– Хожу, ищу еду, совсем плохо стало в Зоне. Нет той Зоны больше! Новая грядет. Старая канула, исчезла, – старик присел в остатки кресла, глядя в пламя костра, – раньше лучше было, людей много, еды много. Красиво, хорошо, сытно!
Старик задумчивым истуканом уставился в огонь. В зрачках отражался свет костра. Все бы ничего, но фразы и отдельные слова незнакомца были произнесены как-то странно, тягуче, вроде как двусмысленно.
– Есть хочешь, Федор? На, пожуй, сами не богаты провизией, – Семаков протянул галету, – отдохни, коли не шутишь, погрейся. Ребята придут, кашу сварим, угостим маленько.
– Не шучу, милок, спасибо тебе, солдатик. А где же твои друзья? – гость взял галету, но не кинулся ее поедать, а мял в здоровой руке.
– Да скоро будут, за водичкой побежали…
– Так быстро? Сломя голову? Всей гурьбой? – перебил старик, не отрывая взгляда от огня.
– Ну, да. А что? Откуда знаешь, отец? – майор недоуменно посмотрел на гостя.
– Так, видел. Видел их. А этот, христовенький, чего? Спит?
– Ранен. Отдыхает. Слушай, старик, какой-то ты подозрительный, странный. Вроде не зомбак, не мутант, а…
– Чем же я странен тебе, солдатик? – перебил Семакова незнакомец.
– Ну… угостил тебя, не ешь, а сам с голода подыхаешь. Вопросы все какие-то странные, наводящие. Видок тот еще. Ты, случаем, не шпион с другой планеты? А, старик?!
– Ха-ха-ха, не шпиен я, не шпиен, милок! Совсем другое, – тот хрипло засмеялся, будто выхлопная труба «Газели» прочихнула.
– С рукой-то что у тебя, Федя? – спросил настороженно Фотон, чувствуя, как ослабли колени и задрожали пальцы, лежащие на автомате. Неприятное ощущение чего-то надвигающегося охватило майора, холодная волна пробежала по спине. Он попытался проглотить ком в горле, но не получилось, стал задыхаться, кровь прилила к лицу, пальцы одеревенели. И тут майор увидел взгляд старика, повернувшегося к нему. Это были глаза нечеловека!
– С рукой? Да что с рукой, с ней все в порядке. Вот, смотри… – ответил мягким приторно-слащавым голосом старик и усмехнулся, шевельнув толстой культей.
* * *
Прибежавшие в пожарную дежурную часть бойцы застали картину из шести трупов бандитов, уложенных в ряд, и сталкера, сидящего на бордюре. Он курил сигару, пуская кольца дыма, в другой руке держал пистолет и блаженно мычал знакомую всем мелодию. Куча оружия и рюкзаков у его ног представляла собой неплохой трофей, учитывая долгие шастания остатков банды Зубоскала по Лунинску. В пяти метрах от трупов сидел на диске колеса живой бандит – небритый, худой парень лет двадцати, прикованный наручниками к заборчику.
– Ого, красава, Санек! – раздался возглас Баллона.
– Ваще-е, в натуре молорик, – поддержал его Пыть-Ях.
– Корсарушка, как ты? – бросилась к проводнику Фифа.
Затем все окружили его, восхищаясь, радуясь тому, что он невредим, и закидывая вопросами. Корсар вкратце поведал о коротком бое и о том, как обвел вокруг пальца наглых и безбашенных фраеров, шестерых положил, взял в плен седьмого, а восьмой сбежал. Похвастался хабаром, спросил про Холода с Тротилом. Потом, услышав про оставленного в ДК Фотона и спящего Подпола, вскочил и закашлялся дымом:
– Как одни? Да вы что? Оставить полтора человека, один из которых неуч по Зоне и ботаник, другой ваще дрыхает?! Я ж тебе, Анжел, наказал, не всех сюда, ты зачем всю кодлу сорвала? Вот пипе-е-ц!
– Так… я… они сами все… к тебе же спешили. Как же… – залепетала девушка, разводя руками.
