Шелтон послушал спорщиков и высказал свою точку зрения:
— Никто и никогда не смог подсчитать, сколько живности прописано, например, в сельве Южной Америки. Это просто невозможно. Что скрывается в самом сердце её лесов — загадка из загадок. Глубины океана не изучены и на один процент. Это можно сказать и про африканские болота. Без техники здесь делать нечего, а учёным, как правило, её не шибко-то дают. Вот военным — другое дело, но, ботаников среди них, практически, нет. Для них: что гигантский варан, что крокодил — оба на одно лицо. Понятие: лицо или морда — так же расплывчато. В некоторых умах — стёрто.
Хударев разглядывал пасущихся ископаемых и высказал свою точку зрения:
— Как тюлень, только намного крупнее и шея длиннее.
— А чем они здесь питаются? — спросила Мухина.
— Ты что, Муха! — усмехнулся Кризис. — Они же травоядные, а чего-чего, но зелени тут хватает.
Шелтону вдруг пришла в голову мысль, вызвавшая в его сознании серьёзные подозрения: «О пропавших шахтёрах больше никто не вспоминает. Значит, что-то случилось. То, что их давно нет в живых, он нисколько не сомневался, но, почему этот благородный предлог не использует начальство, в своих корыстных целях? Забыли? Маловероятно! Не проинструктировали Петерсона? Тоже не похоже… А, ладно — пусть всё идёт как идёт, а соваться со своими подозрениями в директорат не стоит — это точно!»
* * *
Совещание компании «Марс Корпорэйшн» было коротким, но, крайне содержательным. На нём присутствовало только три человека: президент, зам и консультант. Президент тяжело вздохнул и сделал короткое заявление:
— Сейф исчез, как-будто его и не было вовсе.
— Но, он же был пуст! — опешил Огурцов.
— Значит, это как-то связано с нашим «углём», — сделал заключение Алис Грэйв.
Консультант Манфред Гаусс поморщился и прошептал:
— Не нравится мне всё это.
— А кому по душе, — обречённо отреагировал президент компании.
— Постойте-ка! — встрепенулся Огурцов. — А как его умудрились вытащить? В нём же несколько тонн, да и в двери сейф не пролез бы…
— А никак не вытаскивали, — пожал плечами Грэйв. — Я же говорю — сейф просто исчез без следа, как-будто его никогда не было. Ни царапины на полу…
— А что показали дополнительные анализы? — насторожился зам.
— Анализируемое вещество тоже исчезло, вместе с натуралистом…
Огурцов поёжился, представив, как его любимый покосившийся сарай в Тульской губернии, стоимостью, сравнимой со средним особняком, внезапно исчез, вместе со всем содержимым.
* * *
На «Хароне» жизнь шла своим чередом, впрочем, как и на «Уране». Давно в историю ушёл завтрак и время подходило к обеду, а от экспедиции не поступало никаких новостей. «Значит, — размышляла повариха Безымянная, — раньше ужина пехотинцев ждать не стоит?» Это радовала, так как готовить харчи на дополнительную ораву героизма не было. Начальник продсклада слонялся рядом, наматывая вокруг Анфисы Анатольевны неровные круги и маялся от безделья. Мясорубку починили и повариха не знала, чем занять Кочергу, чтобы он не маячил перед глазами. Мысль о коротком замыкании на обмотке электромотора мясорубки, как-то сама собой пришла в голову и не желала её покидать. «Нет — это лишнее», — согласилась сама с собой Анфиса. Она отлично понимала, что добровольного помощника могут в любой момент забрать для выполнения им, его же непосредственных обязанностей и тогда ей придётся самой орудовать ручным приспособлением, а изображать пропеллер азарта не было. Она, под благовидным предлогом, отослала Мыколу на склад, но, при выходе из камбуза, его чуть не затоптали извечные соперники по брачным поединкам. По коридору пронёсся Блюмбер с букетом цветов из молекулярной, дурно пахнущей пластмассы, а вслед за ним пробежал Горидзе, сопровождая бег простым пояснительным текстом, нисходящим к визгу: «Зарэжу!» В этот раз Изя не на шутку испугался и не оборачиваясь назад, бросил букет через плечо, угодив Вано в глаз. Тот отшвырнул его в сторону, попав в глаз сбитому с ног Мыколе Апанасовичу. Противостояние вырастало нешуточное и пришлось Виноградову вмешаться в конфликт, пригрозив обоим карцером. Противоборствующие стороны успокоились, а командование принялось выяснять, почему, в этот раз, столкновение приняло уголовно-процессуальный характер. То, что Горидзе оказался под мухой, командира не убедило и подобный ответ не удовлетворил. Старпома — то же, вместе с помощником. Каждый задавался вопросом: «Что это было?» Устроив допрос с пристрастием, выявили некоторую странность: оказалось, что сын гор довольно продолжительное время крутил в руках привезённый кристалл, с явным намерением его присвоить, пока Петерсон не отобрал у него находку.
— Получается, Горидзе прочувствовался, что ли, при общение с хранилищем данных? — задал вопрос Виноградов общему консилиуму.
Все только пожали плечами, не в силах дать объяснение произошедшему, а Шелтон крепко призадумался, узнав по связи о происшествии. Кристалл был фальшивый — не в этом, значит, дело. Командир корвета счёл необходимым уведомить его об этом немедленно. Вдруг у них в команде возникнут схожие симптомы, но, командир спецназа был спокоен — никто, из его людей, кристалл в руках не держал: ни настоящий, ни фальшивый.
Блюмбер держался за сердце, ничего не понимающий Горидзе невинно хлопал ресницами, а старпом крутил в руках ритуальный кинжал сына гор. Золотая вязь на ножнах имела замысловатый характер и витиеватую структуру. Подняв с пола искусственные цветы, ему в голову пришла грустная, но рациональная, в своей законченности, мысль: «Изя хотел вручить их Белой, а Вано решил положить цветы на его могилу». При выборе цветов, Блюмбер руководствовался личным вкусом, не полагаясь на мнение окружающих. Он предпочитал кроваво-красную гамму, на фоне ядовито-зелёных стеблей и листьев. «С таким набором хорошо встречать космонавтов, после продолжительного полёта в другую галактику, при условии, что путешественники были бы механическими ботами, как «Чудильники», стоящие в ангаре», — подумал старпом, вертя в руках букет и зачем-то отдал его Кочерге.
При обстоятельном допросе Вано выяснилось, что при общении с кристаллом памяти, Горидзе вспомнил все дикие дореволюционные ритуалы своей родины, начиная с похищения невест и заканчивая кровной местью. На вопрос: «Какого цвета был кристалл?» — Вахтангович не смог дать никакого ответа, не говоря про вразумительный.
Кочерге дали успокоительное, а на синий глаз наложили повязку, после того, как он показал пластмассовый букет Анфисе. Мыкола намекал на то, чем ему в глаз заехали, а она подумала, что он искусственные цветы ей подарить хочет. Фингал расплылся по лицу со стремительной быстротой и не ограничивался только синим отливом. В спектр хроматических цветов под глазом Мыколы Апанасовича входили фиолетовые, жёлтые, красновато-бурые и даже зелёные оттенки.
