"Вы с этим справитесь, поверьте мне."
Хотел бы он знать – были ли его мысли действительно его собственными. Если Этейн повлияла на его разум, чтобы сделать его более уверенным – его это устраивало.
Офицерам полагается воодушевлять. А сейчас его не слишком волновало то, как она это делает.
– Что я об этом думаю? Не знаю, честно. Меня о моем мнении никто раньше не спрашивал.
Корускант, ветеранский центр КФ. Клон-солдат КС-5093, в отставке; хронологический возраст : двадцать три года.
Биологический возраст : шестьдесят лет.
Осенний туман стелился над сельской местностью. Он был не настолько густым, чтобы служить прикрытием, но все же давал Дарману ощущение защищенности. Дарман держался позади Атина; Джинарт указывала дорогу.
Он ходячая фабрика бомб. С чего бы ему волноваться о том, что его заметят? Таран и его крепления лязгнули о его броню, и он их поправил, опасаясь демаскировки. Атин шагал впереди, держа "диси" в обеих руках и просунув палец в предохранительную скобу – маленькое, но важное проявление его беспокойства.
– Матово-черная броня. – пробурчал Дарман. – Это первое, что мы должны выбить когда вернемся. Я себя чувствую настоящим маяком.
– А это важно?
– Мне – важно.
– Дар, заметит ли нас враг – это одно. А что он с этим будет делать – это совершенно другое. – Впрочем, Атин все равно озирался по сторонам.
– Меня сбило с ног попаданием, и оно не пробило пластины.
Атин заметил верно. Броня могла быть заметной – но она работала. Дарману тоже довелось получить прямое попадание. Может быть, в будущем один вид этой брони будет распугивать врагов; подход, который Скирата называл "агрессивными связями с общественностью". Миф, как он говорил, выиграл не меньше боев чем реальная сила
Дарман был бы только рад небольшой помощи от департамента мифов.
Они были в четырехстах метрах от здания. Джинарт остановилась перед небольшим склоном и сунула голову в разрыв среди растений. Было слышно как она принюхивается.
– Мы входим здесь. – сказала она.
Это совсем не было похоже на нору.
– Откуда ты знаешь, что это здесь?
– Я могу чувствовать твердые поверхности, движение – все. Мне не нужно видеть. – Она принюхалась снова – вернее, Дарман предположил что она принюхивалась; ему пришло в голову, что она могла пользоваться эхолокацией. – Ты всю ночь собираешься торчать здесь и изображать мишень?
– Нет, мэм. – ответил Дарман и опустился на четвереньки.
Может, Джинарт видеть и не требовалось – но это требовалось ему. Он мог полагаться на визор и ночное видение, но чувствовал, что ему нужен настоящий, честный свет. Он включил тактический нашлемный фонарь…
И немедленно выключил его снова.
– Ох…
– Что такое? – спросил Атин.
– Ничего. – ответил Дарман. Не любить замкнутые пространства – это естественно, сказал он себе. С направленным вперед светом он видел, насколько же удушающе тесно то место, где он находится. Со включенным ПНВ у него просто было ограниченное поле зрения, он был в безопасности, внутри своей брони, изолированный от мира так, как ему было привычно, и более того – так, как ему действительно было нужно.
"Соберись."
Он слышал звуки беготни чуть впереди, но они удалялись от него. Его ранец задевал потолок тоннеля, время от времени роняя рыхлую землю и камешки. Тоннель, вырытый тысячами маленьких лап, был округлым в сечении, потому что гданам ровный пол явно был нужен куда меньше, чем высокому мужчине. Дарман чувствовал как его руки и колени упираются почти что в стенки из-за кривизны тоннеля, словно при прохождении трубы на скалолазании. Иногда он чувствовал, что теряет ориентацию и был вынужден закрывать глаза и резко трясти головой, чтобы вернуть себе чувство равновесия.
– Ты в порядке, Дар? – поинтересовался Атин. Дарман слышал затрудненное дыхание в шлеме, и думал что оно – его собственное, но это оказалось дыханием Атина.
– Чуть дезориентирован.
– Дай голове упасть и смотри на пол. Иначе давление на тыльную часть шеи приведет к головокружению.
– Ты тоже, а?
– Да, как ни странно. Что бы мы ни унаследовали от Джанго – любви к спелеологии среди этого явно не было.
Дарман позволил голове опуститься и сконцентрировался на перемещении одной руки за другой. Он переключился на динамик.
– Джинарт, а почему такие маленькие существа роют такие здоровые тоннели?
– А ты пробовал затащить целого мерли или вхека домой, на ужин? Гданы работают командой. Вот что позволяет им ловить добычу, которая во много раз больше них. Этот намек, думаю, поймут люди вроде вас.
– С другой стороны – осторожно заметил Атин, – вы могли сказать, что чистое количество берет верх над силой.
– Благодарю вас за позитивное мышление, Рядовой Атин. Советую вам выбрать самую вдохновляющую интерпретацию.
После этого они переговаривались мало. Продвигаясь вперед, и обливаясь потом от усилий, Дарман заметил специфический запах. И он становился все сильнее. Поначалу он был несильным, словно от гниющего мяса, но потом стал густым и сернистым. Это ему напомнило Геонозис. Поле боя ужасно смердит. Фильтрующая маска работает против химического и биологического оружия, но почти не задерживает запахи. А у разорванных тел и внутренностей вонь характерная – и жуткая.
Теперь он ее чувствовал. Он подавил приступ тошноты.
– Файрфек. – пробурчал Атин. – От этого меня вывернет обедом. Для начала.
– Мы близко к зданию. – объявила Джинарт.
– Насколько близко? – спросил Дарман.
– Этот запах – утечка из канализационной системы. Трубы местного производства, из неглазированной глины.
– Тут только она воняет? – поинтересовался Дарман
– Ну, думаю – еще и гданы. Или, скорее, их недавние жертвы – у гданов есть пещеры, куда они стаскивают останки. Да, запашок не очень – если ты к нему не привык. – Она неожиданно остановилась, и Дарман врезался ей в зад. Для своих размеров она оказалась неожиданно массивной. – И это хорошая новость, потому что это значит, что мы рядом с гораздо большим помещением.
Дарман почувствовал почти что облегчение – оттого, что пахло всего лишь гниющим мясом; хотя это и было невыносимо. Это не его мясо. Он пополз дальше, ободренный обещанием большего пространства впереди, а затем его перчатка вляпалась во что-то мягкое.
Ему не надо было интересоваться что это. Он посмотрел непроизвольно. Как это бывает с людьми, подверженными наплывам воспоминаний, он немедленно припомнил обучение, ползание по рву, полному нерфьих внутренностей, и Скирату, идущего рядом и орущего ему не останавливаться, потому что это – ничто, совершенно ничто по сравнению с тем, что тебе придется делать в реальности, сынок.
