«Увеселительная железная дорога» после пуска Гатчинской резко просела по доходам. Ну, ещё бы — ведь в Питере появилась настоящая и куда боле продвинутая. Но Данька уговорил Николая, за которым она «числилась», не бросить её, а демонтировать и перевезли в Москву. Железным дорогам требовалась реклама, и «увеселительная железная дорога» была вполне способна её обеспечить… К удивлению обоих — этот переезд оказался вполне в тему и с коммерческой точки зрения. На волне интереса к железной дороге, вызванного валом газетных публикаций о свадьбе Великого князя Николая Павловича, во время которой железная дорога, несомненно, оказалось одним из основных «гвоздей программы», в среде московской публики возник ажиотажный интерес к сему «чуду вонючему». Так что уже за первые два месяца работы в старой столице «увеселительная железная дорога» не только окупила свой переезд, но и заработала достаточно денег на своё функционирование в течение всего следующего года. После чего её ждал переезд в Нижний Новгород, а потом и в Казань. Затем «в очереди» стояли Киев, Минск, Варшава и Рига. Причём, если в относительные небольшие в настоящий момент города типа Нижнего, Казани и Минска дорога должна была быть отправлена за, так сказать, свой счёт и именно в рекламных целях, потому что именно эти направления Данька планировал развивать первыми (ну после Москвы, естественно), то в Киев, Варшаву и Ригу — уже за счёт местного купечества, которое скинулось и прислало к Николаю представителей, с просьбой открыть у них «диковину», приезд который они готовы оплатить. Чему Даниил был очень рад — а ну как они и на настоящие дороги смогут деньги собрать?
С «химическими» делами Данька закончил только когда уже стемнело. Потому как одной лабораторией эти дела не ограничилось. Ещё была небольшая мастерская по производству капсюлей, под которые он переделал как все закупленные им в Англии винтовки Бейкера, так и их с Николаем седельные пистолеты. Кстати, на них он тоже оформил патент. И уже успел продать его Сестрорецкому оружейному заводу. Ну, то есть, военному ведомству, которое, потом и передало его в Сестрорецк. В первую очередь потому, что знакомые кирасиры, видевшие эти пистоли в деле, замучили его просьбами продать их им. Причём, число претендентов уже с первой недели превысило число доступных для продажи экземпляров минимум на порядок… Судя по тому, что он слышал — поставлять эти пистолеты в войска за государственный счёт не планировалось, но, видимо, кавалергарды достали не только его, вследствие чего в войсках было разрешено приобретать сии пистолеты за собственный счёт. Вот для того, чтобы удовлетворить образовавшийся спрос, видимо и было организовано производство в Сестрорецке.
Сами капсюли, в принципе, уже давно были известны и, даже, в некоторых странах защищены патентами, но в боевом оружии практически не использовались. Дорого. Для любого нынешнего государства, дорого. Даже для той же Британии… Но вот так — за свой счёт, кое-что получилось. Так что здесь Россия, неожиданно для себя, снова оказалась впереди планеты всей.
Впрочем, продажи капсюльных пистолетов пока были весьма небольшими. Насколько было известно Даниилу, за первый год производства удалось изготовить всего около двух сотен экземпляров, а продать — чуть больше ста шестидесяти. Но спрос потихоньку рос.
Если честно — более лезть в оружейное дело бывший майор не хотел. Он и тогда всем этим занялся почти исключительно для того, чтобы заработать авторитет в глазах мальчишек, буквально повёрнутых на военном деле… ну и плюс впереди была война с Наполеоном, так что хотелось как-то, пусть в малом, помочь своим, ну и, на всякий случай, заиметь хотя бы в своих руках что-то поубойнее «петровской фузеи» или местного штуцера, пулю в который надо было загонять молотком. Но с Наполеоном, слава Богу, разобрались и уж точно не хуже, чем в той, другой истории, так что ничем военным Даниил более заниматься не собирался.
