После чего с Олег Рыбаченко сняли отпечатки пальцев. Делали это грубо, угрожая сломать пальцы, сильно давили. Женщина заметила:
– Этого мальчика раньше сильно избивали!
Следователь с очень нехорошей улыбкой на пасти, обрадовался:
– Так это значит наш старый клиент! Что же разберем его по косточкам.
Послей процедурой, стало бритье головы. Машинка была ручная, то есть стригла нажатием пальцев и разумеется от частого пользования тупая. Поэтому стрижка оказалась весьма болезненной. Клочки светлых волос слетали с правильной головы мальчишки, падали в низ. Парикмахер сам возможно зек, бритоголовый подросток лет шестнадцати подколол.
– А ты симпатичный! Будешь сестричкой!
Олег Рыбаченко хоть руки скованы сзади, дерзко ответил:
– Ты еще от братана – получишь!
Парикмахер попробовал ударить по голове, но Рыбаченко увернулся, и всадил башкой в нос. Зек-подросток упал, мальчишка подскочила охрана и стала бить. Олег ощущал обжигающие удары, один из первых пришелся по голове. Но его тело огрубело, и чувство было такое когда бьют пьяного, все чувствуешь, но приглушенно, а значит терпимо. Только удар пришелся по достоинству, мальчик почувствовал боль и дернулся, из горла вышел стон. Затем его быстро добрили. Окатили ледяной водой из ведра, что пожалуй даже взбодрило мальчишку. Затем бросили полосатую, видимо еще с немецких лагерных запасов пижаму. Странно, но она пришлась впору – видимо гитлеровцы заранее припасли запася для узников-детей. Даже старый номер никто не перешил, разве что пометили красным. Следователь скомандовал:
– Хватит теперь ты просто тысяча четырнадцать! В камеру к таким же сорванцам его! Он, судя по всему, умеет терпеть боль. Их, приучают к таким штучкам, сразу видно диверсант.
Олег чувствовал себя очень скверно – наручники сильно и болезненно зажали ему кисти, а милиционеры грубо волокли под локотки. Тюрьма старая, стены толстые, от чего ступени неприятно холодили, босые ноги.
Разумеется постельных принадлежностей или полотенца не выдали – да и мудрено, тратить на таких как он уголовников.
В секторе где содержали малолеток, довольно шумно – хотя свирепые надзиратели и мужеподобные надзирательницы свирепо покрикивают, а то и пускают в ход дубинки.
Предстоящая встреча с сокамерниками вызывала неприятное покалывание под ложечкой. Ведь считается будто малолетки куда более злые и жестокие, чем взрослые уголовники. И мозгов мало и подростковые гормоны играют.
Будь Олег Рыбаченко простым школьником, то несомненно бы перепугался куда сильнее, но он сам… убийца. Уже успел прилично понюхать пороха и умеет драться для своего возраста неплохо.
Хоть в единоборствах он и не слишком одарен природой, но суровые и научно правильные занятия с девушками-мутантами не могут не сказаться.
Вот толстая дверь, звяканье раскрытых наручников – какое облегчение для жестоко зажатых кистей. Сразу же поднимается настроение!
Камера куда отвели Олег рассчитана на двадцать мест, но в нее зашвырнули более восьмидесяти подростков. Правда не старше четырнадцати, многие пленные дети выгляди намного младше двенадцати лет – возраста наступления уголовной ответственности. Почти все очень худенькие, с провалившимися глазками, в лохмотьях пижам. (Олег машинально отметил, что ему выдали не самую потасканную одежду, видимо таким образом уважив!). Страха это босоногая шантрапа не вызывала. Скорее хотелось посочувствовать им.
Неприятно другое – запах десятков редко моющихся тел, в плохо проветриваемом помещении с парашей. Относительно слабых папирос – курила только пара мальчишек. Вот они видимо старшие по камере поднялись с нар и бесцеремонно переступая по машинально расступавшимся ребятам направились к Олегу.
Тот сделал им шаг навстречу и протянул руку. Так следовал здороваться с пацанами. Эти двое не такие худые как остальные, лет им примерно по четырнадцать, но еще детские лица не выглядели страшными, хотя короткая стрижка и придает им зловещее выражение.
Олег видимо рассчитывал, пацан всегда поймет пацана и они пожмут руку, но. Более высокий мальчик-пахан внезапно двинул Рыбаченко в подбородок. Тот пропустил удар, но само тренированное тело рефлекторно дернулось, заставив костяшки пройти вскользь. После чего какой-то чертик сработал и последовал удар в пах ногой и солнечное сплетение правой рукой.
Нападающий видимо и сам не ожидал такой прыти и все словил. Хотя удар прошел чуть мимо солнечного сплетения, но был силен и неплохо ранее отработан. Ну, а в пах тем более классика, и промахнуться трудно.
Неприятель взвыл и невольно согнулся. Олег уже на автопилоте – сказались тренировки провел «тройку» в голову, выбывая сознание кулаки. Отключка сработала.
Второй пацан, более низкий, и с лицом скорее приятным и лукавым, чем злым отступил на шаг. Олег повернулся к нему, стоя в позе типичной для синкретического рукопашного боя. Мальчик почти обнажил в пижаме без пуговиц, мускулистый торс и выглядел бычком.
Его визави видимо из уже успевших приблатнится – на руке, точнее на указательном пальце выколот крест, а на груди даже купол церкви. Хотя типичный мальчишка с круглым, загорелым румяным лицом, еще не успевшим опухнуть от пьянок и прочего дурмана.
Бросив взгляд на нокаутированного подельника, затем на поднявшихся с нар и пола удивленно мигающий пацан юный пахан соразмерил силы и довольно искренне улыбнулся протянув новичку руку. Его звонкий голос был даже слишком ласковым, чтобы его считать искренним:
– Ты Потрясно тыришься – настоящий торпеда!
Олег скинув, несколько тесноватую в плечах и не очень свежую, прожаренную пижаму заметил:
– Даже в большей степени, чем ты думаешь!
Мальчишка хихикнул и примирительно произнес:
– Но сильные пацаны должны друг с другом дружить, а не убивать! Волки охотятся стаями – грызутся лишь псы!
Пахан-малолетка с этим согласился и его взгляд уже не фальшиво подобрел. Указав на приятеля, что валялся без создания староста камеры спросил:
– Ты так любого можешь?
Олег усмехнулся и заметил:
– Если за дело любого!
Пацан протянул руку и заявил:
– Мое погоняло «Крендель», а тебя как кличут.
Олег немного смутился. Поначалу его звали просто сынок, затем когда он стал оруженосцем у Светланы Маугли. Но после его успехов в стрельбе из винтовки прозвали за глаза Рыбанатором. Но все эти клички в блатном мире не слишком уместны. А школьные погоняло тем более. Так что более-менее приемлемая кликуха…
– Я снайпер! – Ответил Олег и протянул руку.
Оба пацана крепко пожали друг другу руки. Рыбаченко даже немного удивился, ладонь у юного воришки мозолистая, что вроде бы не должно… Ну приблатненный кажет не работает – ему это западло!
