Ольга Амалфеева
Снег. Сборник стихов
Светлая сторона.
Светлый, как поле, стол.
Слабость и глубина.
Нужно, чтоб ты ушёл.
Нужно вцепиться в грунт.
В воду ничком упасть.
Роем белёсых мух
Белая кроет масть.
Белый, как солнце, день -
Белый, как руки, хлеб.
Белый, как каша, мел -
Белый, как вата, снег.
Белый, как йогурт, храм,
Белый, как платье, дым.
Белой фатою – Вам,
Белой рубашкой – им.
Белый, как голубь, конь,
Белый, как простынь, пух
Белой, как сон погонь,
Речью отбелит слух.
Белый, как ванна, кит
В белом, как ватман, сне
Бело, как парус, спит,
Выбелив в тишине
Белый, как явь, пробел.
Белый. Оставь, как есть.
Белый, иду к тебе.
Ближе. Обнять и съесть.
– – – – -
Просто ветер. Но какой простор
Сразу в каждом слове и движеньи.
Ветер, ты – немое искушенье
Выйти в небо, не окончив спор.
Сон взахлеб, неистовый плясун,
Бестелесная плоть – лови! плачу!
Ветер! Я не вижу и не слышу.
Просто ветер. Просто я лечу.
– – – – -
В мужеском теле проснулась душа ребёнка -
Принять, пожалеть бордельеров, убийцу, лошадь:
Соцветьем подсолнечным, мхом, жёлтым ртом цыплёнка,
Медовой пчелой тянет шею за смутным солнцем.
За ним одуванами крутят с прокрустов ложа
Мужчины и женщины, барин, слуга, чиновник,
То сходят с ума, разглядевши печать Святого,
То с пеною в перьях валяют – «всех бед виновник!».
То, вдруг обнаружив страданье, стучат в ладоши,
И мученик, горбясь, с креста вопиёт к пощаде,
То вскладчину рвутся купить дураку калоши,
То тычут в лицо «изувер» и кричат об аде.
«Уж сгинуть с ума, так счастливой», – твердит невеста,
Хохочет красотка и деньги швыряет в топку,
Целует и рвёт, не оставив живого места,
Взапой с душегубом сжирая страстную стопку.
Сам ли ты путаешь, ангел ли, бес тебя вьюжит –
Нам всё равно, если верим и наоборот.
Не разочаровывай, очаровав, безоружных.
Что же ты делаешь?! – Точно, болван. Идиот!
Не сможешь стать Страшным судом – не тревожь распятье,
Стой под крестом, коль не в мужестве сделать выбор,
Не ври каллиграммой, не трогай китайской вазы,
От смерти ко смерти соблазном вводя на дыбы.
В передней накурено, тают хромые лужи,
Хозяйка под кружевом молит: «Избавь, тяжёл».
Сёстры притихли, поезд, плутая, кружит.
Торжище, рынок. Истошно кричит осёл.
– – – – -
Когда б не прошлое
Когда б не прошлое, мой милый,
Я б одного тебя любила,
Тебя б обманывала я,
Тебе несла все сны и слезы,
Все ветры, оттепели, грозы -
И истрепала бы шутя.
Когда б не прошлое, мой милый,
Тебя бы я не полюбила,
Я не была б тебе верна,
Не называлась бы жена,
Детей под сердцем не носила,
Грусть не проплакала тайком,
Не пожалела вечерком
И нежных слов не говорила.
– – – – -
Сонмы Святые Небесных Хранителей,
Знаю, всечасно помочь вы хотите мне.
Руки подставив, любовь принимаю
И с благодарностью вас пропускаю
Перед собой к горизонту. И в высь
Бог вас просил, чтоб со мной поднялись.
Сила Небесная, Вечная Стать,
Держишь под мышки рядом стоять.
Крепко прошу и в любви не оставить:
Взяв или отдав разум и память,
В жертве восторга рвану по пути -
Перед Тобою не дай мне пройти.
– – – – -
Загляни в глаза – и узнаешь все,
Все, о чем я молчу столько лет.
Не смотри в пуп мира, не смотри в заплечье -
Ни спасенья, ни правды там нет.
Я не стану лгать, если хочешь знать, -
Оттянул плечи груз снов.
Говорю – чтоб жить. Говоришь – чтоб ждать
Подтвержденья своих слов.
Видишь то, что хочешь. Слышишь то, что нужно.
Я сама зачала этот бред.
Поиграли – хватит. Против всяких правил
Наблюдать исключительно свет.
Я могу одернуть, развернуть за плечи,
Как сама в лабиринте вожу.
Это будет больно – ты не знаешь правил,
Ты играешь, а я – сужу.
Потому, хочешь знать – вслед беде не кричи,
Слышишь так только свой страх.
В суете живем, в ней храним ключи,
Ею кроем надежд прах.
Пусть нам в ней удобно и весьма уютно,
Снять красивую ложь позволь:
Загляни в глаза – ты увидишь всё,
Если правду пропустит боль.
– – – – -
Я буду писать тебе сказку.
Длиною в небо.
Длиною в море.
Длиною в взмах руки, не нашедшей ответа.
Длиною в путь света.
Петь её шепотом, шорохом, шелестом – тихо и бережно.
Времена и слова пройдут, а сказка останется.
Крыльями за твоей спиной, маячком в непогоду.
Тайной, зажатой в ладони.
Я стану писать тебе сказку так, как плела из крапивы братьям рубашки Эльза.
Плела и молчала. И крапива впитывала боль и свивалась в кольца кольчуг.
Есть один заблудившийся Ветер. Среди братьев своих он лишний. Они носят гордые имена, тянущие за собой шлейф легенд.
Викинги в рогатых шлемах, хлещущие спутанными гривами крупы крепкие