Напоследок Данька заехал на участок пропитки шпал, расположенный на отшибе. Уж больно процесс вонючий получился. Ну, когда участок работал… Сейчас-то он делал это от случая к случаю, потому что после той ветки до порта в устье Мги железнодорожные пути более не строились. Но всё равно Даниил время от времени приказывал его запускать. В первую очередь для того, чтобы персонал не терял квалификацию и были основания выплачивать им заработную плату. Да и запас шпал не помешает. Потому что была идея сделать себе ещё и морской порт. Причём расположить его приблизительно в тех местах, где он находился в XXI веке. Сейчас это место было пустынным, голым и никому не интересным, потому как находилось в паре-тройке вёрст от городских окраин… А то с отгрузкой продукции иностранцам заказчикам был тот ещё геморрой! Сначала её по железнодорожной ветке везли в тот самый новый небольшой порт в устье Мги, там перегружали на баржи или речные барки и везли уже в морской порт Санкт-Петербурга, который в настоящий момент располагался в самом центре Питера, практически под окнами Зимнего дворца — на стрелке Васильевского острова. И уже там разгружали в арендованный за немалую денежку склад, в котором копёр или кран дожидались перегрузки на морское судно.
Технических препятствий к реализации этой идеи не было. Ну, учитывая наличие парового копёра, крана и землечерпалки. А если туда ещё пробросить ветку железной дороги, соединив её с той, что вела до причалов в устье Мги — вообще должна была получиться конфетка! Причём интересная довольно многим. Ну, учитывая, что по этой новой объединённой ветке от устья Мги и до нового порта они обходили невские пороги… Но пока эти планы были отложены в долгий ящик. Потому что ни времени, ни людей, ни финансов на это просто не было.
Когда слегка усовершенствованные розвальни с утеплённой сидушкой и раздвижным тентом, которые нынешний «управляющий Павловскими механическими заводами» приобрёл для ближних разъездов, въехали в заводской посёлок, на заводе как раз закончилась смена. Так что из проходной валом повалили мужики, которые, завидя «директорскую 'Волгу», мощностью в одну лошадиную силу, дружно приняли на обочины и сорвали с головы шапки, согнувшись в поклоне. А как иначе-то — начальство едить!
— Тпру-у-у…- Данька натянул поводья, заметив в толпе знакомое лицо.- Маркел?
— Я, Ваша милость!- дюжий мужик в тёплом полушубке выступил вперед и снова поклонился.
— Новоселье справил? Как печь работает?- улыбнулся Даниил. Маркел был мастером участка сборки вагонов. Хорошим мастером. А по нынешним временам так и отличным: во-первых — грамотный. Читал, писал и, даже, уже в чертежах мал-мала начал разбираться. Во-вторых — строгий и аккуратный. И сам, и своим подчинённым спуску не давал. Вследствие чего он одним из первых на заводе был награждён… новым подворьем.
Несмотря на то, что Анисим родился и вырос в Ворошиловграде, всю сознательную жизнь бывший майор прожил в глухом лесном посёлке под Челябинском. И такая жизнь ему вполне нравилась. Хотя дети все поголовно у них с Марьяной стали городскими… Но до того времени, когда это станет, как говорили в будущем — определяющим трендом, было ещё лет сто пятьдесят. Сейчас в городе жил мизерный процент населения, большинство же рождалось, росло, создавало семью и обрастало хозяйством там же где жили их предки — родители, деды, прадеды… И жизненный уклад в семьях практически не менялся. Причём, даже заводские рабочие вели ту же самую крестьянскую жизнь, которую вели их предки. Потому как у подавляющего большинства имелось своё хозяйство с огородом, скотиной и всем таким прочим. Ну, за исключением совсем уж нищей швали, к которой относились презрительно. Вот те — да, ютились в рабочих казармах, снимали углы у вдов и стариков… и страстно мечтали вырваться оттуда и завести своё хозяйство. Так что заводские рабочие в это время что по менталитету, что по жизненному укладу являлись практически теми же самыми крестьянами, отличаясь от классических только тем, что вместо отработки барщины на поле барина отрабатывали, считай, ту же самую «барщину» у того же самого барина, но в цеху. И то, что им за это платили какие-то деньги, ничего, по большому счёту, не меняло. Да и платили, обычно, далеко не всем. Ну, за исключением «Павловских механических заводов»… Ну а в свободное время они с удовольствием вкалывали на своём подворье, всю заработанную денежку вкладывая, опять же в него же. Именно в нём и была вся их жизнь, её смысл и успех. И бывший майор, разобравшись в ситуации, решил пока этот уклад не рушить. Зачем — если всё работает? К тому же наличие подворий напрочь снимало вопросы организации питания персонала… Нет, небольшую столовую, где за вполне скромную плату можно было весьма сытно покушать, он на заводе завёл. Но среди рабочих она особенной популярностью не пользовалась. Там ведь за обед надо было деньги платить!
