Насколько я понял, Лахто сконструировал их сам, взявши за основу старый динамический двигатель, списанный с одного из воздушных судов. Тесная, едва на двоих, кабина была сколочена из фанеры и кое-как утеплена – причем владелец не стал заморачиваться с отделкой, лишь налепил на стенки картинок с красотками-фрогессами, любовно вырезанными из какого-то журнала. Панель не грешила обилием приборов. Собственно, имелся лишь потенциометр, показывающий напряженность динамического поля. Скорость можно было определить только на глазок. Н-да, будь здесь порядки, как в Метрополии – такая штуковина не уехала бы дальше первого постового! А её владелец неминуемо загремел бы в кутузку за управление смертельно опасным для окружающих снарядом, да ещё будучи изрядно подшофе… Ну, а я, соответственно, так и не смог бы покинуть сонный Эргилли. Поэтому – да здравствует отсутствие техконтроля и дорожного патруля!
Первые часа полтора в кабине царило молчание. Я размышлял о превратностях судьбы, Лахто был поглощен управлением – а может, просто дулся на заносчивого пассажира. Но в конце концов лед меж нами растаял. Лахто даже извинился за своё поведение. Мне тоже пришлось извиниться – косвенно. Мол, от сотрудников в компании требуют пунктуальности и дисциплины, поэтому и мы относимся к другим подобным образом. Кстати сказать, я не слишком погрешил против истины: фирма Эддоро представляла собой отлично работающий механизм именно по этой причине.
Лахто заинтересовался и начал расспрашивать меня относительно реалий столичной жизни. Я не стал особо углубляться в подробности моей якобы инспекционной поездки – зато пересказал ему все последние сплетни Амфитриты. Он слушал с удовольствием. Оказывается, он понятия не имел о разразившемся у нас кризисе. Столичные газеты в провинции вообще читают немногие. Так уж получается: пресса зачастую доходит в глухие уголки Королевства с огромным опозданием, да и местные новости имеют куда большее значение для повседневной жизни. Фроги – ребята мечтательные, но при этом удивительно практичные. Поэтому мой спутник лишь изумленно щелкал языком, покуда я живописал поимку и казнь маньяка.
– …Да, ну и дела у вас творятся! – подытожил он. – Столица, одно слово! У нас-то тихо всё, слава Его Величеству… Конечно, порой бывает – пьяная драка, караванные сцепятся с лесорубами… Случалось, и до ножей доходило… Ну, это летом, само собой; сейчас-то и выпить не с кем толком, не то что подраться – все с спячке…
Вспоминая старого Шу и бандитов Тремора, я с каким-то отстраненным интересом прислушивался к собственному внутреннему состоянию. Ничего. Та волна боли, что захлестнула меня несколько дней назад, схлынула, не оставив после себя никаких эмоций. О, я мог вполне правдоподобно изображать возмущение, гнев, даже веселье – но ни одно из этих чувств меня больше не затрагивало. Опустошенность и спокойствие… И ещё – четкое осознание своей цели. Я был просто летящей сквозь пространство пулей.
За байками и разговорами время текло быстрее. Речное русло изгибалось то вправо, то влево – словно исполинский, донельзя ленивый полоз, раскинувший свое тело среди заснеженных просторов. Постепенно начинало вечереть – почти незаметно. Мы пересекли несколько озер, срезая путь через протоки. На мой взгляд, нам ничего не стоило заблудиться среди снежных барханов и куп замерзших деревьев – все они были для меня одинаковы. Но Лахто вел сани уверенно, и это внушало некоторое спокойствие.
Я вгляделся в горизонт. То, что не без успеха прикидывалось плотными вечерними облаками, повисшими над сизой кромкой дальних лесов, оказалось горной цепью. Там, у подножия гор, лежала крохотная деревенька – конечный пункт нашего сегодняшнего маршрута.
Внезапно Лахто щелкнул по стеклу потенциометра и выругался. Тонкая стрелка, уверенно подрагивавшая где-то в центре шкалы, плавно съехала к самому началу. Ровный гул воздушного винта за стенкой кабины изменил тембр, замедляясь. Мой пилот в сердцах треснул кулаком по приборной панели.
– Только не это, разрази их всех князья преисподней!
– Что случилось? – поинтересовался я, хотя это, в общем, и так было понятно: кто-то вырубил генератор динамического поля, и на линии образовалась лакуна. Летающие корабли имеют на этот случай специальные аккумуляторы – что позволяет им преодолевать подобные «ямы» без опасности для жизни пассажиров. Но наземный транспорт лишен такой возможности: слишком уж они дорогие. В конце концов, вынужденная остановка ничем особенным не грозит… Как правило.
– Треклятая вышка у спиртогонов опять сдохла! – страдальчески воскликнул Лахто. – Второй раз за зиму…
– Что, поломка?
– Как бы не так! – он снова выругался. – Частная энергостанция, чтоб её! Эти скареды экономят на каждой мелочи…
– По правилам, насколько я знаю, передающее устройство должно работать непрерывно. Правда, что там с частными, не в курсе.
– Да плевали они на правила… – убито пробормотал Лахто.
Дело оборачивалось скверно. Морозец за стенками кабины стоял не так чтоб большой – градусов десять по Цельсию. Но к ночи ещё похолодает, а обогреватель в кабине питался от того же источника, что и двигатель…
– Может, дадут ещё?
– Держи карман шире. До утра ждать… – он сплюнул и полез из кабины наружу. – Нужен костер.
Я покопался в содержимом рюкзака. Мачете у меня было – равно как и спички, топорик, и даже небольшой котелок. Общение с господином Квирри не прошло даром. Как бы я не относился к нему, но в таких вещах инструктор по выживанию и впрямь знал толк.
…Полагаю, с разведением костра я управился неплохо для городского парня. Правда, с растопкой намучился – в конце концов пришлось воспользоваться порохом. Прямо в огонь поставили котелок, набив его снегом. Прихваченная с собой фляжка оказалась весьма кстати; скаредничать в такой ситуации не принято, и мы с Лахто быстро прикончили остатки. После глотка рома его настроение заметно повысилось. Спать было нельзя – мы оба замерзли бы к утру, причем я, в отличие от провожатого – насмерть. Спустя некоторое время вода закипела. Я намеревался сделать похлебку из сушеного мяса и взятых в дорогу припасов, но тут Лахто меня удивил: он предложил наловить рыбы на уху. Я счел это пьяной болтовней.
– Не веришь? Сейчас покажу! – хвастливо заявил он и, покопавшись в рундуке с инструментами, вытащил толстую палку. Я присмотрелся. Сумерки ещё не сгустились, к тому же, эту штуковину я теперь узнал бы даже на ощупь… В руках Лахто был посох конфедератов. Поворот рукояти – и на конце тускло блеснули стальные зубцы…
– Что это? – мне даже не пришлось изображать удивление.
