Дело было не в моем транжирстве: шансы встретить в дорогой ресторации кого-нибудь из людей Венделя или Габиза, а то и их самих, куда ниже – там обитает сплошь респектабельная публика, и темным личностям нет места.
– А что будет потом? Мы поедем к вам в Лонжо?
Однажды мы там уже побывали, благо у меня своя комната. Казалось бы, куда спокойней, но слишком много времени уходит на общение с остальными, которое приходится отрывать от Кристины.
– Нет, девочка моя.
– А куда? В гостиницу?
Вот туда-то я ее точно не повезу, пусть даже в самую дорогую. И еще меня радовало, что Кристина понимала: домой я ее не отпущу. Не отпущу, и все. Хотя бы потому, что неизвестно, как сложится следующий день и будет ли возможность увидеться, ведь мои враги никуда не делись.
Имелось у меня другое предложение. Внешне «Марантино» выглядит почти таким же, как и «Гронже Ройал», но есть у него несомненное преимущество. Заднее сиденье раскладывается так, что получается широченное ложе – мечта любого путешественника. Именно оно и было одной из главных причин, по которой мы выбрали эту марку, ведь вполне могло случиться так, что Либерилль срочно придется покинуть. Наверное, ночевка в лесу дала о себе знать.
Так вот, по дороге к Кристине я приобрел красивое и дорогое постельное белье.
– Мы найдем с тобой укромное местечко на берегу моря. Такое, чтобы нас никто не смог потревожить, – начал объяснять я. – На тот случай, если все же будет холодно, есть у меня и парочка отличных пледов, теплых, мягких, пушистых. Но стоит только крепко прижаться ко мне, уверяю, ты не замерзнешь даже без них. Да и ночи уже теплые. А когда наступит рассвет, мы разожжем костер и сварим кофе, я с собой даже поленья захватил на всякий случай. И мы, укутавшись в пледы, будем пить этот кофе, крепкий-крепкий, сладкий-сладкий и такой ароматный, что запах его заполнит далеко все вокруг. А заодно любоваться поднимающимся над морем солнцем, слушать шум прибоя и крики чаек.
– …слушать крики чаек, – эхом повторила за мной Кристина.
– Возможно, потом, когда станем совсем старенькими, мы будем вспоминать этот рассвет, и он покажется нам лучшим из тех, что у нас были. Может, и не покажется, но как мы узнаем, если сегодня его не встретим? Согласна?
Кристина кивнула, а потом спросила:
– А если все же на нас кто-нибудь нападет?
– Не волнуйся, мы сумеем себя защитить. – Продемонстрировав револьвер, я крутанул его на указательном пальце, чтобы тут же спрятать под одеждой.
– Крис, а меня стрелять научишь?
Признаться, у меня словно гора с плеч свалилась. Я все не знал, как именно подступиться к этому вопросу, и тут Кристина сама мне предложила. Все-таки мне бы очень хотелось, чтобы она научилась себя защищать. Понятно, редко какой девушке нравится иметь дело с оружием, но в той ситуации, в которой находились мы оба, о чем, она, кстати, даже не подозревает, такой навык ей будет далеко не лишним. Ну а мне станет немного спокойней на душе. Ведь не исключено, что в минуту опасности меня может не оказаться рядом.
– Обязательно. Сегодня же и постреляем. Только не в чаек. Говорят, это души погибших моряков. Вот, держи, – покопавшись в перчаточном ящике, я извлек оттуда револьвер.
Изготовленный специально под женскую руку, к тому же инкрустированный золотом и костью морского зверя.
«Красивая вещица, – рассматривал я его при покупке. – Может быть, изящество и сыграет решающую роль, чтобы Кристина от него не отказалась».
Правда, для уменьшения массы камор в барабане было всего пять. Но зато калибр не мелкий, чем грешит большинство дамских револьверов и пистолетов. Безусловно, пистолет из-за своих размеров и веса в сравнении с револьвером для дам более предпочтителен, но обращаться с последним куда проще, нажал на спуск – и все.
– Тяжелый, – повертела револьвер в руках Кристина. – Но красивенький!
«Ну где же он тяжелый? После своего я и веса-то не чувствую. И еще бы не красивый, если стоит примерно как дирижабль».
– А как им пользоваться?
– Нет ничего проще. Самое главное правило – никогда не наводи оружие на человека, если не собираешься выстрелить, никогда, запомнила? А так – прицелилась, нажала на спуск, и он как бабахнет! На смерть врагам, на радость сердцу.
И снова я отвлекся от дороги, иначе бы не вышел казус: вынырнувший непонятно откуда усатый господин в сюртуке и монокле, явно конторский клерк, едва не угодил под колеса нашего авто. Благо я вовремя успел затормозить, остановившись от него в какой-то паре дюймов.
Он тоже хорош! По сторонам смотреть надо. Скорость у нас была весьма невелика и вполне соответствовала неспешно трусящей лошади. Вот только отношение к лошадям у многих совсем другое. Мол, животное, что с него взять, а вот автомобилем управляет человек. Ну-ну! Как будто запряженные в повозки лошади по городу сами бегают.
Этот господин оказался именно из той породы людей, чья логика была мне непонятна. Он тут же разорался на всю улицу, что эти отрыжки дьявола о четырех колесах не дают пройти приличному человеку. К тому же еще и сочувствующих сразу успел найти, и вскоре возле нашего авто собралось несколько зевак.
Я уже было собрался выйти наружу, чтобы в очередной раз решить проблему с помощью денежных знаков, когда этот господин назвал Кристину весьма неприличным словом. Еще и присовокупив, что порядочные дамы в авто разъезжать не станут. Взревев от ярости, я распахнул дверцу, намереваясь вбить ему его слова назад заодно вместе с зубами, когда услышал веселый голос Кристины:
– Милый, я все правильно сделала, и он сейчас должен выстрелить?
Картина, которую я, обернувшись, увидел, заставила меня подавиться воздухом: Кристина приставила ствол револьвера ко лбу оскорбившего ее человека. Причем курок уже был взведен, а палец, лежавший на спуске, медленно так сгибался. Даже и не знаю, кто из нас двоих испугался больше – я или этот господин.
– Так что вы там сказали, я плохо расслышала!
Усач, бледный как смерть, безмолвствовал, страшась даже вздохнуть. Молчал и я. Ведь одно неосторожное слово или движение, палец у Кристины дрогнет, и тогда случится непоправимое.
– По-моему, вы хотели мне сказать, что я на редкость красивая девушка, – продолжила она.
– Вы на редкость красивая девушка, – непослушными губами повторил тот.
– Спасибо, – мило улыбнулась ему Кристина. И, убрав револьвер от его лба, повернулась ко мне. – Милый, поехали, я кушать хочу.
– Дай мне его.
Курок по-прежнему был взведен, и следовало его спустить.
