книгу. — Я дочитала. Спрашивай.
— Уже?.. Впрочем, неважно. Я хотел спросить о Повелителе Плоти. Кто это такой? И что из себя представляют Боги Хаоса?
Хель внимательно посмотрела на меня, а затем её лицо вновь приняло выражение абсолютного равнодушия. Богиня аккуратно отложила книгу поверх остальной стопки, а затем поднялась на ноги и начала расхаживать по залу, оставляя за собой шлейф из морозного тумана.
— Боги Хаоса подобны мне, однако удерживающие их оковы Системы куда менее тугие и прочные, — безучастно ответила Хель. — Они путешествуют меж мирами, вмешиваются в ход событий в радуге миров и набирают себе последователей там, где их быть не должно. Однако, о Повелителе Плоти мне ведомо лишь то, что ты разрушил проекцию его алтаря. Поведай мне больше. Расскажи всё, что ты знаешь об этом Боге.
Я вновь пересказал события столкновения со стаей Ральхафа и о проведённых им… манипуляциях. После моего рассказа какое-то время Хель пристально созерцала меня в области груди, но затем потеряла всякий интерес к увиденному.
— Всего лишь вмешательство очень сильного, но неумелого жреца, — озвучила свой вердикт Хель. — Бог Хаоса до тебя не дотронулся.
— Это… хорошо? — на всякий случай уточнил я.
Хель не ответила и, зайдя за одну из колонн, исчезла, а затем появилась позади другой.
— Ты можешь что-то с этим сделать? — поинтересовался я. — Как-то откатить изменения в моём теле или же меня вылечить?
— Могу, — ответила Богиня. — Но не стану. Твой недуг стимулирует тебя идти дальше, развиваться и открывать тайны этого мира. Зачем мне лишать своего последователя столь эффективного стимула?
— Потому что иначе твой последователь может умереть.
— И тебе хорошо известно, насколько сильно я переживаю по этому поводу, — равнодушным тоном сказала Хель.
Даже немного обидно. Впрочем, я был практически уверен, что Хель лукавит и что она совсем не хочет, чтобы я склеил ласты. Но пока мне нечего предложить ей за помощь, а потому мои торги не принесут плоды.
— Не принесут, — произнесла Богиня, напомнив мне, что она может читать мои мысли почти также легко, как и книги, которые я ей подарил.
— Если я всё же умру, какой у меня будет шанс воскреснуть? — спросил я. — Он вырос с тех пор, как я отдал тебе свою филактерию?
— Вырос, и теперь он куда дальше от нуля, чем был изначально. И всё же на твоём месте я бы на него не рассчитывала.
— Я сам не стремлюсь через это проходить… Каково это, вообще? Что испытывает человек, умирая, а затем возрождаясь?
— О, Вальдер, — безэмоционально произнесла Богиня. — Я существую между этих двух состояний с момента моего рождения. Откуда мне знать ответ на этот вопрос?
— Я думал, что знать подобные вещи — это твой профиль.
— Я не знаю даже, какого цвета небо в мире, который покоряют мои последователи, — Хель вяло отмахнулась живой рукой.
— Оно бирюзовое, — ответил я, пожав плечами. — Хельхейму оно бы пошло, если бы его было видно за туманом. Так Боги не могут ступать по земле смертных? Ни ты, ни Повелитель Плоти, ни остальные?
— Боги способны практически на всё, но каждому действию есть своя цена, и каждый шаг сопровождается своими рисками. Земля Камирана слишком хрупка для веса наших стоп.
А я до последнего надеялся, что есть некая сила, удерживающая Богов в пределах их доменов. Выходит, каждый из них может в любой момент вмешаться в ход событий напрямую и натворить дел? Эти семь… Уже восемь бомб замедленного действия не просто находятся где-то рядом, мы все на них практически сидим. И если покорение Камирана имеет для Богов такое значение, смогут ли проигравшие признать поражение и остаться в стороне, когда один из них воцарится? Пожалуй, этот вопрос стоит задать вслух.
— Хель, если последователи другого Бога доберутся до Солнечного Собора раньше твоих, что ты будешь делать? — поинтересовался я у Богини.
— Я не знаю, — ответила она, продолжая расхаживать по залу разрывающимися кругами. — В этой игре слишком много фигур и игроков, которые всё ещё остаются в тени и ждут своего хода. До конца партии ещё далеко, и я не вижу смысла загадывать наперёд, не ведая собственного расклада.
— Но если ты поймёшь, что проигрываешь? На что ты готова пойти, чтобы переломить ход партии?
— Вальдер, твоё чрезмерное любопытство начинает меня утомлять. Скажу лишь так: я готова пойти на многое, но далеко не на всё.
— И всё же я должен знать…
— Ты не должен знать ничего, — оборвала меня на полуслове Хель и взмахнула рукой.
— Погоди! Я ещё хотел спросить про твоё…
Моё тело охватила тёмная дымка, и некая сила выдернула меня из пространства. К моему удивлению, я обнаружил себя стоящим сразу за порогом дворца. Путь внутрь преграждали створки огромных врат из чёрного металла, которых прежде здесь не было.
— … благословение, — закончил я свою фразу и растерянно моргнул.
Что ж, намёк понятен. Рассуждать о планах всемогущих Богов — не удел простых смертных… И в следующий раз я просто начну разговор с расспроса о благословении.
То, как отреагировала Хель, говорило больше любых слов: вся эта «игра» медленно, но верно ведёт к катастрофе огромного масштаба. Я понимаю, как можно выживать, сражаясь мечом и магией с монстрами и магическими механизмами, но идти против Богов — всё равно что пытаться разоружить ядерную бомбу камнями и палками.
Нужно любой ценой остановить сражение между Богами и избежать катастрофы мирным путём. Но что я могу сделать?.. Впрочем, я могу попробовать объяснить масштаб угрозы всем верховным жрецам и через них попросить Богов прийти к некому соглашению или компромиссу. Для этого мне нужно, чтобы моё слово обрело вес, а значит, не помешает самому стать верховным жрецом. Благо я отлично знал, что именно необходимо для этого сделать.
Намеченный план действий казался весьма дырявым, ненадёжным и попросту безумным. Но уж лучше я попытаюсь сделать хоть что-то, чем буду уповать на милость и благоразумие Богов, ментальное состояние которых может вызывать ряд вопросов. Я совершенно не понимаю, каким образом мне договариваться с Зедоком, верховным жрецом Дагона и одним из лидеров Честных людей, а других верховных жрецов и я вовсе не знаю, но к этим вопросам я вернусь позже. Сейчас мне лучше сосредоточиться на…
