сипишь, то пищишь. Ты вообще собираешься затягивать раны, или позволишь мне истечь кровью и помереть молодым?
Хм, и умения тут не действуют. Я попытался воспользоваться умением маскировки, но моё тело не стало принимать другой цвет. В мою душу закралось сомнение — а реально ли то, что сейчас с нами происходит?
Я слышал о другой реальности, в которой почти всё схоже с обычной реальностью, но для этого были нужны магические капсулы, которые хранятся только у Низших Богов. А Низшие Боги…
Мне на ум пришли воспоминания об улыбках на губах Жа Ло и За Кинь. Потом это неожиданное помутнение рассудка, когда я едва не упал, омывая тело. Потом дракон на белых камнях монастыря, хотя до этого я не слышал хлопанья крыльев.
Падение с высоты. Слова феникса о том, что нельзя верить глазам и ушам. Волки. Обычный меч-цзянь. Обычное оби. Отсутствие умений.
Потихоньку мозаика начала складываться воедино.
Я едва сумел сдержать усмешку. Мы были в другой реальности!
Это было продолжение Великого Испытания!
А моё тело знало о подлоге и сделало так, чтобы я…
И на груди теплело потому…
— Брат Глу Пыш, воздадим же славу Низшим Богам за то, что они очень мудрые и добрые. Пусть же правление их будет долгим, а мысли ясными! — проговорил я.
— Брат Ни, ты случайно в большое дерево головой не бился? — спросил Глу Пыш. — Ты же сам их всех хочешь…
Я тут же отвесил ему оплеуху и повалил на траву. Он вскрикнул и ударил в ответ. Пока мы боролись, я прошептал на ухо:
— Мы в другой реальности. Это Великое Испытание. Алмазы Истины не надо искать — они появляются в груди от наших поступков.
Надо отдать должное моему другу. Даже если он и тупил раньше немного, но мою информацию он понял и сдержанно кивнул.
— Я их всех хочу обнять и поблагодарить за ту возможность, какую они подарили обычному перемещенцу. Я никогда не забуду их заботу и участие!
— А по щеке зачем бить? — проворчал Глу Пыш.
— У тебя там комар сидел, — подмигнул я в ответ.
Мы порвали моё кимоно на лоскуты, приложили широкие листы подорожника и замотали. Кровь перестала течь. Монахи так и не приходили в себя. Я отправил Глу Пыша на поиски воды.
Он вскоре вернулся обратно, но не с водой, а с двумя гепардами за спиной. Пришлось снова принять бой. Гепарды сразу же направились к лежащим монахам, но мы встали на их пути. Вскоре снова в ход пошли лоскуты, подорожники, а два трупа гепардов легли в общую кучу с волками.
Воду пришлось принести мне. Благо ручеек нашелся неподалеку. Чтобы её набрать, я снял с монахов верхние кимоно и намочил. Выжатых ручейков хватило для того, чтобы залить в приоткрытые рты и положить влажную ткань на выбритые головы.
Огонь добыл Глу Пыш. Он собрал неподалеку хворост, долго тер палочку между ладонями, уперев один конец в выемку другой палочки. Когда на Темнолесье напали сумерки, то у нас уже вовсю горел огонь.
На этот огонь собирались уставшие монахи, которые выглядели так, как будто их целый день жевали, а под вечер выплюнули. Они разводили руками, говорили, что не нашли Алмазы Истины.
Мы говорили тоже самое. Глу Пыш, на правах старшего среди дулинов, распорядился принести ягод, грибов и съедобных кореньев. Кое-как утолив голод, мы установили очередность сторожей и завалились спать.
Ночью мы отбивали ещё три нападения. Первым было нападение медведя с головой льва. Он выскочил так неожиданно, что сторож не успел поднять панику и к лежащей четверке присоединились ещё двое.
Вторым прилетели крылатые змеи. Ох и потрепали же они нам нервы, пока мы прогнали их прочь. Ещё один человек улегся к больным.
Третьим же замыкал череду приключений огромный бык с паучьими лапами. Тут уже трое сложили головы.
Мы ждали утра.
А утром прилетел дракон, без единой царапины и следов повреждения. Мы погрузили на него лежащих братьев, закрепили их, чтобы не соскользнули и отправились обратно. Сам полет я помню плохо, так как провалился в дремоту и только иногда выныривал, чтобы убедиться, что ещё жив.
Как только мы сошли с дракона, так на нас сразу напала уже знакомая сонливость. Настоятель сразу же направил нас умываться и очищаться от прошлого приключения. Очнулись мы в тот момент, когда плеснули в лица водой. Мы вышли из умывальни и уставились на Низших Богов и наших собратьев по монастырю.
Больные пришли в себя и удивленно оглядывались. Жа Ло и За Кинь ухмылялись. Перед Низшими Богами был большой экран.
Ага, значит, они видели наши приключения. Ну что же, я не зря устраивал спектакль.
— Те, кто вернулся из Темнолесья. Вы прошли многое и многое увидели, — начал настоятель. — Скажите, вы принесли Алмазы Истины?
— Нет! — в один голос бухнули дулины, накрыв левой ладонью правый кулак.
— Вы принесли, — сказал елин. — Вы пока не знаете, что на самом деле Алмазы Истины находятся внутри вас. Все ваши поступки, все деяния, все слова и решения отражаются в Алмазах. И они горят ярче пламени у честных и благородных монахов, вроде… — на этом месте настоятель замялся, потом всё-таки произнес. — Вроде брата Ни Кто. Он единственный остался с больными и защищал их от нападений. Да, с ним был ещё брат Глу Пыш, но в этом тоже заслуга брата Ни Кто — он смог показать заблудшей душе, что надо в первую очередь думать о ближних, а уже потом о своих целях. Поэтому брат Ни Кто получает право первым одеть желтое кимоно. Все остальные, кто прошел Великое Испытание, получат кимоно позже. Сейчас же вам нужно удалиться — мы будем принимать Великое Испытание у сэтинов. До встречи.
Мне вынесли желтое кимоно и я, под общий гром аплодисментов, одел его.
Я стал сэтином!
«Мстить нужно не словами, а рукой, ногой, головой»
Хихитайская народная мудрость
Радость снова переполняла меня. Мы с Глу Пышом вышли за ворота и неспешной походкой отправились к дому деда Бух Ло.
Беседа наша была неторопливой, как течение спокойной реки. Мы обсуждали дальнейшие планы тренировок и культивации тела. Шли важно, красуясь новыми кимоно.
Так было до тех пор, пока другие братья-монахи не отстали от нас и не скрылись с глаз. Тогда Глу Пыш повернулся и спросил:
— Брат Ни, как ты узнал про то, что мы находились в другой реальности?
— Всё просто, брат Глу. Слишком много неувязок
