class="p1">Всё исковеркала война.
Будь милосерден, отпусти
Ко скорби, Вечный дух вселенной!
Ведь я смогу его простить,
Когда не буду в жизни пленной.
Тебя не стало лишь вчера.
– – – – -
В этом жёлтом окне на кирпичной стене
Дремлет медленный свет, прислонясь к тишине.
А шальные лучи, покидая алтарь,
Льют на серых камнях разноцветный хрусталь.
Этот город немой, этот город – ничей
Обойдётся без гениев и лихачей,
Всё давно решено: этот – друг, этот – враг,
И просчитан давно каждый день, каждый шаг.
Луч, возьми меня с собой:
Лунным светом обручен,
Я с холодной головой
На бессилье обречён.
Поднял луч над землёю на тёплый этаж,
Заржавел красный кран, умер верный мой страж,
Обветшали дома: город – стар, город – спит,
Он не страшен теперь, как бессильный старик.
За столом абажур, а в ногах – серый кот,
Вот он свет, вот он дом, но забито окно,
И ночами во снах серый сторож стоит,
Тянет в щёлочки штор серый неба магнит.
Луч, возьми меня с собой!
Тёплым светом приручён
На бессмертье обречён
От себя я отлучён.
Луч, возьми меня с собой.
– – – – -
У лягушки – погремушки, у барана – барабан
Как по лесу, по опушке
Шла лягушка с погремушкой
И трещала, и звенела,
Голосисто песню пела.
Солнце весело светило,
Дождик лил как из ведра,
Колосились апельсины,
И черёмуха цвела.
Рано утром, ровно в полночь,
Обойдя вокруг земли,
С погремушкой под подушкой
Спит счастливая лягушка.
Спит и снится ей баран,
У барана – барабан.
Он басит на всю округу,
Лес и горы вторят звуку.
Разнесчастная лягушка
Посмотрела на игрушку,
Что была ей как подружка,
Но теперь была не нужной.
В тот же день, скажу на ушко,
Лягушонка у цыган
Обменяла погремушку
На огромный барабан.
Что с красою этой делать -
В путь и омут не возьмёшь,
Звук, как гром средь ясна неба,
Под такой не попоёшь.
Ни покоев, ни покоя,
Песен нет, один обман.
Возверните погремушку,
Заберите барабан!
В такт шагам трещал ошейник,
Шел баран, совсем один,
Без хозяина и денег -
И увидел тамбурин.
Обменялись, Бог Небесный!
Прослезились, обнялись.
А ciascuno il suo felicit; -
Найти своё, самим найтись!
– – – – -
Я с криком выпадаю из окна…
А, может, и без крика – всё равно.
Вперёд спиной. Залёная луна.
Чуть дальше – освещённое окно.
Быстрей, чем бритву поднести к руке,
Зато потом больней и не верней,
Паденье не полёт – и в черепке
Завеса страха, немельканье дней.
Ему глаза от ужаса круглить,
Ему молитва, а за ней – мольба.
А я, не долетая до земли,
Стираю под с поднявшегося лба.
А я, не долетая до земли,
Стираю пот с поднявшегося лба.
Сон.
– – – – -
Не знала я,
что так пусто.
Не думала,
что так больно.
Быть колокольней
без колокола,
Быть колоколом
без колокольни.
Не оплела
печалью
Сердце
тоска по дому -
Распахотило
рваною
раною.
Да по живому.
Коль
не забуду голоса,
Не потеряю
голову,
Буду тебе,
любимый мой,
И колокольней,
и колоколом.
– – – – -
Утренние окна – гладь промокла,
Полинявший иней – рамы сини,
Сонных стёкол свежесть льдинкой режет,
Луч ломает тонкий, жгучий – звонко!
– – – – -
Не страшно от того, что мы похожи.
А страшно от того, похожи как.
Ты был – прохожий, я была – прохожий,
Крестом судьбы столкнул дорожный знак.
Как пальца отпечаток – уникальна -
Я отражаюсь в собственных глазах.
В них симметрично иррациональны
Тела и души в детских синяках.
Люблю тебя, как любят лишь себя -
Жалея, понимая, не прощая.
В себе растишь, лелея, ты меня,
Но чашей не минуешь, утешая.
Повязаны стремлением к разрыву,
Свободе духа, жару плоти адскому,
Всей преданностью первому порыву
Отталкиваемся, отталкиваемся, отталкиваемся.
Нас замыкает страх конца сюжета,
Страх темпа нарастанья притяженья,
Ртом продлеваем головокруженье,
Чтобы не видеть боль в конце запрета.
Так пули две, зажатые в стволе,
Молчат, спекаясь в тайне. Бесполезной.
У жертв ещё не отнят вкус к игре,
Полётом, а не бойней двойня грезит.
Их две судьбы, заброшенные в ствол,
Не различить, не слить и не умножить,
Вмиг по местам два выстрела разложат,
И остудят, прижав лицом к земле.
Мне страшно от того, что, так похожи,
Уходим порознь. Вдруг столкнемся вновь,
Став разрывными? Ахнем, жертвы множа…
Течет, как пот,
по лбу
чужая кровь.
– – – – -
Ангел Петропавловского собора
Проколот ватный бег дремотных птиц,
Залит латунной зарева рекою,