Народ закивал, замычал, пожимая плечами и бледнея на глазах.
– А что такого? – возразил Баллон. – Чё случилось-то? Ну, оставили тот же пост, смена Фотона же. Ну, да, согласен, бросили спящего Подпола. Ну, все, ноги в руки и галопом теперь обратно, чтоб всем спок было.
– А воду?
– Набирайте воду живей, – строго сказал Корсар, – Фифа, покажи, где и как. Пыть-Ях, к воротам давай. В охранение. Баллон? Э-э, нет. Ты у нас однорукий, да и с пулеметом. Давай ты к воротам, Пыть-Ях, помоги мне с хабаром. Эй, орлы, чего встали? Бегом мыться и дуем обратно. На все пять минут. Разбежались.
– Ну, прям Топорков-два! – фыркнул Баллон и потопал к ограде.
Люди разбежались, радист помогал сталкеру с трофеями. Он глянул на пленного и шепнул:
– А этого куда? Обуза.
– Пригодится. Допросим, потом в отмычки пойдет, – ответил Корсар, затушив окурок трофейной сигары, – так, оружие глянь, что фиговое, на выкид. Патроны берем все. Я рюкзаки шмонаю.
– Понял.
Через десять минут отряд выдвинулся из депо через заросший парк и череду аномалий. Одинокий аасмен, ускакавший в подворотни, и пара собак, стремглав убежавших прочь, не заставили сбавить темп.
Когда нагруженные путники прибыли в ДК, строго следуя за Корсаром, там уже находились Ден, Петро и еще один бородатый незнакомец в коричневом плаще, какие носят бандиты. Последний сидел между Подполом и почти потухшим костром, начавшим чадить. Разведчики стояли, не шевелясь, бледные, глядя на лежащего Семакова. Бойцы подходили ближе, вскрикивали и охали, замечая страшную картину.
Фотон распластался на полу, раскинув руки в стороны, и мертвым взором глядя в потолок спортзала. В глазах застыли ужас и удивление. В груди майора зияла огромная дыра, словно внутри него взорвался заряд направленного действия. Почему-то крови было мало и на одежде офицера, и на полу, хотя из раны такого размера должно было вылиться все содержимое кровеносной системы, несколько литров. За ровными краями пробитой, прорванной одежды и кожи виднелись обломки ребер и сгустки плоти и внутренностей.
Под завывание Анжелы Корсар, закусив губу, наклонился над трупом, осмотрел рану, потрогал его лицо и закрыл ему веки. Затем провел ладонью по щеке, губам, перебрался к запястью руки. Встал.
– Кто? – сухо спросил Холод.
– Это Излом! Его почерк, – твердо сказал сталкер, чем вызвал недоуменные взгляды товарищей, переглядки и страх на их лицах, – вынул сердце.
Ден справился с предательской дрожью губ, онемевшим языком и спазмом в легких, тяжело вздохнул и прикрыл глаза.
«Вот тебе и безвозвратные потери!» – мелькнуло в голове и осело где-то в груди.
* * *
– Это еще что за напасть? – воскликнул Тротил. – Тут что, сборище демонов? Какой сволочью надо быть и силой обладать, чтобы дыру такую пробить в человеке?
– Пыть-Ях, глянь Подпола живей, – спохватился Холод и огляделся, – должны быть какие-то следы, знаки, кровь. Смотрим все вокруг. Аккуратно. Димон, ту комнату проверь. Баллон, ты на входе.
– Излом, – шепотом повторила Анжела, вытирая глаза, – кто это?
– Ну, как тебе сказать, девочка? Мутант-изувер в обличии человека. Может быть хоть кем: ребенком, стариком, мамой или сердобольной медсестрой. Часто меняет свое обличье. Говорит тихо, ласково, интересно. Завораживает речью, отвлекает. Втирается в доверие. А затем наносит удар. Причем, любит делать это тогда, когда жертва начинает догадываться об опасности, сердечный ритм учащается, адреналин выплескивается. Это и есть самый подходящий момент для нанесения поражающего удара.
