не хотелось её подозревать, она мой друг, но я должен убедиться в её непричастности.
Судя по лицу, мой ответ она посчитала достойным, чтобы выслушать дальше.
— Продолжай.
— Я собираюсь проверить всех семерых студентов за один раз, но не хочу заранее привлекать к ним внимание властей или Академии. Для этого мне нужно заклинание, которое можете создать только вы.
Она уже догадалась, о каком заклинании речь, но всё равно уточнила:
— И какое же?
— Заклинание Повинности, — ответил я без заминки. — То, которое вы уже применяли к Мидори две недели назад.
Губы Йоны тронула улыбка.
— А ты не обнаглел, мальчик? Даже если ты продашь всё имущество своего покровителя Маямото вместе с «Царицей Алхимии» и всеми рабами, которыми он владеет, то не сможешь купить у меня заклинание Повинности. Такие вещи не продаются. У тебя всё?
— То есть вы не хотите помочь своей стране в поимке человека, который, возможно, замешан в госизмене? Накануне тяжелейшей битвы.
— Не страна просит у меня заклинание, а ты. И у тебя, мальчик, свои мотивы. Не вмешивай сюда государство.
— Мои мотивы неожиданно совпали с интересами государства.
Йона усмехнулась.
— Да уж, ты стоишь своего учителя. Галей когда-то тоже много на себя брал. Да только надорвался. Повезло ещё, что он лишился руки, а не головы...
— Послушайте, у меня мало времени. Если вы не продаёте эти заклинания и не отдаёте их для защиты страны, тогда что хотите взамен?
— Надеюсь, ты не настолько бесстрашный, чтобы предлагать мне взамен своё молчание о том, что мы тут варваров прячем?
— Сдам я ваших варваров или нет — это никак не поможет мне вычислить предателя, — ответил я по-честному. — И я не сказал даже учителю о том, что у вас в лавке происходит.
— Не сказал, это верно. Галей своё отвоевал, пусть и остаётся в неведении. Но ты должен знать, что заклинание Повинности создаётся в течение пяти лет. Ну как? Подождёшь?
Она прощупывала меня со всех сторон.
— Если учесть, чем вы тут занимаетесь, то у вас должен быть целый запас уникальных заклинаний, даже если они создаются пять лет. Вы ведь не первый год варваров скрываете и довольно легко расстались с заклинанием Повинности, когда использовали его на Мидори Арадо. Значит, у вас есть запас.
— Знаешь что, мальчик, — Йона шагнула в мою сторону и сунула руку в карман плаща, явно угрожая тем, что там находится, — когда я выбираю между смертью человека и возможностью узнать о нём правду, я всегда выберу второе. Жаль, не все говорят правду.
Это был настолько жирный намёк, что я сразу среагировал:
— Тогда я могу прямо сейчас поклясться на жреческом пергаменте в том, что говорю правду. Но с одним условием. После этого я уничтожу бумагу, на которой поклянусь. Она будет предназначена только для ваших глаз.
Йона остановилась и задумалась ненадолго, после чего кивнула: именно этого ответа она и ждала.
Женщина прошла к одному из ящиков, сдвинула крышку и, пошарив рукой, вытянула лист бумаги. Точно такой же, какие использовали в Канцелярии Академии. Из соседнего ящика Йона достала уже карандаш с красным грифелем.
— Приступай, а я прослежу. — Она протянула мне лист и карандаш. — Но знай, мальчик, что обмануть меня невозможно. Ну а то, что ты хитрый стратег, я и так вижу.
— Меня зовут Кирилл, если вы забыли моё имя.
Я уселся в ближайшее кресло и принялся коротко и сухо излагать всё то, что недавно говорил Йоне вслух.
Та безотрывно следила за движением моей руки и молчала.
В нескольких предложениях я написал всё, что нужно, затем показал лист Йоне, чтобы она прочитала, после чего положил ладонь на бумагу и произнёс клятву:
— Сим жестом заверяю перед Небом и Богами, что если солгал хоть в слове, то ни есть, ни спать, ни мирно жить не смогу отныне.
Бумага позеленела, строки вспыхнули мерцаньем и погасли.
В следующее же мгновение я скомкал лист, подбросил его вверх и, не вставая с кресла, воспользовался щитом Стража: задрал рукав пиджака и отправил в воздух лёгкую волну божества Ган, сферы Огня.
Листок вспыхнул пламенем, а на пол осыпался уже почерневший пепел.
Йона такого не ожидала.
От горячего всполоха она отшатнулась к двери. Шарик в её глазнице отразил жёлтый отблеск пламени. Великая Йона боялась огня, и дело было, вероятно, в том, что когда-то ей обожгло лицо.
— Ювелирно... — выдавила она.
Да, это было ещё как ювелирно.
Я использовал один из пяти соляных знаков на щите. Спасибо не только Оружейнику, который его сделал, и тренировкам с котлованными ниудами, но и книге Исидоры «Сферы магии, божества и их символика». Оттуда я много чего для себя почерпнул, особенно по самым основным сферам магии, начиная с Небытия.
Тем временем у меня оставалось минут двадцать, из них пятнадцать надо было потратить на обратный путь до центра Измаила.
— Такое вас устраивает? — Я поднялся с кресла и направился к Йоне.
Она не сводила с меня взгляда. И впервые я заметил, что гениальный Алхимик смотрит на меня теперь не только с большим интересом, но ещё и с надеждой.
— Для безрангового мага ты неплохо управляешься со сферами магии и соляными знаками. Сколько в тебе числа активного резерва?
— Сто, но сейчас я пытаюсь поднять хотя бы до трёхсот.
— Сто? Ты уверен? — нахмурилась Йона.
— Мне сказали так на Комиссии Алхимиков в Академии.
Женщина поморщилась и снова подошла к ящикам, бормоча на ходу:
— Эти напыщенные старички, которые уже и забыли, что такое настоящая Алхимия. Тебя проверяли Алмазов, Паук и Салиман, верно? Они погрязли в своём элитарном болотце. Приходи ко мне через пару месяцев, и я определю настоящее число, в котором ты не будешь сомневаться.
Она сдвинула один из ящиков в углу, толкнула поближе ко мне и открыла крышку.
У меня заколотилось сердце, когда я увидел, что внутри ровными рядами лежат стержневые заклинания нестандартного укороченного размера. Именно такие бы подошли для моего револьвера.
— Когда-то давно я делала их для Галея, но потом он уехал, и часть зарядов так и осталась неиспользованной, — сказала Йона. — Это серьёзный арсенал, и для него нужен ранг Линии Витязя. Для простых — первый ранг «Меченосец»; для других — третий ранг «Младший рыцарь». А вот
