, продвинутым. Пока рано.
— Эх, а жаль.
— Не надо сейчас об этом думать. Фокусируй внимание на том, что умеешь, доводи до совершенства те заклинания, которые тебе по силам. Путь у каждого свой, и ты должна пройти его так, как предначертано именно тебе. Когда тренируешься, будь в настоящем, обрати своё сознание внутрь, на эфирные потоки, живи только этим. И тогда эфир подчинится тебе полностью. Не позволяй мыслям распыляться на лишние вещи. Во время тренировки ничего другого не должно существовать. Искусство владения магией требует упорства и посвящения. Индийские брахманы называют это «священной жертвой», когда ты встаёшь на путь постижения силы. Знаешь, почему это так называется? Потому что ты отрекаешься от всего ради совершенства духа и слияния с Вечностью. Это — высшая цель любой магической практики.
Тамара смотрела на меня во все глаза:
— Ты так умно говоришь. А как это сделать?
— Это называется работа сознания. Мой учитель из Индии говорил, что тренировка мысли — фундамент в любой магической практике. Но здесь, в академии, этому, к сожалению, уделяют недостаточно внимания.
— Вот почему ты такой сильный! А меня научишь?
— К сожалению, я не смогу в двух словах объяснить вещи, которые постигают годами. К тому же, работа сознания предполагает изучение особого боевого искусства. Может быть, однажды познакомлю тебя с основами. Но… это потом, — я огляделся по сторонам, никого поблизости не было. — Хочешь попрактиковать боевые техники в тренировочном поединке?
— Прямо в поединке? — переспросила Тамара. — А это разве можно? Нам строго-настрого запретили поединки с заклинаниями.
— А ты никому не говори. Здесь никого, кроме нас, нет. Давай. Чем нам ещё вдвоём заниматься на пустом полигоне? Или боишься?
— И ни капельки я не боюсь! Ладно, — в голосе Тамары чувствовался интерес. — Давай попробуем.
Мы встали друг напротив друга шагах в двадцати. Я создал огненный полусферический щит, закрывший меня с головой, и велел девушке кидать воздушные клинки.
Тамара стала метать прозрачные лезвия, на щит обрушились тяжёлые удары, эфирное поле всколыхнувшие. Но для меня такие атаки не являлись большой проблемой. Я мог выдержать много попаданий.
— Сильнее! — крикнул я. — Увеличивай силу.
— Я стараюсь, — ответила Тамара.
— Иди по кругу.
— А?
— По кругу иди и бей на ходу. Не будешь же во время боя стоять как истукан? Надо постоянно двигаться. Представь, что я вот-вот в тебя кину огненный шар.
Тамара быстро зашагала вокруг меня, продолжая создавать заклинания.
Наконец, она устала, мы сделали упражнения для восполнения баланса, а затем поменялись местами.
На этот раз Тамара прикрылась воздушным щитом, а я стал кидать слабые огненные шары, постепенно увеличивая силу. В ночи засверкали частые оранжевые вспышки. Когда Тамара сказала, что ей становится сложно удерживать барьер, мы прекратили занятия.
— Так и надо тренироваться, чтобы научиться вести бой, — подытожил я. — Вначале учишься держать удары и создавать заклинания в движении, потом можно приступить к отработке атакующих и защитных связок. Затем — полноценный учебный бой.
— Ух ты, как здорово! — Тамару переполняли эмоции и адреналин. — А меня научишь?
Я усмехнулся. Не хотел же никого учить, но у девушки
