крови и смертельная сила тут же питали упыря, заставляя его исказить лицо в жутком подобии улыбки.
Твари тут же двинулись дальше, проникая в деревню, как хищные тени. Улицы, прежде залитые спокойной лунной ночью, внезапно превратились в место ужаса. Упыри врывались в дома, разрушая двери своими когтями и хватаясь за спящих жителей. Крики начали разноситься по деревне, как только первые жертвы осознали, что на них напали. Но было уже поздно. Твари безжалостно уничтожали всех, кто попадался им на пути, погружая людей в агонию. Крики ужаса эхом разносились по тёмным улицам, но они были настолько внезапными и хаотичными, что многие не сразу поняли, что происходит. Некоторые жители выбегали на улицу, ещё не до конца проснувшись, с факелами в руках, но только чтобы стать следующими жертвами упырей. Те двигались со скоростью, не свойственной их трупным телам, набрасывались на людей и рвали их на части. Кровь текла по улочкам, смешиваясь с землёй и растапливая утренний иней.
Небо заволокли тяжёлые тучи, и первый дом, загоревшийся от упавшего факела, начал полыхать в ночи. Огонь жадно поглощал старые деревянные дома, его яркое свечение контрастировало с мрачными тенями, созданными упырями. Дом за домом, пожары начали разгораться по всей деревне. Языки пламени пожирали всё на своём пути – крыши, деревянные стены, мебель. Вскоре несколько домов обрушились с громким треском, словно сама земля содрогнулась под их тяжестью. Смерть окутала деревню своим покрывалом. Каждый миг приносил новую жертву, а магия упырей наполнялась свежей энергией. Они питались страхом и болью, их голод был неутолим. Пламя разрасталось, выжигая всё на своём пути, и ночное небо озарилось пламенем, от которого поблизости можно было увидеть далекие тени, тихо уносящиеся в темноту. А когда утро едва начало пробиваться через густые облака, от деревни остались только дымящиеся руины, а монстр, который всё это начал, уже получил достаточно силы для следующего шага.
После разрушительной атаки на деревню, когда огонь уже поглощал дома, а кровавые лужи впитывались в землю, упыри с холодной методичностью приступили к своему следующему заданию. Воля твари, которая их подняла, была ясна – собрать как можно больше тел, живых или мёртвых, и доставить их в склеп, где она уже начала своё жуткое дело. Упыри, не ведающие жалости или сомнений, тащили тела через лес к старому кладбищу, где под лунным светом зловещий склеп ждал своей кровавой дани. Они не различали людей и животных – всё, что могло послужить их господину, шло в дело. Тела несчастных жителей, ещё живых, но парализованных ужасом, висели на их когтистых руках. Их приглушённые стоны и крики утопали в ночи, так и не достигнув ушей спасителей.
Древний склеп, когда-то тихий и мрачный, теперь наполнился движением и жутким шёпотом магии. Жуткая тварь, изуродованная магией и силой Смерти, стояла в центре старого погребального зала. Она окружена мощными потоками энергии, которые вырывались из скопившихся за века магических сил, сгустившихся в этом месте из-за несожжённых останков предков барона. В воздухе чувствовалась густая, едва ощутимая вибрация – сама ткань реальности словно была под напряжением. Тело монстра, бывшее когда-то простыми костями, теперь светилось темно-зелёным светом. Его когти медленно, но уверенно вырезали сложные символы на полу склепа, используя кровь свежих жертв в качестве чернил. Плоть и кости тел, принесённых упырями, тварь разбирала на составляющие, используя их для создания постамента – алтаря Смерти. Кости разумных служили основой конструкции, складываясь в изящные, но жуткие узоры. Позвонки, рёбра, черепа – всё это находило своё место в странной гармонии смерти. Каждая кость была буквально переплавлена магией, превращаясь в материал для создания алтаря.
Монстр инстинктивно знал, что ему нужно создать не просто физическую структуру, а источник силы – канал между миром живых и потусторонним царством Смерти. Используя древние, забытые заклинания, извлечённые из глубин магии, он вливал тёмную энергию в кости, спаивая их между собой, словно живые существа, которые ещё дышали недавно, теперь стали инструментами для усиления его силы. Постепенно кости образовали сложный и многослойный постамент, высотой не менее человеческого роста. На его поверхности с помощью магии проявлялись тёмные руны, которые словно шевелились, как живые, на самом камне. Алтарь начал источать густой тёмный дым, запах которого был смесью гнили и чего-то невыразимо зловещего, словно сама Смерть наполняла это место своим присутствием.
Тварь завершила работу над алтарём, и теперь он ярко пылал магией Смерти. Каждый новый поток энергии, исходящий от трупов, поглощался этим постаментом, укрепляя его мощь. Алтарь становился источником силы для монстра, давая ему возможность контролировать упырей и даже призывать новых слуг, если понадобится. Монстр чувствовал, как его сила росла с каждым мигом, как каждый новый источник страданий и смерти в округе подпитывал этот зловещий артефакт. Жертвы, принесённые упырями, лежали вокруг алтаря, и их тела, постепенно разлагаясь, становились частью тёмной структуры. Некоторые ещё были живы, но слабы и безнадёжны, их глаза блуждали в пустоте, не осознавая конца. Жизнь покидала их медленно, и каждый вздох, каждая капля крови становились частью этой тёмной магии, переплетающейся с сущностью склепа. И теперь алтарь был завершён, и его жуткая магия пульсировала в ритме, который чувствовался на уровне земли. Каждое дрожание, исходящее от него, разносилось по округе, словно призывая к новым жертвам и новой боли. Сила монстра выросла, и теперь он был готов к новым, более крупным действиям, направленным на захват территории и подавление всего живого вокруг.
Местный барон, человек привычный к мирной жизни, не сразу осознал всю серьёзность случившегося, когда весть о разрушенной деревне достигла его замка. В те спокойные дни тревога за границами его владений казалась почти немыслимой, и первые сообщения были встречены с недоверием. Поначалу он отправил несколько групп стражников и крестьян на осмотр местности, приказывая выяснить, что произошло. Долгие часы поисков и возвращения с пустыми руками лишь усиливали его раздражение. Он полагал, что это могло быть делом рук бандитов или неведомых хищников, но никто не мог предоставить чётких доказательств.
Окровавленные следы, ведущие от разрушенной деревни, не сразу вызвали подозрения. Лишь спустя некоторое время барон осознал, что они направляются в сторону старого кладбища. Место, окружённое мрачной репутацией, уже давно не вызывало у него интереса. Он не посещал его, как и многие его предки до него. Но это незначительное упущение в прошлом стало роковой ошибкой. Когда барон наконец обратил внимание на связь между кладбищем и трагедией в деревне, уже было слишком поздно. Пока он собирал больше людей для обследования, прошлой
