внутри. Но, когда я присмотрелся, понял, что это точно не Лейрен. От Лейрена я не чувствовал настолько большой опасности. Хотя, ощущение давления от него было таким же.
Он остановился напротив меня. Все твари держались позади него.
Я продолжал оставаться в полной защите, включая и ту, которая от духовного кольца, и световой щит, и земляной. Что бы там Екатерина Петровна ни говорила бы о том, что Хаос мой отец, я доверять ему не собирался.
Хаос постоял немного, а потом небрежно махнул рукой, и вдруг вся защита исчезла. Растворилась, будто ей и не было.
— Отдай артефакт! — приказал мне Хаос.
— А что будет, если не отдам? — поинтересовался я.
Я думал, что Хаос сразу же кинется на нас, но он замер, рассматривая меня. В этот момент он стал похож на Лейрена ещё больше. Настолько сильно, что я не удержался от вопроса:
— Ты знаешь грозового человека Лейрена?
Хаос промолчал. Но огненные вспышки внутри него стали ярче и интенсивнее. И давление усилилось.
Но меня этим не возьмёшь! Видал я давление и посильнее! И я продолжил разговор:
— Мне сказали, что ты не всегда был таким.
— И кто тебе это сказал? — спросил в ответ Хаос.
В его голосе мне послышалась горечь. Хотя, вполне возможно, я просто хотел её услышать.
— Женщина, которая назвалась моей матерью, — ответил я. — Она сказала, что знала тебя другим.
— Назвалась? — переспросил он.
— Говорит, что отдала меня новорождённым в другую семью. Мол, хотела защитить.
— И что? Я должен пожалеть тебя? — голос Хаоса прозвучал иронично.
— О, нет! — засмеялся я. — Семья действительно была хорошей! Замечательные люди! В результате я вырос хорошим человеком…
— Не утешай себя мыслью, что ты хороший человек, — Хаос усмехнулся. — С хорошими людьми тоже поступают плохо.
— Как с тобой? — спросил я.
Хаос снова промолчал. И снова вспышки огня стали сильнее.
Но он не нападал. Как и армия тварей, которая стояла позади него.
А значит, у моих ребят были лишние минуты для отдыха. И ради того, чтобы дать им восстановиться, я готов был разговаривать хоть с самим дьяволом!
Собственно, он и стоял передо мной.
— Понимаю тебя, — произнёс я. — Только трус обвиняет других в своих ошибках.
— Да что ты понимаешь⁈ — взорвался Хаос. — Ты, не видевший в своей жизни ничего! Сопляк, возомнивший себя воином! Что ты понимаешь⁈
— Да уж побольше, чем ты, — усмехнулся я. Знал бы он, что я живу вторую жизнь, и чем закончилась первая… А потому негромко добавил: — Люди — существа социальные. Они не могут жить в одиночестве.
— Хватит болтать! — оборвал меня Хаос. — Отдавай артефакт! Так уж и быть, я оставлю тебе твою никчёмную жизнь.
Кажется, я разозлил его. Но ребятам нужно было ещё хоть немного времени.
— Хорс… — назвал я Хаоса именем, которым называла его великая княгиня Екатерина Петровна Волкова. — Так тебя, кажется, звали раньше?
Готовый уже отдать тварям приказ атаковать, Хаос снова остановился.
— Откуда ты знаешь это имя? — спросил он.
— Его сказала мне та, которая назвалась моей матерью, — ответил я и кивнул в сторону дворца. — Она там, вместе с отцом и братьями.
Хаос посмотрел в сторону дворца, и я понял, что не ошибся — одной из целей Хаоса была месть.
А ещё я вдруг осознал, что он сейчас оставит нас в покое и рванёт во дворец. Но в мои планы это не входило.
Чтобы отвлечь Хаоса, я пустил ци в части артефакта — в каждую часть свою ци. И фигурки засияли — олень красным, ворон чёрным, а волк золотым.
Хаос замер и вдруг спросил:
— Как зовут ту, что назвалась твоей матерью?
— Екатерина Петровна, — ответил я.
Фамилию называть я не стал, потому что знал, что фамилия была дана по фигурке волка из Запирающего Хаос артефакта.
Хаос моментально перенёсся вплотную ко мне и подняв моё лицо за подбородок заглянул мне в глаза.
Я тоже смотрел в тёмные провалы его глаз и видел там полыхание изначального пламени.
В тот момент, когда Хаос смотрел мне в глаза, в его облике проступили человеческие черты.
Оставив меня, он снова переместился на своё место и спросил уже совсем другим тоном:
— Откуда ты знаешь Лейрена?
— Он спас меня. А потом помог мне с культивацией. И… это он дал мне ключ, чтобы найти артефакт, а потом соединить части.
Врать смысла не имело. Да и не хотелось. Не хотелось уподобляться тем, кто пытался решать свои проблемы моими руками, кто думал только о себе, о своём благополучии, и кто ставил свои интересы выше долга. То есть, обоим императорам — китайскому и российскому.
— Покажи ключ, — попросил Хаос.
Я раскрыл правую ладонь и над ней засветился золотой треугольник.
Хаос спросил:
— Почему ты не соединил части артефакта?
Я ответил честно:
— Потому что ненавижу, когда мной пытаются манипулировать! Ненавижу грязную игру!
— Игра… — Хаос усмехнулся. — Надо же, какое точное слово.
— Что наша жизнь? — Игра! — процитировал я «Пиковую даму» А. С. Пушкина.
На что Хаос ответил:
— Твоя игра переполнена желанием убийства. Это хорошо. Но это бесполезно, если противник сильнее тебя.
— Я не один, — ответил я.
Хаос оглядел моих ребят и кивнул.
Я тоже оглянулся.
Ребята стояли в построении, готовые в любой момент вступить в бой. Все были серьёзны и сосредоточены. Они контролировали не только Хаоса, но и его тварей.
Более того, над ними вращалось довольно большое облако живы. Осталось добавить в него огонь, и мощный заряд магического напалма был готов.
Я остался доволен — на моих ребят можно опереться, они прикроют спину и поддержат, что бы я не решил. Это была команда — сильная и сработанная. При такой команде сила отдельного члена сразу же возрастала в разы.
Не то, что твари, стоящие за спиной Хаоса. Да, их было значительно больше, и они были сильнее. Но я ни за что не променял бы их на моих ребят!
Хаос вздохнул:
— У меня не было такой команды. Я предпочитал действовать один.
Хаос говорил, а я видел, что он всё больше и больше становится похожим на человека.
Но я не обманывался на его счёт. Я понимал, что он в любой момент может ударить. А потому всё время был настороже.
Тем не менее бить первым я не хотел. Как-то это было неправильно. И вовсе не потому, что Екатерина Петровна сказала, что он мой отец. Отец — это не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. А воспитал меня Дмитрий Петрович Корнев. Точнее, не меня, а настоящего Володю Корнева.
А Хаос тем временем рассказывал:
— Я был молод и силён. Мне казалось, что весь мир принадлежит мне. И всё, что в нём существует, существует для меня. Именно тогда я и встретил
