лошади. Туман, просоленные сырые сети и убогие рыбацкие лодчонки на неверной привязи, тычущиеся носом в холодный песок, – Северный. Он – песня Сольвейг. Он – взгляд Снежной королевы и ужимки её троллей. Он в глазах Царевны-лебедь и глубине темной воды под её ногами.
Он – вой волков и вызов Небу. Он в бесовском посвисте и закушенных в кровь губах. Nord – символ свободы, и он же – знак жестокости. Он – знамя сильных духом и дыхание Вечности.
Ветер Южный нетороплив, обаятелен. Нежно обвивает, пересыпает, щекочет песком и засыпает жаром и тяжестью. Тепло целует и душит в объятьях. Не продохнуть.
Западный точен, расчетлив. Он веет. Раздувает паруса и слухи, развевает флаги кораблей, зданий и демонстраций. Строит и ровняет колонны.
Восточный – невесом. Ставит знаки и рисует иероглифы на скалах. Мягко стелется и гасит войны.
Пятый ветер – апрельский росчерк. Им приносится пение ангелов, возносятся снежные хлопья, молитвы и души. Он заветривает корочки на ранах, сдувает пыль с ресниц, щиплет в носу, проходит сквозь пальцы, не давая им сжиматься в кулак, протапливает проледи в заиндевевших стеклах.
Ветер сказок, чудес и песен, восхождения сил и света, он проходит по сердцу искрящимся холодком, забирает его до донышка и несёт, летит ввысь и, отразившись от Неба, исчезает, дабы полное даров, оно отозвалось и просыпало его в твои руки.
Подставь, пожалуйста, руки. Поверни их ладошками вверх – ты услышишь его: Ветер, Небо, сердце.
– – – – -
Я сижу на листе, ни кленовом листе, ни берёзовом,
Нарисованном ручкой зелёной, никем не опознанном.
В сарафане по пятки, собираю тепло и в коленки дышу,
Это – новые прятки: знаю где, а найти не спешу.
Белый клетчатый лист, нет ни пятен ни горьких, ни розовых,
Каждый тонкий его переплёт вымыт синим дождём,
И спеша всё сполна мне сказать, хмуря брови серьёзные,
Мама, я и судьба пусть случайно его пролистнём.
Хоть игра не хитра, но условие есть – принимается тот,
Кто найдёт чистый лист и в лесную траву карандаш обмакнёт,
Изумрудной от кружева сумрак зелёных и света росой
Нарисуй неопознанный лист под ногами девчонки босой.
Я сижу на листе, ни кленовом листе, ни берёзовом,
Нарисованном ручкой зелёной, никем не опознанном.
В сарафане по пятки, собираю тепло и в коленки дышу,
Очень хитрые прятки: знаю где, а найти не спешу.
Это просто игра – собираю тепло и в коленки дышу,
Очень мудрые прятки – знаю где, а найти не спешу.
– – – – -
Остановка. Я дальше еду.
Ты выходишь. Найду тебя.
Зверосущным пойду по следу
Небожителем, путь крестя.
Явь, подобно великой тайне,
Безысходна и так проста:
Слабым проданы все заранее
Перспективы на "рядом" места.
Не столкнуться и в "общих" сумятице,
Видеть – и не достать рукой.
В "спальных", где неприлично маяться,
Прорастать сквозь барьер спиной.
Душу тряскою не заныкаешь,
Затряси ее хоть на нет,
Оттого на ходу и прыгаю
И по слуху иду след в след.
Утром тронешься, я – уеду,
В грязный тамбур войдем, как во храм,
Дослюнявим одну сигарету
И завалимся спать. По местам
– – – – -
Искушение как метод
Куришь, не куришь – возьми сигарету.
Пусть не взатяг, до бычка додержись.
Как на войне, сантиметром газеты
Жизнь прогорит… И останется жизнь.
Пуст, невесом, бесполезен как-то,
Как-то не свой сам, и точно ничей,
Сквозь, наугад, напролет, настежь
Стен, разговоров, лиц витражей.
Ты одинок, сам, один, единичный
Против нее – щедрой бабки с косой.
Дай закурить ей – сомлеет, логично:
Кто при деньгах – тот не ходит босой.
– – – – – -
Свет, не спеши, я запомню тепло,
Просто тепло и губ касание.
Не торопись, за окном темно,
Небо снегами струит вязание.
Ветры уснули. Твоё плечо.
Шелест огня, теней венчание,
Шорохи, шепоты, – горячо
Близкого имени величание.
Нежная мокрых ресниц сеть
Путает, ловит и рвёт дыхание,
Всполохи, отсветы… Не успеть
Ни запретить, ни продлить молчание.
– – – – -
Голоса
Ты не останешься, нет, не останешься,
Лишь потому, что и я – уйду
По перволедочку, как по проталинке,
На голоса поутру.
Кто – по теории, кто-то – по памяти,
Кто, как природа велит, по нутру
Ходим, уходим задворками замяти
На голоса поутру.
Слово навстречу – дыханье попутное,
Теплой мелодии дверь отворю,
Время вернется, забыв время смутное,
К вам, голоса поутру.
Розовый мир берегут от разрухи,
Светом во снах, что с собой заберу:
Жесты, улыбки, движения – духи! -
Вы, голоса поутру.
Ты, как они, промелькнешь, не споткнешься,
Вряд ли по кадрам анфас соберу,
Лишь в упокое души обернешься
Болью живой. Поутру.
– – – – -
О женщина, сказавшая мне «да»,
Зачем ты обещаний не отнимешь?
Не убежишь, не крикнешь, не покинешь,
Не разобьёшь стального «навсегда»?
О женщина, сказавшая мне «нет»,
Зачем в ночи промокшей не вернёшься,
В чужой квартире в полдень не проснёшься
Под мой скворчащий плотию омлет?
О муза, промолчавшая в ответ,
Твоей рукою движутся светила,
Пылает день, уходит в зрелось сила,
Ложится ночь и восстаёт рассвет.
– – – – -
Я хочу покрасить дом в красный цвет,
Ярко-желтым
