Самым страшным в его действиях было именно молчание. Он ни о чём их не спрашивал, не задал ни одного вопроса, а просто кромсал их на куски, равнодушно отбрасывая отсечённые части тел в сторону. Оставив его развлекаться, капитан вернулся к прерванному занятию. Глухие удары привлекли внимание полковника.
Развернувшись, он подошёл к скамейке и, глядя на капитана полубезумным взглядом, спросил:
— Главарь ?
— Да.
— Подвинься, — приказал полковник, наклоняясь над телом.
Раздался ещё один крик, и в кусты улетело что‑то, что очень напоминало мужские гениталии. И тут, один из бандитов, не выдержав зрелища, завопил на всю деревню:
— Хватит! Хватит! Я всё скажу !
— Начинай, — коротко приказал капитан, быстро подходя к нему.
— Гвоздь давно это дело задумал. Мы месяц за деревней наблюдали, пока всё выяснили. Когда в Чувашии все города разгромили, мы с зоны сорвались. Вертухаям не до нас стало, да и вообще всё наперекосяк пошло. Гвоздь банду сколотил, и нас сюда повёл.
По дороге, чем попало перебивались. Несколько раз от всяких козлов со стволами еле оторвались, а потом, когда сами волынами обзавелись, полегче стало. Гвоздь, когда эту деревню увидел, сразу сказал, что здесь поживиться можно. Он химию какую‑то в городе нашёл, и в колодец за околицей ночью подсыпал.
Ваши сторожа водички зачерпнули, ласты и посклеивали. Вместе с собаками. Мы и не надеялись, что столько всего найдём. Три раза в лес добро выносили, а потом, когда на эту хазу наткнулись, всё не так пошло. Сначала пёс тот бешеный на нас бросился, да у Гвоздя с собаками разговор короткий. Он четыре раза с зон в побег срывался, так что, сторожевых кобелей на раз клал.
А тут ещё даже не собака, так, щенок бестолковый. Но подрал двоих сильно. Вот Гвоздь и озверел. А когда девка на него с топором бросилась, так совсем разум потерял. Велел разложить её на хор, чтобы ума набралась, да тут вы объявились. Ну, а дальше вы знаете.
— Ума говоришь, набралась? — тихо переспросил полковник.
— Ну, да. Говорит мол, толковый блудень почувствует, сразу поймёт, как серьёзных людей принимать, — пояснил бандит.
— Гады! — хрипло выкрикнул полковник, одним движением перерезая ему горло.
Стоявший рядом с ним капитан, окончательно озверев, во весь голос крикнул, выхватывая из ножен кинжал:
— Рви их, парни !
И бойцы, словно с цепи сорвались. Кровавая вакханалия длилась почти двадцать минут, после чего, задний двор больше напоминал бойню, чем обычный деревенский двор. От банды остались одни кровавые ошметья, а тела, мало, чем напоминали человеческие. Утерев лицо окровавленной, подрагивающей рукой, полковник тихо приказал:
— Уберите это дерьмо отсюда, парни. Выволоките в лес, и бросьте. Только проверьте, чтобы ни одни не выжил.
— После такого, не выживают, — уверенно ответил капитан.
— Это подонки как тараканы живучие. Никаким дустом не выведешь, — фыркнул в ответ Матвей, постепенно приходя в себя после этого кровавого кошмара.
Руки проводника заметно подрагивали, а смотреть в глаза кому‑то из бойцов было стыдно. Заметив его растерянность, капитан, молча незаметно ткнул пальцем в замершего, словно статуя полковника, и быстро изобразил идущего человека. Сообразив, что он хочет сказать, Матвей так же молча направился к Савенкову.
Капитан подал знак, и один из бойцов, подхватив садовую тачку, быстро подкатил её к месту бойни. Сделав капитану знак, что всё будет в порядке, Матвей крепко взял полковника под руку, и осторожно потянул за собой, на улицу. Рой, всё это время так и просидевший на пороге сарая, неожиданно остановил его, коротко позвав:
— Матвей.
Растеряно оглянувшись, проводник удивлённо посмотрел на пса.
— Оружие, — ответил пёс на невысказанный вопрос, оглядываясь через плечо.
Сообразив, что он хочет сказать, Матвей повернулся к капитану.
— Миша, там оружие в сарае осталось, скажи, пусть приберут.
— Сделаем, — кивнул капитан, направляясь к сараю.
Вздохнув, Рой решительно двинулся следом за Матвеем. Держа полковника под локоть, Матвей вёл его к себе домой, лихорадочно соображая, что нужно сделать, или сказать, чтобы хоть немного привести его в чувство. Слов не находилось, а молчать, было просто невыносимо. Приведя Савенкова к себе, Матвей усадил его за стол, и принялся лихорадочно рыться по шкафам.
За этим занятием его и застал капитан, зашедший в дом, чтобы сообщить, что всё убрано, а деревня взята под контроль его ребятами. Увидев его, Матвей быстро разогнулся и, сделав ему, знак молчать, выскочил в коридор.
— У вас коньяк остался? А то у меня из крепкого, только чай и молоток.
— Сейчас принесу, — моментально сориентировавшись, кивнул Миша, выходя на улицу.
Спустя несколько минут, он принёс Матвею бутылку, и отдавая, спросил:
— Как он ?
— Оклемается. Сейчас из ступора выведу, и спать положу. Думаю, завтра уже очнётся.
— Если что, мы в его доме. Парни там сейчас порядок наводят. Так что, зови смело.
— Спасибо, — кивнул Матвей, закрывая за ним дверь.
Проводив капитана, он молча выставил на стол два стакана и, откупорив бутылку, налил полковнику полный стакан. Поставив его перед Савенковым, он тронул его за плечо, и чуть сжав пальцы, сказал:
— Выпей, Андрей Сергеевич, полегчает.
Рассеяно кивнув, полковник взял со стола стакан, и медленно выцедил коньяк, словно обычную воду. Сунув ему в пальцы зажжённую сигарету, Матвей устало опустился на стул и, закурив, тихо спросил:
— Она в сознании ?
— Ещё нет, — покачал головой Савенков, и неожиданно зарыдал.
Сухо, страшно. Без слёз и всхлипываний, он плакал так, как могут плакать только очень сильные, умеющие держать себя в руках мужчины.
— Ну, слава богу, — вздохнул Матвей с облегчением и, плеснув в стаканы коньяку, молча вылил напиток в горло.
Выпив свою порцию, полковник немного успокоился и, взяв себя в руки, тихо спросил:
— Что с ней теперь будет ?
— Не знаю, — вздохнул Матвей. – Надеюсь, всё обойдётся. А со временем, она забудет этот кошмар. Говорят, детская психика специально так хитро устроена, чтобы отсекать всё негативное. Я не психиатр, мне сложно судить. Думаю, главное теперь, чтобы она знала, что не одна.
— Но как? Как это могло случиться? — судорожно вздохнув, снова спросил Савенков.
— Случайность. Глупая, страшная, нелепая. Охотясь на космических тварей, мы совсем забыли о своих, местных тварях, которые ещё хуже первых просто потому, что внешне, они такие же, как и мы.
— Значит, пора начать охоту и за земными гадами. Парни из разведки давно уже сообщали, что вырвавшиеся из зон отбросы зверствуют на окраинах периферийных городов, да у нас всё руки не доходили. А теперь, я лично займусь этой охотой. Даже если придётся из армии уйти. Каждого вот этими руками уничтожать буду, — зарычал полковник, сжимая кулаки до побелевших костяшек.
