Д'Лесте тоже едва их расслышал. Он готов был разрыдаться от страха. Если Петрона умрет в зале суда, это значит, что ему самому останется жить не больше часа. Он знал это, и пока на экранах диагносторов одна руна за другой приобретала красный цвет, он отчаянно рылся в памяти, разыскивая хоть какие-нибудь советы Диобанна, которые могли бы помочь.
Остальные распорядители флотилии услышали слова Варрона, но были слишком шокированы, чтобы отреагировать. Взгляды, которыми они обменялись, выражали простую мысль. Это был вопрос: что это значит для нас?
Кьорг ощутил вспышку страха, внезапную уверенность в том, что он поставил не на ту сторону.
Домаса Дорел почувствовала, будто под ней распахнулся люк: в животе ухнуло, словно при падении. Ее мышцы напряглись, а третий глаз начал пульсировать.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что сделал, маленький ты ублюдок, — громко сказала она Варрону. Теперь, когда все пошло наперекосяк, ей казалось глупым обращать внимание на правила поведения в суде. — Ты знаешь, о чем мы договорились, и если ты думаешь, что предусмотрел…
Тут она поняла, что ее слова здесь могут действительно кое-что значить, молча повернулась и широкими шагами вышла из зала. Двое охранников последовали за ней. Один из них задержался возле Варрона, злобно уставился на него из-под визора и сделал непристойный жест, изобразив удар кулаком в пах. Варрон никак не отреагировал. Затем высокие двери снова захлопнулись, и они исчезли.
— Кому-то надо присмотреть за ней, — пробормотал Кьорг Халпандеру и поспешил за ними. Ему было все равно, убедительно ли прозвучал этот повод или нет. Судя по тому, куда все клонилось, вскоре такие тонкости станут никому не нужны.
— Что касается ушедших… — начал Симова. Он запоздало вспомнил, что находится здесь потому, что якобы присоединился к свите Фракса на пути сюда. Он не знал, когда арбитр Кальпурния собирается возвращать процесс в нормальное русло, чтобы он мог приступить к своим аргументам. Потом Кроведд протолкнулась мимо него и прошла вперед, оказавшись рядом с коляской.
— Давайте не будем себя обманывать, арбитр Кальпурния. Один наследник отказался от притязаний, а второй не протянет и дня, если только его не коснется рука самого Императора. Если хартия перейдет к этому Петроне, то скоро будет еще одно слушание, и если у него нет потомков, то, я думаю…
Но тут ее прервал вопль из коляски.
— Вольный торговец Петрона! — провыло корчащееся существо. От яростных движений его кожа лопнула в полудюжине мест, и жидкости заляпали серые покрывала и белые подушки. — Даже лучше! Что за время! Как вовремя! Мама, ты слышишь меня? Смотри внимательно, гордись мной! Вольный торговец Фракс не ведает законов, мы все об этом узнали, не правда ли? Идет куда хочет, делает что хочет, он вольный торговец! Так что хватит уже прятаться!
Оно резко выпрямилось, и внезапно его лицо мумии уставилось прямо в глаза Д'Лесте. Доктор вскрикнул, но вопль оборвался, как только расщепленная кровоточащая рука Петроны с ужасающей, лихорадочной силой вцепилась ему в шею.
— Первый приказ вольного торговца Петроны! — провизжало существо ему в лицо, и Д'Лесте почувствовал, как на него брызнуло что-то теплое из его горла. От его губы что-то отскочило и упало на кровать. Это был зуб. — Первый приказ — месть! Первый приказ — справедливое наказание для матереубийц! Первый приказ…
Петрона замолчал. На мгновение он почувствовал себя восхитительно. Рука ужасно болела, но он ощутил, как пальцы во что-то погрузились, и его размытое, двоящееся и троящееся зрение показало ему, что доктор, который все это сделал, доктор, который стоял над постелью, доктор, доктор был мертв.
Он смутно слышал крики. Были и другие, о которых он хотел позаботиться, не так ли? Звуки ударов по плоти. Это звучало хорошо. Он чувствовал, как его тело оседает и болит, как ткани раз и навсегда отвергают всякую генетическую маскировку, которую на них пытались навести зверские эксперименты Диобанна, клетки разрывались и распадались, плоть отслаивалась. Он посмотрел в лицо доктора. Он спросил себя, считалось ли это местью, ведь доктор причинил боль ему самому, а не его матери, и, все еще задаваясь этим вопросом, он умер.
— Лапки кверху, — сказала Бехайя. — Нет больше никакого наследника.
— Если нам удастся доставить хартию на корабль, — пробормотал Гайт, — у нас еще может быть шанс. Приведи Тразелли.
И тогда Занти оставила их в зале суда и спешно вышла наружу. Двери закрылись за ее спиной, отрезав визг, с которым Петрона закончил то, что он делал с Д'Лесте. Некомпетентный идиот. Не надо было доверять ему уход за Петроной после того, как исчез Диобанн.
— Ты, — щелкнула она пальцами одной из бронированных фигур в коридоре. — Доставь сообщение на катер с «Обещания Каллиака». Оно звучит…
— Нами командует арбитр-сеньорис Кальпурния, — без обиняков заявил арбитратор. — Не вы.
— Арбитр-сень…
От гнева она не закончила фразу, но делать было нечего. Покраснев от унижения, она спешно прошла дальше, пока не оказалась на достаточном расстоянии от ангара, а затем включила вокс в амулете на запястье.
— Тразелли. Мы собираемся вскоре улететь с хартией, но дела идут плохо. Кьорг уже до тебя добрался?
— Видел его на причальном уровне, — послышался в ее ухе голос Тразелли, — но сюда он не пришел. Пока еще.
Занти на миг зажмурилась и заставила себя ясно мыслить, несмотря на гнев. Подождала, пока не настроятся связи, пока данные…
— Ублюдок! Тразелли, пошли четырех человек, пусть встретятся со мной на первой лестнице в коридоре у зала суда. Сейчас же.
Тразелли понял, что лучше ему и не пытаться узнать, зачем.
Атис задыхалась от рыданий, когда они вместе с Кохце и Триходи пошли в атаку. У них были припрятаны магазины, набитые незасекаемыми снарядами с пониженной плотностью, но не было времени, чтоб зарядить ими церемониальные винтовки. Они бросились на распорядителей флотилии, людей, которые предали Нильса, Нильса, который теперь был вольным торговцем. Мятеж. Возмездие.
У нее в руке был длинный кинжал, и перед ней оказался рыжебородый Халпандер. Он взмахнул рукой, отбивая ее первый выпад, но лезвие распороло ему тыльную сторону ладони. Халпандер взревел и как-то по-особому взмахнул рукавами своего плаща, так что наружу выпали два блестящих куска микроячеистой кольчуги с вделанными в нее странными металлическими гребнями. Потом он сжал кулаки, его руки покрылись броней, а гребни ощетинились рядами шипов вдоль костяшек пальцев.
Маленький длиннолицый Гайт, стоявший рядом, дернул концом своего посоха, и в воздухе что-то замерцало. Это было углеродное лезвие в микрон толщиной, которое тут же отсекло голову человеку рядом с Атис. Потом ей в зубы врезался кулак Халпандера, и она оказалась на спине. Фирон перешагнул через нее, завопил и описал дугу разряженной винтовкой, которая раздробила Халпандеру ключицу, прежде чем Гайт успел отрубить ему руку микроклинком.
