Надо отдать должное Диаду, он среагировал на изменение обстановки быстрее, чем я. Приземистая и плотная туша ринулась на меня, спеша ошеломить натиском, не дать опомниться. Небывалое зрелище: опытный маг пошел в рукопашную, как уличный торговец, размахивая жезлом, словно поленом.
Я успел встретить Диада ударом трости в ногу. Мне с трудом удалось увернуться, оставив клок нового старого сюртука в кулачище нападающего. Если такой тип подомнет под себя, то это будет примерно то же, что и тесная схватка с борцом сумо. Мое спасение - дистанция.
Маг развернулся и вновь бросился на меня, пытаясь отмахиваться от особо опасных выпадов жезлом. Я нанес несколько ударов, но то ли голубой болван работал на совесть, то ли Диад оказался на редкость устойчивым к боли - мои удары ни к чему не привели. Я отступал, кружась по периметру комнаты, не удаляясь от противника, но и не приближаясь к нему, возбужденно решая, прибегнуть ли еще к одному средству или нет. К счастью, Диад, споткнувшись, это решил за меня. Он на секунду утратил равновесие и трость поразила его шею. Удар был хорош, голубой болван тут не мог быстро помочь. Мой противник остановился и, схватившись руками за горло, захрипел. Губернатор был прав, когда советовал вести любой допрос, предварительно обездвижив допрашиваемого. Да, моя порывистость вновь уступила в споре с вековой мудростью.
Через несколько минут, когда оба болвана уже перестали действовать, картина в комнате изменилась. Диад сидел на стуле, крепко привязанный веревками, взятыми мной из соседней комнаты. Хозяин дома выглядел плохо: на его горле алел большой кровоподтек, белки глаз покраснели из-за многочисленных лопнувших сосудов, дыхание было тяжелое и сиплое.
Теперь я начал допрос по всем правилам. Ни к чему пытаться с самого начала узнать важные вещи, сначала нужно понять, с кем имеешь дело.
- Сколько вам лет? Где родились? Кто родители? Как попали в братство? Когда оно было образовано? Кто его возглавляет?
Если губернатор вынес бы мне порицание за позорное начало общения с магом, то теперь непременно бы похвалил. Я ни на йоту не отходил от канвы правильного допроса. Слова лились из меня как вода из водопада. Диад еле успевал отвечать, медленно шевеля губами и выдавливая звуки через осипшее горло. Маг не особенно сопротивлялся моему натиску: рационально мыслящий хозяин дома представлял, с кем имеет дело, и чему меня мог научить губернатор.
Я узнал, что мой пленник - сын богатых и влиятельных родителей, уроженец Лима с хорошим образованием специалиста по артефактам и отличными магическими способностями. Диад шел по жизни легко, не встречая существенных препятствий и не смог отказаться от авантюрного вступления в братство, сулившее еще большую силу. Впрочем, маг в ходе разговора показал свою изворотливость, пытаясь подкупить меня бриллиантами, хранившимися в тайнике в шкафу. Они лежали в черном кожаном мешочке. Я развязал мешочек, полюбовался ими (целым состоянием, которое могло разом решить все мои финансовые проблемы!) и положил бриллианты на стол. Увы, я не беру мзду.
Следующая часть нашего разговора коснулась миски. Маг сообщил, что отдал бы все на свете, чтобы пообщаться с ее создателем и узнать, где он обитает. Диад назвал мне даже имя этого существа - принц Ипос, единственный из титулованных особ, который 'никогда не ступал по мостовым старого или нового Лима'. Маг процитировал фразу из древней книги, но не мог объяснить, что она означает. Диад лишь верил, что принц - ключ к невероятному могуществу, и был очень расстроен, когда узнал, что миска оказалась поддельной.
К моему разочарованию, братство не имело никакого отношения к убийствам землян. Мастер-артефактор ничего не знал об этом и отчаянно отрицал связь с убийствами, пренебрегая посулами, угрозами и иными воздействиями. Я в конце концов поверил ему и даже поинтересовался его мнением о происходящем. Диад сказал, что понятия не имеет, кто за этим стоит, но предполагает, что речь идет об испытании какого-то артефакта. Строгие геометрические фигуры указывают на то, будто кто-то ищет наиболее удачное местоположение артефакта. Я впервые увидел, как мыслит хорошо обученный мастер своего дела. Диад заявил, что связь между Землей и Лимом возможна лишь с помощью Привратника. Если некто пытается доставить артефакт из Лима на Землю, то должен сначала договориться с Привратником, чтобы тот пропустил такую возмутительную и опасную вещь неизмененной. Однако Привратник считался очень неуступчивым, следующим своим собственным правилам. Еще никто не слышал, чтобы эти правила нарушались.
О, я узнал так много интересного, что решил ковать железо, пока горячо, и начал расспрашивать о совсем уж посторонних вещах: о Лиме в целом, об артефактах и даже о черепах.
Кстати, о последнем маг поведал занимательную историю. Оказывается, черепа принадлежали не его врагам, а случайным жертвам сафари. Да-да, братство организовывало для своих высокопоставленных членов то, что я бы назвал самым настоящим охотничьим сафари. Дело происходило за пределами Лима и было поставлено на широкую ногу. Специальными ловцами отлавливались путники, чаще одинокие. Затем отвозились в определенную местность и выпускались. В дело вступали загонщики и, собственно, охотники, к числу которых принадлежал мой собеседник. Каждый охотник старался добыть как можно больше трофеев - голов ни в чем не повинных путников. Диад был одним из лучших. Он разработал собственный метод: ставил многочисленные ловушки в виде долгоживущих болванов и метался от одного болвана к другому, обновляя их. Метод был хлопотным, но зато эффективным - тринадцать черепов тому подтверждение.
Мне стал любопытен ход мыслей охотника и я спросил у Диада, не испытывал ли тот каких-то сожалений к своим жертвам, ведь они все-таки были людьми. Мастер-артефактор недоуменно ответил, что никаких сожалений быть не может. Он ведь маг, рожденный в Лиме и занимающий высокое положение, а кто дичь? Путники, бродяги, нищие крестьяне. Когда Диад был отроком, то выезжал из Лима на другой вид спортивных развлечений, когда нужно было давить смердов колесницами. Но потом Диад подрос и такое примитивное увеселение приелось.
Я беседовал с магом почти час. Дождь слегка уменьшился, гром грохотал редко, да и звук был потише. Лишь иногда молния освещала комнату, прорисовывая мельчайшие черты моего взлохмаченного пленника, привязанного к стулу, и трупа собаки с опавшей шерстью.
Когда допрос был закончен, я на миг задумался, пытаясь понять, что делать. С одной стороны, отпускать мага нельзя, он может рассказать обо мне. С другой, убивать безоружного не хотелось. Ну а с-третьей, братство с его традициями охоты на людей и безудержного воровства мне очень сильно не нравилось.
